Леся ГОНТА, «Профиль»
Американская мечта с литовским акцентом – история художника Рэя Барткуса вполне отвечает всем требованиям классической истории успеха. Эмигрировав в США в начале 90-х, неизвестный в Нью-Йорке литовец сумел стать одним из самых востребованных иллюстраторов в стране. Он рисует обложки для десятков изданий, среди которых The New York Times, Harper`s, Newsweek, его работы украшают бестселлеры Френсиса Фукуямы, Салмана Рушди и Маргарет Этвуд.
Сам Барткус к своей работе в СМИ относится не менее трепетно, чем к созданию инсталляций и картин для мировых галерей современного искусства. И то, и другое Рэй называет творчеством, отказываясь применять к медиаработам термин «ремесло». В Украину Рэй приехал впервые и привез выставку «Предел прочности». В столичной галерее «Цех» можно увидеть его инсталляции, графику и даже эксперименты в жанре digital art.
Как вы, художник из бывшего СССР, начали работать в американских медиа?
Когда я приехал в Нью-Йорк, то начал искать работу. Это был 1991 год. И когда я познакомился с художественным редактором The New York Times, был просто счастлив. Я показал ему свое портфолио, в котором были рисунки, фотографии, все мои работы. Ему понравилось, и он предложил сделать одну иллюстрацию для журнала. Через месяц он позвонил опять, я подготовил еще один рисунок. Так понемногу мы стали сотрудничать на постоянной основе. А когда ты появляешься в таких уважаемых изданиях, на тебя начинают обращать внимание и редакторы других журналов. Ведь под каждой иллюстрацией, хоть и маленькими буквами, но написано твое имя. Вот тогда они, все эти редакторы Wаll Street Journal, Time, начинают тебя видеть, узнавать, звонить и приглашать.
Как построен процесс создания обложки – вы должны воплотить чужую идею или вам нужно придумать ее самому?
Мне только присылают текст, который я буду иллюстрировать. Я его читаю, и от меня требуется пять-шесть разных идей в виде эскизов представления собственной концепции. После этого коллектив собирается и обсуждает то, что я прислал. Решение остается за арт-директором и главным редактором. После этого я делаю конечный вариант иллюстрации.
То, что вами делается для журналов, вы воспринимаете как творчество или просто способ заработка денег?
Конечно же, для меня это творчество. Ведь избавиться от влияния других людей невозможно – даже в галереях художнику корректируют и задачи, и их воплощение. Всегда кто-то делает замечания. Ты можешь на них не обращать внимания, но иногда необходимо к ним прислушиваться.
Насколько увлечение политическими и экономическими процессами интересно вам как художнику?
Когда я только уехал из Литвы, у меня был такой стереотип, что художник далек от политики и актуальных проблем. Я думал, что художник должен рисовать либо пейзаж, либо женщину, либо дерево. А мне всегда был интересен сток-маркет, но тогда я не понимал, что это может быть предметом искусства. Мне очень интересна политика, экономика, социальные явления – про это я пишу картины.
Как вы оцениваете степень влияния на людей ваших журнальных иллюстраций? Вот у нас, например, сама тональность материалов о свином гриппе существенно повлияла на настроения в обществе.
За это я не люблю телевидение. Когда включаешь BBC или CNN, смотришь – а там все в масках, всемирная катастрофа. Я как раз был в Мексике во время эпидемии и могу сравнить – очень похоже на ситуацию в Украине. Когда ты выключаешь телевизор, выходишь на улицу, а там солнце светит, океан, все люди едят в кафе, масок ни на ком нет. Это просто какой-то сюрреализм. Но журналы… Понимаете, есть разные издания. The New York Times старается делать все более объективно, там никогда не позволят нагнетать истерию или раздувать сенсацию. Да, там опубликуют факты смертности, но подача материала будет максимально толерантна и объективна.
Организаторы вашего приезда назвали вас одним из трех лучших иллюстраторов мира. Как вы себя ощущаете в таком статусе?
Это все очень субъективно – и эта условная тройка, и то, что я в нее вхожу. Одно я знаю наверняка: конкуренция в этой среде очень высокая. Арт-редакторы The New York Times и Wаll Street Journal получают каждый день по 50–70 портфолио со всего мира. Это работы людей, которые хотят делать что-то. Да, сейчас я уже могу себе позволить отказаться от заказа, я 18 лет в этой сфере и многих знаю. Но чаще всего у тебя нет права сказать нет – если ты откажешь редактору, то в следующий раз тебе просто не позвонят.
Для вас важно, кто ваш зритель? Вы хотите, чтобы на ваши выставки люди ходили массово или, может, мало, но только избранные? Или вам все равно?
Мне не все равно. Всегда хочется, чтобы всем было интересно. Пусть нравится зрителям или пусть не нравится, но я хочу видеть реакцию, чтобы никто не ушел равнодушным. Я бы хотел, чтобы люди, которые смотрят на мои работы, начали думать, дискутировать – с ней, моей работой.