На днях директор Украинского центра национальной культуры "Музей Ивана Гончара" художник Петр Гончар отметил 60-летие. Корреспондент еженедельника "CN-Столичные новости" расспросил юбиляра о его семье, призвании и вере.

- Каждый раз, когда с вами встречаюсь, не перестаю восхищаться богатством и красотой вашей речи. Как научиться говорить по-украински так свободно и органично? Дали бы совет хотя бы нашим политикам, говорящим на государственном языке как на иностранном - коряво, канцелярски, вымученно...

- Я родом из села Липянка на Черкасчине (название уже само за себя говорит - все оно буквально утопает в роскошных липах). А язык впитывается обычно с молоком матери, поэтому он у меня естественный.

- Но родной дом вам пришлось покинуть довольно рано?

- К сожалению, да. В десять лет я оказался в Киеве: поступил в Республиканскую художественную школу-интернат. Вообще, рисую я, сколько себя помню. Года в три я заболел корью, сидел в хате, а чтобы не скучал, родители дали мне цветные карандаши. Было их в коробочке шесть штук, и назывались они "Спартак". И знаете, что самое интересное? Именно эти шесть цветов мне запали в душу навсегда - до сих пор они вызывают во мне самые глубокие переживания, и работаю я только ими: синий, зеленый, красный, черный, коричневый и желтый. Рисовал  постоянно, и мой дядя, уже тогда знаменитый художник Иван Гончар, сказал, что мне надо серьезно учиться. И забрал меня в столицу.

- Дядя?

- Да-да, не удивляйтесь. По рождению я Григорьевич, но поскольку у дяди не было своих детей, то они с братом решили, что Иван меня усыновит. И с десяти лет я жил у приемного отца.

- Тяжело было привыкать к большому городу?

- Не то слово. Так тянуло в родное село, что сил не было терпеть. Тосковал страшно, снился ночами наш дом. Помню первые каникулы: январь, добирался я до дома с пересадками. А последние семь километров шел пешком. Четыре часа утра, страшно, но ждать рассвета невмоготу. Иду - и вдруг впереди два зеленых глаза. Все, думаю, пропал я: это волк. А оказалось - наш пес, которого я когда-то щенком подобрал и выходил. Видно, он тоже по мне тосковал, ждал меня.

- А когда скучали по дому, что-то конкретное вспоминалось?

- У меня до сих пор перед глазами картинка майского дня, когда речка разлилась по лугам, и я хожу босой по этой мягкой молодой траве, а день такой солнечный, что аж глаза слепит. Вокруг - первые желтенькие цветочки и вода теплая-теплая. И в душе все ликует и хочется петь. Позже, когда мне рассказывали о состоянии, которое человек испытывает, когда на него нисходит Божья благодать, я почему-то вспоминал именно этот день. Такое высокое состояние счастья и душевной гармонии выпадает испытать далеко не всем.

- Поэтому, наверное, вы сумели понять старшего сына, решившего уйти в монастырь?

- Смирился я с этим не сразу. Трудно, конечно, было принять его выбор. Мы с женой (певицей Ниной Матвиенко. - Ред.) пытались отговорить Ивана от этого поступка, по крайней мере, не торопиться с окончательным решением. Надеялись, что он поживет в монастыре послушником и передумает - он очень эмоциональный, увлекающийся человек. Но Иван только больше убедился, что там он на своем месте. Он по профессии художник, иконописец, и считает, что только монахи имеют право писать иконы. Младший сын Андрей - тоже иконописец. Сейчас в Киево-Печерской лавре расписывает Успенский собор, но, как я говорю, у меня оба сына иконописцы, только один пишет за деньги, а другой - в благодарность Богу. Хотя Андрей тоже глубоко верующий человек. Это, наверное, семейная традиция. Мой старший брат односельчанам дома расписывал, часто используя христианские мотивы. А дядя прямо во дворе дома построил церковь, написав для нее фрески и иконы.

- Понятно, что Иван Макарович оказал на вас большое влияние. Наверное, видел в вас и своего преемника на должности руководителя музея?

- Эту коллекцию он начал формировать в 1959 году, и я фактически жил при музее. Естественно, в то время и подумать не мог, что подхвачу его эстафету и буду тут директором. Но жизнь подвела к этому логично - не мог же я оставить начатое им дело.

- Такая верность и прилежность вам с детства привита?

- На первый взгляд, я всегда был послушным, но при этом очень настырным: если что решил, то добьюсь непременно. 

- Ваше детство пришлось на тяжелое время...

- Особого изобилия, конечно, не было. Работали по хозяйству все - от мала до велика. Я рано стал наниматься пасти коров. Может, потому, что сильно люблю молоко. Мне и сейчас не нужны никакие деликатесы - могу на завтрак, обед и ужин есть черный хлеб с вишневым вареньем и запивать молоком. Для меня вкуснее этого ничего нет.

- Вы переняли от своих родителей какие-то принципы воспитания детей?

- Главный принцип - не назидание, а личный пример!

- Сыновья ваши стали художниками. А дочь Антонина - певицей...

- Тоня тоже великолепно рисует. Причем у нее фантазия, ощущение цвета и художественное восприятие, по-моему, даже шире, чем у братьев - все-таки их в школе несколько ограничивали. Но тут уж жена настояла, дескать, это не честно - в хате все художники, и только она одна музыкант. И отдала дочку в музыкальную школу. В результате у Тони открылся красивый голос, теперь она много выступает и гастролирует.

- А внучка Ульяна?

- Эта точно будет певицей, а не художником! Хотя я глубоко убежден, что каждого ребенка можно научить хорошо рисовать. Нет неталантливых детей. Надо только уметь их стимулировать, направлять, поддерживать.

- В общем, у вас семья и художественная, и певческая. А вы сами поете?

- Пою, но никто не хочет слушать. А если серьезно, то я всегда говорю, что я не певец, а внимательный слушатель.

- Именно потому и женились на певице?

- Конечно! Если бы я сам умел петь, то зачем мне в доме певица? Когда я впервые Нину Митрофановну услышал со сцены, она меня так покорила своим голосом, что я тут же сказал друзьям: "Эту девушку я привяжу у себя дома, чтобы она мне пела всю жизнь".

- И сколько уже лет вы ее внимательный слушатель?

- Тридцать семь лет женаты, а до этого еще три года встречались.

- Поделитесь секретом столь долгой счастливой семейной жизни.

- Если не считать любви, которая, естественно, основа всего, то главное тут - терпение.

- Говорят, что директорами становятся люди, которые не умеют отдыхать? 

- И это абсолютная правда! Для меня, например, лежать на пляже и ворочаться с боку на бок - страшная пытка. Я должен быть все время в работе - проблемы музея решать, картины писать.

- Вы изучаете народную живопись и собственные полотна создаете в ее традициях…

- Да, я изображаю свои мысли в так называемом наивном стиле. Эта форма дает возможность приблизиться к людям, какие-то глобальные проблемы изложить доступным языком. А следую я этой традиции еще и потому, что Украина для меня - это все. Без пафоса скажу, что очень хочется способствовать своим трудом и творчеством духовному росту нации. Ведь главное в государстве, я убежден, не экономика, а культура, духовность. Дело в том, что мы всегда были провинцией империй - Российской, Австро-Венгерской, были под протекторатом сильных Литвы и Польши. И эта провинциальность у нас в крови. За сегодняшнюю государственность мы боролись очень долго.

Но беда, что в борьбе этой гибли лучшие, их выкорчевали войны, репрессии, коллективизация, голод. Поэтому скажу: то, что мы сегодня имеем государство, смогли сохраниться как нация и при этом сберечь язык и культуру - это уже дар Божий! У нашего государства еще детский возраст. Но наш исторический путь доказывает, что мы сильная нация. Мы существуем не благодаря, а вопреки. И еще, уверен, нас спасает умение любить - свою семью, землю, родину.

- Но, глядя на сегодняшнюю Украину, иной раз чувствуешь отчаяние…

- Все будет хорошо. Пройдет еще пару лет, произойдет смена поколений, придут сильные, талантливые, предприимчивые люди - код нации обновится. Вы посмотрите, у нас ведь всех толковых хозяев при советской власти уничтожили. Остались слабаки и приспособленцы. И мы с вами в том числе, раз выжили. Я считаю, наша задача сегодня - сохранить то, что имеем. И каждый должен это делать в своей области знаний, в своей профессии. "Музей Ивана Гончара" хранит для будущих поколений огромное наследие украинской нации. Подобного музея в нашей стране никогда не было. В его фондах - пятнадцать тысяч редчайших экспонатов духовной старины.

И знаете, ведь украинцев как духовную нацию в свое время спасла именно традиционная культура, потому что вся академическая культура у нас всегда работала на Москву или Варшаву. Но именно традиционная культура способна возродить - и всегда возрождала, в этом ее уникальная особенность - ту среду, в которой нам комфортно. То есть мы всегда пели, как нам нравилось, вышивали - как чувствовали, сочиняли свои обряды и передавали их из рода в род. Для чего создавались государства? Чтобы охранять от врага свою культуру. Так что очень хочется верить, что наше государство сумеет сберечь украинскую нацию, ее традиции и язык.

Беседовала Оксана Денякова, "CN-Столичные новости"