Олеся ОЛЕШКО, «Профиль»
Каждый врач, давший клятву Гиппократа, ни при каких обстоятельствах не должен останавливать жизнь пациента, даже если тот об этом просит – утверждают противники эвтаназии. А сторонники – апеллируют к другому аспекту вышеупомянутого кодекса чести врачей: целью медицинского вмешательства является предотвращение и облегчение страданий пациента. Нидерланды, Бельгия и два американских штата – Вашингтон и Орегон – сочли аргументы сторонников эвтаназии довольно весомыми и легализовали «смерть по желанию пациента» на своих территориях.
В медицине существует два вида эвтаназии – пассивная и активная. При пассивной эвтаназии врачи отключают систему обеспечения жизнедеятельности пациента или прекращают терапию по его же просьбе. Этот вид эвтаназии воспринимается гораздо спокойнее – зачастую врачи и родственники пациентов, находящихся в «вегетативном» состоянии, приходят к общему знаменателю и принимают решение выдернуть вилку аппарата искусственного дыхания при условии, что у данного пациента нет шансов вернуться к самостоятельной жизнедеятельности. Активная эвтаназия подразумевает прекращение жизни пациента при содействии врача – чаще всего путем введения соответствующих препаратов. Эта практика и вызывает больше всего споров.
В поисках выхода
«Меня зовут Джейн Макдоналд, я страдаю от неизлечимой болезни – рассеянного склероза. У меня частые мышечные спазмы, я потеряла координацию движений и не могу ни на чем сосредоточиться. Несмотря на то, что меня лечат лучшие специалисты, и я могу позволить себе любые медикаменты, боли не прекращаются ни на секунду, только иногда ослабевают», – пишет о себе британская медсестра на страницах сайта организации Dignity in Dying, выступающей за легализацию эвтаназии в Великобритании. Г-жа Макдоналд считает, что ее состояние в целом было бы терпимо, но пару лет назад она перенесла операцию по удалению раковой опухоли из груди, после чего последовала тяжелая химиотерапия, а при недавнем осмотре врачи обнаружили у нее рак костей. «Я прекрасно понимаю тех людей, которые находятся на последних стадиях онкологических заболеваний – боль настолько сильна, что бороться с ней при помощи лекарств уже бессмысленно. Эти люди хотят умереть, – продолжает Джейн. – Да, у нас в стране прекрасное медицинское обслуживание, но я понимаю, что умру в муках в одном из хосписов, потеряв собственное достоинство. Я хочу сама выбрать день и час своей смерти».
Пока же выбирать день и час смерти не разрешает британское законодательство. А доктору, который укоротил больному жизнь, даже по его просьбе, грозит обвинение в убийстве, суд и тюремное заключение. Правда, сейчас в Палате лордов рассматривается проект закона о легализации эвтаназии для неизлечимо больных взрослых. «Общественное мнение поддерживает разрешение эвтаназии, около 80% опрошенных нами высказываются «за», – комментирует «Профилю» Джо Картрайт, представитель Dignity in Dying – но медики в большинстве своем выступают против эвтаназии. Только 40% из них согласны с тем, что эвтаназию следует легализовать».
Нелегкая смерть
Многие британцы ищут помощи для совершения эвтаназии в зарубежных клиниках. Особым успехом у них пользуется частная клиника Dignitas, что в швейцарском Цюрихе. Там, по данным Би-би-си, нашли свою смерть около 100 британцев. Главный метод ускорения смерти пациентов – «коктейль» из медикаментов или высокая доза барбитуратов, приводящих к летальному исходу.
Представители британской организации Care Not Killing («Забота, а не убийство»), выступающей против эвтаназии, называют Dignitas фабрикой самоубийств. В подтверждение своих слов они приводят слова бывшей медсестры Dignitas – Сорайи Вернли, обвиняющей основателя клиники Людвига Минелли в зарабатывании денег на убийствах людей.
Г-жа Вернли также рассказала репортерам несколько историй, свидетельствующих о том, что смерть в Dignitas не так уж легка и приятна. К примеру, в 2004 г. в клинику обратился прикованный к инвалидному креслу немец Питер Аухаген, однако, в отличие от других пациентов, ему не дали стаканчик с пилюлями, а решили ввести яд внутривенно. «Минелли, владелец клиники, решил испытать на этом пациенте свою новую смертельную машину – скопище трубочек и иголок, типа капельницы, – цитирует г-жу Вернли британская Daily Mail. – Я не знаю, где он ее взял. Но машина не сработала, и яд поступил в организм лишь частично». В результате больной умирал в тяжелых муках 70 часов.
Разрешено то, что не запрещено
«Сегодня уровень медицины настолько высок, что в 99,99% случаев есть достаточно лекарств, обеспечивающих достаточный комфорт – физический и психологический для спокойной смерти», – говорит «Профилю» д-р Александр Хома, выпускник Львовского медуниверситета, продолжающий сейчас профильное образование в одном из университетов Сиднея и работающий в местном госпитале St. George. «В Австралии, например, существуют специальные команды врачей, специализирующихся на облегчении последних дней тяжелобольных – так называемые паллиативные команды, – продолжает врач. – Иногда встречаешь пациентов, которые мучаются и хотят умереть, особенно в Украине, но это скорее из-за некомпетентности врачей и противоречивого законодательства в сфере здравоохранения, чем из-за неизлечимости заболевания. К примеру, морфий (вопреки мифам – абсолютно безопасное и наиболее эффективное обезболивающее) в Австралии может выписать любой интерн, не подписывая тысячи бумажек, не получая миллиона разрешений и не боясь быть обвиненным в наркоторговле, что, к сожалению, зачастую происходит с украинскими врачами».
Несмотря на то, что в большинстве стран Запада активная эвтаназия запрещена, любой больной, находящийся в здравом уме, может отказаться от системы искусственного поддержания жизни. Оформляя страховой договор, можно внести в него просьбу не реанимировать или отключить систему жизнеобеспечения, если в результате болезни или полученных травм грозит недееспособность. Иногда такое решение за человека могут принять его ближайшие родственники. В марте прошлого года жительница Индианаполиса Дороти Крейн отметила свой 95-й день рождения. Месяц спустя она и ее немолодая соседка ехали в парикмахерскую, но по дороге попали в аварию. Старушка за рулем отделалась легким испугом и парочкой синяков, а вот миссис Крейн, которая сидела в пассажирском кресле, серьезно пострадала, поскольку удар пришелся прямо на нее. Диагноз оказался довольно серьезным: многочисленные переломы ребер, внутреннее кровоизлияние, повреждение легких. Ее сразу же подключили к системе искусственного поддержания жизни. Буквально через пару недель врачи сообщили родственникам о том, что миссис Крейн уже не сможет дышать самостоятельно, и семья приняла решение отключить аппарат. «Да, нам было непросто принимать такое решение, но мы понимали, что доктора сделали все возможное. Несмотря на все усилия медиков, у Дороти не было надежды на поправку, – делится с «Профилем» воспоминаниями Керен, внучка г-жи Крейн. – И все же она прожила долгую и счастливую жизнь и умерла без боли».
Серая зона
Другой щекотливый вопрос, связанный с эвтаназией, – а как же быть с тяжело больными детьми? В 2005-м бельгийские СМИ обнародовали тревожную статистику – за год во Фландрии, экономически наиболее развитой части Бельгии, умерло 295 новорожденных. В половине случаев смерть произошла по решению врачей. Чаще всего доктора даже не предпринимали никаких мер для поддержания жизни, а в 40 случаях – вводили детям высокие дозы морфия, от которых наступала смерть. Подобная практика происходила и в Нидерландах. Для того чтобы не демонизировать докторов, стоит заметить, что речь идет о детях с заболеваниями, несовместимыми с жизнью, такими как, например, неразвитый головной мозг. В таких случаях ребенок все равно умрет, и медики считают скорую смерть более гуманным вариантом.
В Европе такое решение проблем вызвало волну негодования – противники эвтаназии сразу же сопоставили деятельность бельгийских и голландских врачей с нацистской Германией в 1930-х гг., когда медики были обязаны умерщвлять ментально или физически неполноценных детей для сохранения чистоты нации.
В большинстве европейских стран отношение к эвтаназии весьма негативное, и не только в религиозной Польше или Италии, но и в достаточно либеральной Швеции. Кроме теологических аргументов, противники эвтаназии апеллируют к правовым. Филипп Девинтер, лидер ультраправой бельгийской партии Vlaams Blok, осуждает эвтаназию у себя в стране и считает, что она приведет к многочисленным злоупотреблениям. «Закон делает эвтаназию доступной для всех, и даже для тех, кто не критически болен, а просто хочет умереть», – цитирует Девинтера Би-би-си.
Джо Картрайт из вышеупомянутой организации Dignity in Dying, напротив, считает, что легализация эвтаназии поможет остановить растущую волну самоубийств среди людей с неизлечимыми болезнями. «Они выбирают несколько вариантов, – продолжает г-жа Картрайт, – они либо едут в другую страну, где это разрешено, либо просят докторов, чтобы те помогли им умереть, несмотря на то, что это незаконно, либо идут на самоубийство».
У сторонников эвтаназии в запасе еще и немаловажные финансовые причины – зачастую на поддержку жизнедеятельности неизлечимых больных идут немалые средства, которые могли бы быть направлены на помощь тем пациентам, которых еще можно спасти.
В Украине тема эвтаназии пока не обсуждается и не имеет законодательных рамок. Поэтому, если доктор и помогает больному пациенту поскорее распрощаться с жизнью, его действия не будут расценивать как уголовно наказуемое преступление. Впрочем, до таких случаев дело, как правило, не доходит – большинство пациентов умирают не от вмешательства врача, а от отсутствия необходимой помощи.