Есть много причин, которые вынуждают меня написать эту статью. Но главная из них - это каменные лица, сцепленные зубы и тяжесть взглядов людей, идущих навстречу. За какие-то пару лет мы снова перестали улыбаться. И, чем дальше в историю уходит декабрь 2004 года, тем больнее вспоминать Майдан. Эта боль растет и ощущается всеми, независимо от того, на чьей стороне мы были и были ли вообще активными участниками тех событий. Разочарование, усталость и безысходность читается сегодня в наших глазах, а еще, вопрос, - «что дальше?».

Успокоительные «песни» политиков и экспертов не про нас, а про то, что в России нет свободы слова, а Америка, вообще, скоро развалится, не успокаивают. Потому что мы знаем наверняка – непобедимо то государство, для которого достоинство нации - ценность и цель развития. И непобедима та нация, которую составляют люди, способные радоваться успехам друг друга. Россия и Америка умеют улыбаться и дорожить единством. Украина - нет. Наш президент (взявшись олицетворять нацию) то молится, то общается с нами у могильных плит и памятников прошлому. Наш премьер в перерывах между бесконечными изобличительными спичами, разводит руками, и спрашивает: «Так що ж мені робити?». А спикер парламента притих в поисках смысла своей необходимости. Но это они – власть. А мы? Мы недовольно ворчим в уши друг друга. Нам очень удобно обвинять власть во всех наших проблемах. Так и сосуществуем. Мы живем по сценариям власти, а она самоутверждается в своей значимости. Она великолепна и красноречива, и мы даже не хотим замечать, как ловко и планомерно она уничтожает свободу и волю каждого из нас.

Кажется невероятной та быстрота, с которой политические вожди предали нас. В дни Майдана мы встали друг против друга, чтобы победили «наши». Но как только они победили, оказалось, что «наших» в той борьбе просто не было. Мы наивно верили в то, что ОНИ вместе с нами и за нас, а оказалось, что ОНИ были и остаются властью для себя и за себя. И борются между собой не за нашу свободу, а за власть над нами. Есть признаки, объединяющие их в дружную семью политических близнецов: дорвавшись до микрофона, они, как правило, не могут остановиться. Говорят, говорят и говорят, не в силах кого-либо слушать. Никого не слышат и не могут отвечать на вопросы. Они способны только на монолог и предпочитают вопросы задавать. Делают это мастерски, ставя в тупик любого, кто осмелился усомниться в их правоте и величии.

Все чаще наши телешоу демонстрируют «монологи». На «Интере», на «Украине», на ICTV, на всяком другом телевизионном и радио канале, перекрикивая друг друга, политики отрабатывают на организованной массовке аргументы и технологии митинговой убедительности. А премьер вообще либо вещает в студию с телеэкрана, как это делают приглашенные гости из других государств, либо приходит в прямой эфир при условии, что туда не приглашают экспертов, способных сформулировать вопросы по теме. Для нас создали качественно новый выбор - хочешь смотреть «свою» правду - смотри тот телеканал, на котором показывают любимых политиков. Просто смотри - и все. Слушай, внимай поток сознания вождей. Им так очень удобно.

Как сало и путевки в Турцию

Сегодня журналистику Украины можно не называть четвертой властью. Слово «четвертая» утратило смысл. Это уже не четвертая, а просто власть. Сращение состоялось. Сначала бизнес и власть создали политическую корпорацию, а потом на принципах партнерства и взаимопомощи скупили СМИ. Оказалось, что наши средства массовой информации очень доступны. Продаются и покупаются точно так же, как сало, заводы и путевки в Турцию. Хотя если вдуматься, то украинские СМИ ничего не стоят в системе, которая не превращает журналистов в послушных роботов. Наши СМИ стоят. И недешево. А это значит, что телеканалы и газеты – это не глаза и уши общества, а интеллектуальная плантация, на которой денно и нощно трудятся рабы, оправдывающие бессмысленную и, по сути, аморальную работу необходимостью что-то делать, где-то жить и, вообще, не умереть с голоду. Телевидение производит деньги, газеты – политику, радио – стеб по любому поводу. И все это для того, чтобы мы не сошли с ума от безысходности и вместо вопроса «что дальше?» не озадачились вопросом «что делать?».

Украинцы честно боролись за свободу слова, искренне гордились тем, что оранжевая революция поставила жирную точку в информационной диктатуре. И что же имеют сегодня? Сегодня в Украине свобода слова есть, но только для богатых и власть имущих. И в этой «свободе» столько лжи, что правда становится неожиданным и дерзким исключением. Простого человека не стало в информационном потоке, рассказывающем о жизни страны и общества. Он присутствует только в криминальных сводках программ ТВ и газетных статьях, рассказывающих об ужасах будней. Депрессивное телевидение, желтая пресса – вот во что выродилось основное завоевание оранжевой революции. Каменные лица, сцепленные зубы и отсутствие радости, - вот чем стали пламенные революционеры, стоявшие на Майдане в декабре 2004 года. Шли за свободой, а стали рабами. И ощущая это рабство, как боль, стараются не смотреть в глаза друг другу.

В 2001 году, когда падали американские небоскребы, собственный корреспондент телеканала Интер вел репортаж с места событий. Когда началась война в Афганистане, журналист Цаплиенко был в районе боевых действий и рассказывал о происходящем в прямом эфире. Когда на Ближнем Востоке началась война и погиб наш журналист, мы помнили, что он снимал войну и дал нам увидеть, что там происходит. А сколько за последние два года вы видели прямых репортажей с мест событий, сделанных журналистами наших телеканалов? Разве Грузия находится так далеко (дальше Америки и Ирака), что ни одна украинская телекомпания не смогла отправить в зону конфликта своих журналистов? Чьи репортажи мы смотрели? Кто рассказывал нам о происходящем?

А Севастополь? Он что, тоже так далеко, что ни у одной телекомпании не нашлось времени и возможности показать, как встречали севастопольцы американские и русские корабли? Может быть, это никому не интересно? Может, стоило, все же, взять интервью у американских моряков, которые отказались даже в автобусах проехаться с экскурсией по городу морской славы? Ну, понятно, они не решились сойти с кораблей, увидев, как их встречали. А кто не решился об этом рассказать всем нам? На мой вопрос журналисты ответили, что брать новости иностранных телекомпаний дешевле... Дешевые американские и русские новости. Дешевле украинских. Взял чужое видео, перевел чужой текст и пустил в эфир. И все молчат. А Власть монопольно вершит свою информационную политику. Ей конкуренты не нужны.

Так и хочется сказать журналистам, редакторам, операторам и пр., - «Зачем вы участвуете в этом спектакле? Зачем вы делаете его, оценивая свой талант и труд не умом и сердцем, а деньгами и амбициями?». Но не могу выговорить эти слова, потому что знаю – это не вся правда. Правда в том, что мы - нация без достоинства, потому что позволили бизнес-корпорации под названием «государственная власть» стать нашим работодателем, диктатором, судьей и палачом. Не мы, а она устанавливает для нас цены, пишет правила, диктует условия, контролирует и судит. Не себя. Нас. Она сделала невыгодным труд, творческий порыв, коммерческую предприимчивость и порядочность как таковую. Поэтому теперь не только в СМИ (кому бы они ни принадлежали), а и в Кабмине (кто бы его ни возглавлял), и в аппарате парламента и президента (кто бы там ни сидел), и в банках, и в массовках политических шоу, везде работаем мы, - не политики, а граждане, ставшие населением. Его среднестатистическим «срезом». Работаем на власть и для власти.

Барыга с гербовой печатью

Государство Украина сегодня - это огромная коммерческая структура, имеющая возможность так пользовать всех и каждого из нас, что ей неважно, сколько стоит газ на входе, доллар в банке, слово в СМИ. Неважно, потому что у нее есть деньги. Наши деньги, которыми она торгует и торгуется, создавая себе ресурс за ресурсом. 450 долларов за тысячу кубов газа на входе и вполовину меньше внутри страны. Для бизнеса. И для коммунальной сферы. А для нас? Ведь все равно мы оплатим 450 НДС транспортировка к дому. Оплатим по-любому. В каждом кусочке хлеба, воды и колбасы будет эта разница компенсирована, потому что иначе не может быть. Потому что цена не может сама по себе стать вдвое ниже. И вопрос, - откуда такая разница в цене, - не риторический. Это вопрос по существу.

Понятно, что Кабмин газ где-то возьмет, тут продаст, там смешает, потом перепродаст... Но давайте разберемся, чем же занимается государство и что это за государство, если оно способно публично афишировать свою коммерцию? На каком основании оно вообще занимается коммерцией? Почему оно этим занимается? А, главное, зачем? Ответ прост - оно этим занимается только для того, чтобы мы оставались рабами. Ведь в государстве коммерцией может заниматься либо гражданин, либо власть. Даже депутатам запрещено совмещать коммерческую деятельность с мандатом. А государству не запрещено? Оказывается, не запрещено.

Кто мы все в сравнении с этим коммерсантом – барыгой с гербовой печатью? Никто. Наша собственность – ничто, наш труд оценен в копейках. Если мы вне системы, даже деньги наши не стоят ничего. Фирташ купил газ, а государство сказало – это мое. И все. И все молчат, в то время как из него делают главного врага украинского народа. Молчат банкиры, промышленники и предприниматели. Молчим мы. Надеемся, что нас не коснется? А если ему завтра понадобится зерно, масло, земля? А памятник голодомору про что? Тогда власть решила, что «зерно – мое, сало – мое, крупа – моя, а землю можно кушать». Голодомор – это результат всесилия безответственной власти над человеком и игнорирование его прав на жизнь, свободу и собственность. Украина похоронила миллионы людей под громкие лозунги о политической необходимости. Памятники погибшим, власть поставила. Уважать нашу свободу и собственность не собирается. Куда пойдем, когда кризис оставит нас без тепла и еды? К памятникам? Вопрос риторический, но не праздный. Потому что без возможностей становиться богатыми она нас уже оставила.

Вранье как кровь и кислород

Власть кричит нам, что не виновата в кризисе. Виноват кто-то там далеко. Это он, неведомый и далекий перестал покупать продукцию наших заводов. Кричит, вещает, объясняет формулы и рисует графики своей невиновности. Не хочет слушать и слышать, как все громче во всем мире произносят роковой диагноз этому кризису. Это кризис отношений. Кризис доверия. Кризис отсутствия целей развития, которые не могут быть описаны объемами импорта и экспорта. Власти очень невыгодно слышать такое. Потому что бизнес-корпорация под названием «государство Украина» сделала вранье и шулерство «кровью и кислородом» своего организма и уничтожило доверие как понятие чего-то реального и возможного. И чем больше оно обрастает ресурсами, тем больше ощущается вакуум доверия между нами. Пружина сжимается. Каждый день.

А мы смотрим по сторонам и пытаемся из властной колоды выбрать новых и молодых политиков, кто не так надоел, как другие и подает надежды честности и профессионализма. Снова готовы верить и ждать избавления от кого-то. Готовы, потому что нам страшно. Мы боимся замерзнуть, боимся, что нечем будет кормить детей, начинаем бояться друг друга. Мы боимся жить в полную силу с высоко поднятой головой и достоинством в глазах, потому что власть с экранов телевизоров и страниц газет рассказывает о том, как все у нас плохо, как мы грабим друг друга в маршрутках, как убиваем за двадцать гривен. А депутаты вносят на рассмотрение парламента закон о свободной продаже оружия. И что будем делать? Начнем вооружаться? Можно, конечно и вооружиться, но…. Все это уже было. Раскол нации на два лагеря, гражданская война, репрессии и семьдесят лет жертвенной истории. Только с мозгами Шарикова и Швондера можно увидеть в этом перспективу. Но в таком будущем ее давно нет. Есть только должности для тех, кто испытывает врожденную потребность душить людей с человеческим, а не собачьим менталитетом.

Что делать?

У меня нет готовых рецептов, как выйти из этого «замкнутого круга». Хотя, все мы знаем, что безвыходных ситуаций не существует и самым простым выходом всегда есть тот, который очевиден и кажется нам неприемлемым. В данном случае – это путь отказа от отношений с государством. Идти этим путем, на первый взгляд, невозможно и страшно. Не платить налоги, не возвращать кредиты, не покупать ширпотреб, не врать себе и не менять свой труд, ум и душу на престижную тачку, модную тряпку и высокую должность. Первый вопрос, - а как же пенсии, зарплаты, пособия детям и инвалидам? А я вам отвечу – никак! Если станет худо, то нужно сбросить с себя спесь, повернуться лицом друг к другу и выйти на Майданы городов и поселков не с протестами и митингами, а с тем, чем мы сможем поделиться друг с другом. Кто деньгами, кто вещами, кто продуктами, кто лекарствами, кто песнями. Потому что главная наша задача – не выстоять, а выстроить новые отношения, чтобы ощутить себя достойными людьми. Научиться просить и дарить, любить и верить, радоваться успехам кого-то, так же сильно, как победам собственным. Без оружия, без пьянства, без корысти и недоверия.

Ведь смогли же в 2004 -м не скатиться к поиску собутыльников на Майдане! И если сможем это повторить, то станем нацией достойных людей. Родим новую страну, в которой ни одна политическая бизнес-корпорация существовать не сможет. За восемьдесят дней такого Майдана мы уничтожим власть, которая существует только потому, что мы боимся стать свободными. Я не призываю к действию. Нам не свойственно действовать. Я предлагаю вам подумать об этом. Не исключено, что власть сама, в экстазе самоуничтожения, подтолкнет нас к такому шагу. А мы с вами - не ВЛАСТЬ. Во власти нет ничего, что стоит нашего противостояния друг к другу. Мы никогда не победим эту бизнес-корпорацию, если возьмемся поддерживать хоть кого-то из ее рядов. Поэтому, без страха и паники нам нужно осознать неизбежность грядущего выбора. Выбора между властью и собственным достоинством.