Алена ГРОМНИЦКАЯ, Анастасия ОБРАЗЦОВА, «Профиль»
В момент, когда аббревиатура ЧП уже прозвучала, и о возможности введения чрезвычайного положения стали говорить и в городских маршрутках, и в парламентских кулуарах, «Профиль» решил посоветоваться по этому поводу с Владимиром Горбулиным, опытнейшим экспертом в сфере национальной безопасности, возглавлявшим СНБО Украины предыдущей президентской эпохи.
Владимир Павлович, все настойчивее ходят слухи о том, что в Украине может быть введено чрезвычайное положение. По вашему мнению, какова вероятность введения в государстве прямого президентского правления?
У нас есть Конституция, закон о чрезвычайном положении. Согласно статье 106 президент действительно имеет право вводить чрезвычайное положение во время эпидемий. Но для начала этот вопрос должен на своем заседании рассмотреть Кабинет министров и выйти с предложением о введении чрезвычайного положения. Далее вопрос рассматривает Совет национальной безопасности и обороны, и утверждает своим указом президент. Ну а после указ направляется в Верховную Раду, которая должна в течение двух дней ввести документ в действие. Я не уверен, что Кабмин и, тем более, Верховная Рада поддержит введение чрезвычайного положения. То есть механизм есть, но с точки зрения реализации этого сценария у меня большие сомнения. Можно отправить в отставку правительство и распустить парламент. Но мне интересны действия парламента в такой ситуации.
Я не медик, могу использовать только открытую информацию о количестве заболевших и умерших от калифорнийского гриппа. Но разве у нас есть прописанный где-то эпидемиологический порог, при преодолении которого мы считаем, что необходимо вводить чрезвычайное положение? Я не нашел ответа на этот вопрос после разговора с тремя бывшими министрами здравоохранения. У нас всего две лаборатории, которые в состоянии сертифицировать наличие свиного гриппа, все анализы мы отправляем в Англию. Как в такой ситуации не ошибиться в диагнозах? Тем более, что это диагноз страны, а не одного человека.
Но самый главный вопрос: кому и зачем может быть нужно чрезвычайное положение? Я не могу понять. Ведь если глава державы сейчас вводит прямое президентское правление (хотя в Конституции оно никак не определено), он получает страну с разваленной экономикой, работающей в режиме ручного управления, с госдолгом, который составляет треть ВВП, и с инвестициями, что уменьшились на треть. Страну, которая уже находится в частичной изоляции – нет министра обороны, долгое время не было министра иностранных дел. Президент надеется введением чрезвычайного положения усилить свои позиции? Поднять свой имидж в глазах людей? У меня большие сомнения. Это попросту нецелесообразно! Да это невыгодно ни одному кандидату в президенты, никто из них на отсрочке выборов не выиграет. Для того чтобы выиграть, надо иметь почву, в которой бы что-то произрастало. Что может произрастать на почве карантина? Ничего!
Виктор Ющенко заявил, что главным центром принятия решений по борьбе с эпидемией должен стать СНБО, отметив, что в украинской системе здравоохранения беспорядок и что «времени для уговоров и ожиданий уже нет». Вы согласны с этим?
Не могу с этим согласиться. Потому что сегодня стране крайне необходимо четкое разделение функций. И как будут выполняться решения СНБО, если на его заседаниях не присутствует ни премьер-министр, ни первый вице-премьер. Да и не все министры туда ходят. Мы опять создадим карточный домик, который рассыплется, как только дело дойдет до исполнения решений.
Все силовые ведомства в настоящий момент находятся в разных политических лагерях. Это беда для государства, потому что СНБО создавался как орган координации по всем проблемам нацбезопасности. Его функция – координация и контроль всех органов исполнительной власти, которые за нее отвечают. Можно ли сегодня говорить, что такая координация существует? Нет. А можно осуществить контроль, когда МВД под одним политическим шлейфом, а СБУ и внешняя разведка – под другим? И вот, представьте, понадобится ввести ЧП. Мы готовы к этому? У нас что, учения какие-то проводили? С оползнями, наводнениями боролись, а с эпидемиями – нет. Если из Секретариата президента звучат предложения с помощью внутренних войск раздавать лекарства – это же не просто абсурд, это граничит со служебным преступлением.
Нужно отдать должное медикам, которые работают, не покладая рук, рискуя своим здоровьем. Но это лишь благодаря высокой человечности украинцев, а не в результате организованной, продуманной деятельности власти.
То есть государство экзамен «на эпидемию» не сдало?
В контексте национальной безопасности государство оказалось не готово, а значит, экзамен не выдержало.
Способна ли наша страна сегодня справиться с другими вызовами, стоящими перед ней?
На Украину свалился экономический, финансовый, политический, личностный кризис. Теперь еще добавилась эпидемия. Но наши политики вместо того, чтобы забыть обо всем… Ну подумайте, когда, к примеру, придут к власти «регионалы», а БЮТ уйдет в оппозицию, что, в парламенте что-то изменится? Нет.
Я пытался понять отношение кандидатов к вопросам национальной безопасности и к формированию внешней политики. Однако у них нет четких ответов. А ведь это крайне важный момент для любой избирательной кампании, особенно если она президентская. Вопрос в том, что мы, избиратели, сегодня не можем понять, куда нас поведут кандидаты, когда они вдруг станут президентами. И, мое мнение, крайне актуальным было бы, если бы кто-то из кандидатов заявил: «Я готов представить избирателям свой вариант стратегии национальной безопасности Украины».
Означает ли это, что Украина деградирует как государство, если понятие национальной безопасности внятно не прописано в президентских программах кандидатов?
Тут две стороны медали. За последние пять лет все, кто угодно, присовокупляли термин «национальная безопасность», очень четко выписанный в законе о национальной безопасности, к своим выступлениям. То есть по поводу и без говорили об угрозе национальной безопасности. И затаскали термин так, что теперь его употребляют там, где надо и не надо, безо всякой ответственности. Нельзя вешать ярлык «национальная безопасность» на рядовые эпизоды жизни, на обычные отношения людей, противоречия, которые никак не влияют на жизнь страны, на ее развитие, на ее достижения. Но самое страшное – это разрушение государственных институтов. Когда я занимался этим вопросом, то исходил из того, что государство должно иметь целый ареал институтов: вооруженные силы, разведка, контрразведка, МВД, военно-промышленный комплекс и обязательно МИД. Вот они и складывают ту платформу, на которой государство выстраивает свою национальную безопасность. То, что произошло за последние годы, их разрушило. Очень больно читать статистику, которую обнародует СНБО, сколько указов подписал президент и сколько из них выполнены. Пропорция один к пятнадцати, наверное. Как государство в этих условиях может выжить? Причины перечислять не хочу, их много. Некоторые уже называл: массовый приток непрофессионалов в сектор обороны и безопасности привел к деградации качества работы и девальвации самих понятий СБУ, внешняя разведка, МИД, Министерство обороны. Это началось в 2000 году, во время кассетного скандала, и до тех пор, пока мы не дадим ответ на вопрос, как он возник и почему, думаю, с пониманием национальной безопасности в нашей стране будет сложно.
После выборов-2010 эта ситуация может измениться?
Много мы утратили, и трудно будет это наверстывать. Мы просто остановились, и беда не в том, что просто остановились. Как в сказке: куда ни пойдешь – очень трудно прочитать на камешке правильный ответ. Но все равно не бывает безвыходных положений.
Что помогает мне быть оптимистом? По-моему, мы уже зашли так далеко, и угрозы существования Украины как государства столь велики, что если в январе политические лидеры не найдут консенсус, то история никогда этого им не простит. Это не красивые слова. Можно поискать аналогии исторические… Но мы подошли к черте. Независимо от того, кто победит на выборах, если этот человек не сможет объединить вокруг себя всех остальных, а все остальные не поймут, что Украина стоит перед угрозой своей аннигиляции, а она действительно стоит перед угрозой собственной аннигиляции, то... Какие слова еще можно найти, чтобы подвести политический истеблишмент к необходимости осознания того, о чем я сейчас сказал?!
Какие возможны варианты, если консенсуса в политикуме не будет?
СНБО однажды уже отыграл свою ключевую роль – осенью 2004 года, когда на закрытом заседании Леонид Кучма принял решение, что никогда никоим образом на силовые акции не пойдет. Анализируя действия президента Кучмы, я знал, что у него есть один сдерживающий момент: он всегда думал о том, что будет после него, и как его работа, его жизнь будут оценены. Это останавливало его в принятии тяжелых решений. Я очень обрадовался, когда на днях прочитал, что Леонид Данилович готов помогать новому президенту на его посту. Но прислушаются ли сегодня к Кучме?..
Альтернативы консенсусу нет. Потому что я не вижу, каким образом у нас можно организовать то, что называется сильной рукой. У нас некому вводить диктатуру, и страна не готова к этому, она очень сильно расползлась, дезорганизовалась. Украина – не Чили и не Аргентина.