Виталий ПОРТНИКОВ, специально для «Профиля»
Станет ли после победы Виктора Януковича Украина страной «ручных олигархов», государством, в котором крупный бизнес будет полностью зависим от распоряжений власти, а несогласные начнут терять свои состояния? Задающие сегодня этот вопрос размышляют, прежде всего, об опыте соседней России. Там, кажется, олигархическая проблема давно и уверенно решена. Власть диктует олигархам, чем им заниматься, кого финансировать и с кем сотрудничать, несогласные – немедленно отправляются в места не столь отдаленные. Словом, полная победа власти над бизнесом!
Чтобы понять, так ли это и произойдет ли что-либо подобное в Украине, стоит обратиться к истории российского бизнеса. Как известно, есть несколько периодов его развития. Первый – перестроечный, когда появились бизнесмены-пионеры, так и не ставшие олигархами, но вызывавшие искреннее восхищение у соотечественников, вообще забывших, что такое частная инициатива. Моя жизнь сложилась таким образом, что я имел замечательную возможность наблюдать зарождение этого «пионерского» бизнеса изнутри, и никто не убедит меня, что начинавшие его люди действовали самостоятельно, без тесного сотрудничества с партийным аппаратом и спецслужбами. Другое дело, что оба эти аппарата на первых порах конкурировали между собой, а отсутствие приватизационных процессов просто не давало подступа к настоящим деньгам. Все изменилось в одночасье – после августа 1991 года и начала гайдаровских реформ. На арене остались только аппарат КГБ, организованная преступность, вышедшая из рядов бывших советских «цеховиков», и руководители отраслевых ведомств, принявшиеся превращать их в частные и полугосударственные корпорации. Симбиоз этих трех группировок и, разумеется, власти привел к появлению олигархов, нефтяных корпораций, «Газпрома» – в общем всего того, что мы и сегодня видим на российской политической и предпринимательской сцене. При этом ситуация развивалась таким образом, что многие считающиеся сверхбогачами люди на самом деле просто нанимались на работу кассирами к государственным служащим и их семьям. Понятно, что такой чиновник, по определению, не может владеть миллиардами долларов, предприятиями, островами и яхтами. Держать за границей деньги на собственное имя, даже и не очень значительные по российским меркам – опасно, учитывая постоянную конкуренцию политических и предпринимательских кланов, да и пристальное внимание Запада к такого рода средствам. Но распоряжаться «заработанным» хочется, так что необходим кто-то, кто будет провозглашен миллиардером. Есть и более безопасный, вполне легальный вид семейного бизнеса. Можно с уверенностью сказать, что покойный Борис Ельцин и члены его семьи не были бизнесменами. Мы с трудом можем узнать, чем занимаются сегодня зять Ельцина, бывший глава его администрации Валентин Юмашев, дочь первого президента Татьяна и другие члены семьи. Но вот зять Юмашева, Олег Дерипаска – крупный российский бизнесмен, миллиардер. Можно, конечно, заявить, что дочь Юмашева просто вышла замуж за молодого удачливого «олигарха», а можно злопыхательски предположить слияние видимого и невидимого состояний. Или даже – если уж с полным неуважением отнестись к Дерипаске – что он никогда не имел собственных денег в таком количестве, а является лишь наемным менеджером, управляющим компаниями близких ему людей. Но кто всерьез поверит в подобные разговоры? Как это вообще можно доказать?
Главная проблема российского бизнеса – это как раз его симбиоз с властью. Это и есть суть корпоративного государства, созданного Борисом Ельциным. Совершенно невозможно определить, где заканчивается бизнес и начинается власть. Совершенно невозможно понять, где начинаются интересы государства как корпорации и заканчиваются интересы так называемого частного бизнеса. Мы никогда не узнаем имена настоящих самых богатых людей России, чьи фамилии вряд ли появятся в модных рейтингах. Мы никогда не вычислим реальный размер состояния того или иного «олигарха» и уровень доходов высокопоставленных российских чиновников. Мы никогда не сможем наверняка определить, какими мотивами руководствуется тот или иной российский бизнесмен, заключая ту или иную сделку, и что на самом деле хочет тот или иной чиновник, предлагая партнерам по переговорам идеи от имени самого государства. Прелесть российской системы в том, что многое из этого можно даже узнать. Многое можно даже сказать. Но доказать ничего нельзя, и все равно мало кто поверит. В самом деле, кто поверит в то, что неожиданный прилет в Киев Романа Абрамовича и его возможная встреча с президентом Украины – это более важное политическое событие, чем недавняя поездка Виктора Януковича в Москву, и уж точно более серьезный приезд, чем грядущий визит в украинскую столицу президента России Дмитрия Медведева? Как это может такое быть? Конечно же, это полное непонимание ситуации. Конечно же, в России все решает Путин и еще немножко Медведев. И даже фантазировать о чем-то ином смешно…
И, тем не менее, пофантазируем еще чуть-чуть. Историческое значение Бориса Ельцина как раз и состояло в том, что ему удалось стать настоящим патриархом описанного выше симбиоза. И поддержка «олигархами» тяжело больного президента во время его переизбрания на второй срок объяснялась не столько их любовью к демократии, сколько необходимостью сохранить и закрепить существовавшую ранее систему. Другое дело, что как люди никогда не занимавшиеся настоящим бизнесом, представители обогатившегося слоя с трудом представляли себе последствия кризиса 1998 года – и в результате многие выпали из колоды вместе со связанными с ними чиновниками. Но система была восстановлена, хотя и разбалансирована. Появилась даже видимость возможности отобрать власть у семьи Ельцина, некоторые из бизнесменов содействовали воплощению этой иллюзии в жизнь, некоторые способствовали сохранению властных полномочий в руках заслуженного семейства и выдвижению им в наследники малозаметного чиновника, вскоре ставшего грозным Владимиром Путиным. Но Путин – уже не патриарх, а участник игры. Важный, способный в некоторых случаях выступать в роли арбитра, но вынужденный считаться с интересами других группировок. Несомненно, сам облик системы претерпел значительные изменения, появился президент, гневающийся на бизнесменов и устраивающий им публичные выволочки. Но в результате этого мало что меняется в положении людей, становящихся жертвами таких взбучек. Авторитет президента (теперь премьер-министра), разумеется, только усиливается. Но конфликт с Путиным не исключает шансы остаться на плаву. Разногласия с семьей Ельцина не оставляли и не оставляют таких шансов, потому что это – конфликт с самой системой. И на это определение прекрасно накладывается история, как будто бы уничтожающая все вышесказанное, – история с Михаилом Ходорковским. Вот кого Путин достойно наказал, вот кто за все поплатился! Но и этот случай не выдерживает проверки здравым смыслом. У Ходорковского политических амбиций было не больше, чем у других «олигархов», регулярно появляющиеся в печати его размышления о политике – пожалуй, неплохая иллюстрация того, какая каша в голове у этого некогда самого богатого в России человека. И не нужно задаваться наивным вопросом, мог ли человек с такой кашей вообще заработать миллиарды, нужно понять другое – Ходорковский стал жертвой сложного кланового столкновения, в котором имел все шансы выиграть. На его стороне, напомню, были такие сильные игроки, как тогдашние премьер Михаил Касьянов, глава администрации Александр Волошин, его заместитель Дмитрий Медведев. После краха ЮКОСа первым двум пришлось уйти из большой политики, а последнему – надолго уйти в тень. Противоположная сторона, представленная другими членами пресловутой «семьи» и силовиками, оказалась куда сильнее. На чьей стороне был Путин и не принял ли он в результате сторону победителя – вот в чем главный вопрос. Процитирую для доходчивости собственный текст шестилетней давности, появившийся в «Зеркале недели» под названием «Фамилия Путина – Абрамович»: «Волошин именно что ушел в отставку сам, никто его не отправлял, ни одного слова он не сказал, все его сотрудники остались на своих местах и даже получили повышение. Премьер Касьянов позволял себе открыто полемизировать как бы с президентом, защищая ЮКОС. Предприниматели тоже молчали. Олигархи работали, как ни в чем не бывало, в особенности ошеломлявший всех своими приобретениями Роман Абрамович. Но объяснения происходящему не было. Не было до того момента, как компания «Сибнефть» сообщила о приостановке грандиозного слияния с ЮКОСом. Уши вылезли лишь на этой неделе – да и то только потому, что менеджеры ЮКОСа поняли, что у них на самом деле отбирают компанию, и решили защищаться. К удивлению наблюдателей, потрясенных некорпоративным поведением хозяина «Сибнефти» Романа Абрамовича, который якобы пытается по указанию Кремля захватить ЮКОС. Один из владельцев ЮКОСа, Леонид Невзлин, из израильского далека сокрушался, что менеджеры «Сибнефти» цинично пытаются воспользоваться фактом нахождения Михаила Ходорковского в тюрьме и уверяют Невзлина, что им, оставшимся вместе с Ходорковским на родине, лучше известна позиция бывшего руководителя ЮКОСа. Словом, схема, предложенная прессой, ясна – Кремль использует одного «семейного» олигарха для борьбы с другим. Осталось только найти ответ на вопрос: зачем все это нужно Кремлю, зачем это нужно силовикам, которые – по версии все тех же СМИ – ведут борьбу за выживание с другими группировками, среди которых «семейная» играет чуть ли не ведущую роль?
И никто, практически никто не попытался поставить ситуацию с головы на ноги и подумать: а что, если Абрамович изначально решил получить контроль над ЮКОСом, провести объединение этой компании с «Сибнефтью» на своих условиях, а не на условиях Ходорковского? Мог ли олигарх, встретив полное непонимание своих планов, решиться задействовать рычаг силовых структур? Тем более, если эти планы получили некое «семейное» одобрение, если было принято решение забрать у Миши и отдать Роме, только вот Миша не понимает, а Рома деликатничает… Вот Рома и перестал деликатничать. Ведь Абрамович не раз, когда речь шла о принципиальных бизнес-решениях, прибегал к помощи «силовиков». И не только в эпоху Ельцина, а и в эпоху Путина. И не он один.
Если попытаться – только попытаться – посмотреть на ситуацию под этим углом зрения, она сразу же становится логичной. Тогда ясно, зачем Кремлю менять одного олигарха на другого – потому что меняет не Кремль, сами олигархи ведут борьбу за собственность между собой с привлечением подручных средств. Ясно, почему такой осторожной была реакция бизнес-сообщества – его ведущие представители прекрасно понимают, о чем идет речь. Ясно, почему ушел в отставку Волошин – уже не раз представители «семейного» клана отгораживались от внутриклановых разборок или проигрывали партнерам по группе, как тот же Березовский (тоже, между прочим, представитель «семьи», а не силовиков) был выдавлен своими же товарищами по группе из России именно с помощью силовых рычагов. Ясно, кому президент Путин советовал прекратить истерику – семейным товарищам, которые своей подковерной борьбой с участием генпрокуратуры значительно осложнили его положение и выставили в странном виде перед Западом. И это притом, что сам президент практически не был участником операции, разве что свидетелем, прекрасно понимающим, что ситуация влияет на его репутацию, и его именем, по сути, прикрываются люди, решающие свои собственные проблемы. Ясно, что на самом деле хотел сказать враждующим премьер Касьянов. Если перевести его мысли с политического языка, то получится: могли бы просто попугать, зачем сажать-то, и что вы вообще устраиваете в экономике! Ясно, почему молчал и молчит генеральный прокурор, высказывающийся исключительно в частном порядке. Ясно, почему в период, когда над олигархами сгущаются тучи, Абрамович преспокойно покупает футбольный клуб и приценивается к особнякам.
Ясно и то, что в России по-прежнему ничего не меняется. Никакого серьезного политического кризиса, никакой политической жизни вообще, никакого изменения позиций и взглядов президента, никакого конфликта между президентом и премьером, никакой ссоры между президентом и бывшим главой его администрации, никакого обострения войны между «семьей» и силовиками на самом деле нет, как нет и самого могущественного клана силовиков (а может, и «семьи» нет в классическом понимании термина сплоченной группировки). Есть классическая борьба за собственность, которая одним непонятно как досталась и к другим непонятно как перейдет. Обидно, конечно. Но, с другой стороны, гарантирует некоторую стабильность…»
Я и сейчас готов подписаться под этими тезисами, с той только поправкой, что кризис прошлого года, как и кризис 1998 года, может многое изменить в расстановке сил. Необходимо, однако, понять самое главное – никакой российской модели у нас не будет не потому, что Украина – другая, а потому что нет самой модели. На самом деле наша страна такая же. В ней изначально существовал симбиоз бизнеса и власти, разве что силовых структур в их российском значении не было и участвовать в разделе собственности они не могли. Историческое значение Леонида Кучмы как раз и состояло в том, что он, подобно Ельцину, смог стать патриархом клановых войн. Но поздний, ослабленный Кучма – это уже не патриарх, а участник игры. И, разумеется, такую же роль история отвела Виктору Ющенко: он изначально оказался человеком, с которым стоило договариваться, но чье слово не воспринималось как решающее, в особенности в условиях усиливающегося двоевластия. Виктор Янукович не сможет восстановить старую систему президентского патриархата по целому ряду причин. Во-первых, если бы он мог быть патриархом, он стал бы им хотя бы в рамках Партии регионов – но и в этом случае Виктор Федорович был важным, но участником игры и очень редко – арбитром. Во-вторых, Янукович начинает президентствовать в крайне сложных экономических условиях. Сама система симбиоза чиновничества и большого бизнеса перестает быть современной. Эта система удушает Украину раньше, чем Россию, просто потому, что у нас намного меньше ресурсов. Но система эта, сколько бы не было ресурсов – все равно как удавка на шее, потому что она сковывает любую настоящую инициативу и поощряет коррупционное государство как единственный инструмент развития и сохранения и развития сложившихся бизнес-отношений. В том, чтобы такое государство было эффективным, не заинтересован никто. Ни госслужащий, обогащающийся именно за счет его неэффективности, коррумпированности и собственных бизнес-интересов, ни предприниматель, являющийся либо крышей для чиновника, либо зарабатывающий за счет доступа к власти и ее коррупционным схемам, ни население, которое все это видит и живет у себя дома, как на выжженной земле, обманывая собственную страну и требуя от нее единственно подачек. А чего же еще, если больше ничего нельзя? Тот, кто верит, что такое государство долговечно, может не искать аргументов в его защиту. Ему нужно просто следить за событиями…