Зелень, закутанная в теплынь
На Луганщину туристов заманивают легендами, полями со степными пивониями, которые почему-то растут только на местах побоищ, и пирожками с тыквой.
Сельский туризм на Луганщине можно охарактеризовать как дважды "зеленый". И в смысле близости к природе, и - через его недозрелость. По крайней мере сравнительно с теми регионами, где он существовал даже во времена социализма: в Карпатах, на побережье Черного и Азовского моров. Поэтому представляя на недавней луганской выставке "Зеленые врата" свою усадьбу "Дом, закутанный в теплынь", ее хозяйка Вера Аннусова очень удивила одного чиновника облгосадминистрации : "Подходит: "А это что? Вы из Западной Украины специально сюда приехали"? - Нет, мы из Луганщины - "Как?! Я знаю, что в Голландии есть зеленый туризм, что в Польше - знаю. Ну, в Западной Украине. Но, чтобы на Луганщине?!"!
Голоса живой истории
Главная проблема для развития туристической Луганщины - ее репутация как корнаю индустриального, который только начал развиваться, а следовательно, не имеет ни "романтичного" периода в своей истории, достопримечательностей природы, внимание которых ни достойно. Или, как говорит председатель Луганского областного союза содействия зеленому туризму Александр Пантелеев, "фишки нет". Но это не совсем так; просто до сих пор никто не популяризировал исторические, культурные и естественные сокровища края.
Например, для многих гостей Веры Андреевны стало большой неожиданностью то, что родная для нее Биловодщина является краем собственных Кармалюкив и Довбушив. А легенды о своих героях здешний люд сложил не хуже, чем жители Подолья или Карпат. Просто не нашлось в сходняков своего Старицкого. А если бы и нашелся - кто бы ему позволил обнародовать явную "антисоветчину"? Это Довбуш из Кармалюком имели полное "историческое" право резать своих польских господ-эксплуататоров. В наших же краях селились помещики с преимущественно русскими фамилиями, а следовательно, несли братскому украинскому народу светло прогрессу..
- Нижнебараникивка, Злодиивка, Комишинка - это одно и то же село, - рассказывает госпожа Вера. - Из давних веков оно называлось Комишинка - по реке Комишний. Там уже рядом - Донщина, а казакам определенное время не позволялось вступать в брак на службе. Ну, а природа же свое берет. И вот, управившись по службе, с криком "Гайда на хутор девок портить"! бросались они в окружающие села насиловать девушек. А в Нижней есть плес, где бьет винтовая вода. Как человек туда попадает, ее крутит минуты три-четыре - и выбрасывает уже мертвой. Девушки бросались в ту воду..
Бабушка рассказывала, жил в Комишинци в конце XVIII века такой Василий Губенко. Сел он на коня и проехал по соседним селам: "Ли мы не мужчины?! Позволили издеваться над своими сестрами.". Он собрал отряд, который разместился в Губиному лесу. А из леса можно было подняться на гору и видеть, как идут и из Деркула, и из Донщини казаки. После набега шли они под хмельком, расслабленные, и мужчины их легко обезоруживали, забирали, что нужно, дубасили - и отпускали с миром. Казачий отряд взял этот лес в осаду, но заходить туда боялись. Долго они стояли, пока не нашелся изменник. Сказал, что у Василия есть в селе девушка. Казаки ее схватили, в центре села поставили смоляной столб, девушке вплели в волосы смоляного налыгача - и подожгли. Василий, узнав, не выдержал, появился сам. Его сразу казнили. Побратимы Василия ночью похитили тело вожака, похоронили, а потом разбежались кто куда - на шахты, на сахарни. И рассказывали лирники, что край леса Губиного две могилы: в одной лежит Василий, а во второй - Галя.
Два холмика там и сейчас остаются. И вы знаете - когда ветер, то звук таков, будто кто-то голосит. Моя бабушка, как ветер оттуда, меня, соседских детей водила к Губиного леса. Остановится: "Слушайте, то Галя". А цветочки в этом лесу - рябчики, ландыши, кочка - все наклонены. "Вы посмотрите, - говорит, - то они за атаманом сокрушаются".