В Украине до сих пор сохраняется иллюзия среди бизнес- и политических элит, что мы – страна на старте, что мы – страна еще нераскрытая. И потому каждый из наших политиков может стать потенциальным Джорджем Вашингтоном. Заманчиво, правда? Представьте себе, в 40-50 лет нарисовать страну по своему образу и подобию. Такой исторический шанс дается не каждому народу, элите и не во все времена.

Главным, наиболее ярким носителем этого мессианства является Виктор Ющенко. Он в какой-то момент уверовал, что его видение, его понимание страны, ее истории, ее образ, характеристика вполне реалистичны. И ему надо только проявить волю, найти убедительные слова, чтобы реализовать эту концепцию на практике. Тогда он войдет в историю как творец, эдакий коллективный Кирилл и Мефодий новой Украины.

Примерно то же сейчас начинает желать и Тимошенко, которая за время правления убедилась в том, что страна еще Tabula rasa. Смыслы не написаны, общество не консолидировано, и поэтому место творца новой страны еще не занято. Она все больше скатывается на те же мессианские позиции, которые мы помним по Ющенко образца 2004 года.

С Януковичем более сложная ситуация. Он скорей коллективный лидер, нежели вождь. Вместе с тем за его спиной стоят люди, которые не на словах являются держателями контрольного экономического пакета в стране, и которые очень бы хотели править этой страной, находясь в глобальном клубе элит. Поэтому Давос, ялтинские встречи, создание международных фондов с привлечением крупных специалистов, бывших премьер-министров и прочее. Отсюда такая ставка на успех Януковича, как на одного из представителей большого коллектива правителей.

– И что же нам ждать от столкновения этих украинских «джорджей вашингтонов»?

– В этом интрига. Здесь ставки больше, чем жизнь. Люди хотят в Украине реализоваться как творцы истории, они это почувствовали. Другое дело, насколько это желание сформировано как рациональная конструкция. Это может быть только на уровне амбиций. Но учитывая масштаб амбиций, компромиссов быть не может.

Сколько бы не говорили, что один Виктор пытается опять договориться с Юлей или оба Виктора сговорятся против Юли – это только отражение тактических событий, локальной ситуации. Компромиссы возможны в отношении имущества, решений каких-то меркантильных проблем, но в отношении судьбы они не возможны. Особенность этих трех фигур в том, что они начали рассматривать Украину, как свою судьбу. Мессианством поражены все. Особняком стоят дышащие в затылок молодые в силу своей несопричастности – Яценюк, Гриценко, Тигипко. Они, с одной стороны, раскрепощенней в своих суждениях. С другой – им сложнее конкурировать с нашей «тройцей», поскольку видна их хлестаковщина, показушность, несодержательность.

Закончится же все большим политическим Армагеддоном. Нам не избежать досрочной президентской кампании. Очень жесткой. И в ней схлестнутся уже не символы, даже не политические амбиции. Схлестнутся судьбы, поскольку теперь каждый из этих лидеров говорит не от имени абстрактного «Мы – регионы» или «оранжевые». Наши правители говорят от имени проекта «Украина», который они уже начали видеть. Во главе с собой, естественно.

– Какие же это собственные проекты будущего Украины, которые не дают спать Ющенко, Тимошенко и Януковичу?

– Ющенко по-прежнему настаивает на «садку вишневому коло хати».

Тимошенко почувствовала возможность распоряжения Украиной как большой консолидированной корпорацией, которая играет в большие игры. Поэтому брюссельская декларация – это большая игра, фотографии с Тетчер – большая игра, консультации с Соросом – большая игра. Тимошенко поняла, что национальная политика для нее очень мала, и она готова расплачиваться здесь патернализмом, кормить всех, включая обанкротившиеся заводы, лишь бы только получить возможность играть от 46-милионной страны в большие игры в мировой политике.

Янукович же увидел, что он может быть правителем страны, в которой, как в советскую эпоху, народ верит правителю и наоборот, бизнес и государство – едины. Новый вариант кучмовского государства – предприятия, в котором технократический уклад, четкое распределение ролей между государством и бизнесом. Такой себе образ о правильном фабричном устройстве Украины уже четко сложился у Виктора Федоровича.

– А не видят ли некоторые наши политики проект «Украина» похожей на российскую модель управляемой демократии?

– Не согласен с теми, кто применяет формальные сравнительные приемы: можем ли мы сделать как в России, может ли у нас быть «Путин в юбке»? Вся проблема в том, что путинская модель стала возможна в силу того, что в России были свои особенные предпосылки.

Первое и главное – сохранившиеся сильные влиятельные силовые структуры не только как источник кадров, но и как самостоятельная сила, которая была влиятельна и в госмашине, и в бизнес-среде. Именно использование силовой машины позволило очень быстро консолидировать бизнес и государство.

Второе – более сильный и организованный бюрократический класс. Это связано с тем, что Россия – дорогая страна с большой амортизацией, постоянно требует наращивания административных мускул. По-другому столько огромную территорию в подчинении не удержать.

Немаловажный момент – у России есть главное для того, чтобы силовики были эффективны, а чиновники – подчинялись. Речь идет о большом финансовом ресурсе.

В Украине иная ситуация. Отсутствует сформировавшаяся национальная силовая элита. Армия, силовые структуры политизированы, разобраны по олигархическим квартирам. Силовики рассматриваются лишь как система контроля друг за другом, но не как система, которая способна контролировать страну.

Та же судьба постигла и чиновничий класс. На старте независимости украинская чиновничья машина была менее интеллектуально эффективной, нежели российская. Тем не менее, у нас была хорошая чиновничья школа. Большинство известных политиков, которые сделали себе карьеру, были связаны либо с чиновничьей, либо парткомсомольской историей. Очень мало примеров успешного выхода в политику из бизнеса: Ахметов, Фирташ и Пинчук.

Поэтому в Украине существует, учитывая слабость силовиков и госмашины, корпоративная демократия. Когда нет инструмента, с помощью которого ты можешь задавить оппонента, ты постоянно продуцируешь какие-то варианты компромисса. Нашу политическую специфику я определил как «политическую олигополию». Это когда несколько групп влияния финансируют и удерживают государство – слабое в силовом управленческом плане и постоянно воспроизводят паритет интересов.

Политическая корпоративная демократия наших элит делает невозможной монополию политической силы. Все попытки стать либо диктатором, либо единственным распорядителем страной приводят либо к новым заговорам, как это было с Кучмой, либо к подрыву репутации, как это произошло с Ющенко. Кто бы сейчас не питал иллюзии быть первым и единственным, должен понимать: неизбежным выходом борьбы станет какой-то новый компромисс. Такой вот наш парадокс. Украинские политики играют на уничтожение, а в итоге выход один – компромисс.

– Слабая бюрократия и силовая машина – это единственные причины, почему в Украине не будет российской модели власти?

– Не только. В свое время Путин начинал как технология госмашины, он был придуманным политиком. Путин правильно говорил, вел себя, но это было как «чапаевская пустота». Сейчас путинизм – доктринален в плане обустройства страны, является объединяющей национальной идеей: Россия хочет быть державой, которая соправит миром. Насколько реализуема эта доктрина – вопрос другого порядка.

Украинская политика до сих пор не доктринальна. Если сравнивать периоды президентств, то каждого главу государства можно наделить какой-то сверхзадачей. Кравчук, несмотря на свое пикантное номенклатурное происхождение, может гордиться тем, что он «батько незалежності». Кучма – входит в историю как папа украинского капитализма со всеми плюсами и минусами. Радикальные институциональные изменения произошли с подачи Кучмы. Создание специфической, украинской модели управления страной – политической олигополии – тоже его продукт. Именно он смог создать систему формально-неформального баланса между элитами, не применяя репрессивных приемов, которые характерны для авторитарных режимов. Единственным исключением был Лазаренко.

Миссия Ющенко очень правильно сформулирована – после создания предпосылок для национального капитализма, третья задача – формирование национального проекта как такового. Проблема в том, что Ющенко не смог справится с этой задачей. Образ страны, ее характеристик, задач, предложения для национальной консолидации, оказались неприемлемыми обществом. Миллионы людей себя в этом проекте «Украина» не увидели.

Добрый десяток миллионов пожилых людей узнали, что вся их жизнь – коту под хвост. Они сразу услышали сигнал – вас в моем проекте нет. Миллионы тех, кто считал сакральным свою причастность к советской цивилизации, услышали сигнал, что наш проект не связан с этим. Не говорю о том, что в президенте не видели экономического, ценностного лидера. Ющенко не смог предложить обществу полноценный национальный проект. И эта задача перекладывается на следующего президента.

– Вы говорите, что в отличие от России у нас развита модель политической олигополии, баланса интересов элит. Получается, что действующая парламентско-президентская модель подходит нашему менталитету?

– Еще на один политический срок в том виде, в котором существует сейчас парламентско-президентская модель, она достаточна и целесообразна. В будущем считаю, что президентский пост в Украине не актуален. Более сбалансированная парламентская модель с сильным правительством и с влиятельными региональными властями.

Правы те, кто считает, что с появлением сильных региональных властей вообще изменится представление о том, кто в стране главный, а кто – нет . Сильное правительство – более действенный инструмент в системе управления, нежели сильный президент. К тому же в Украине сильный президент, в итоге, постоянно превращается в неконтролируемого монарха. Так выглядел поздний Кучма, так сейчас выглядит Ющенко. Назвать это сильной рукой – язык не поворачивается. Наоборот, это волюнтаристская власть, кстати говоря, бесконтрольная и с отсутствием любых механизмов политической ответственности. Таких правителей нельзя поменять. В случае с парламентской коалицией провести смену власти более реально.

– Что же может быть, по Вашему мнению, национальным проектом, объединяющим Украину, коль Виктор Андреевич не смог предложить приемлемый обществу проект?

– Нам ничто не мешает присвоить себе ХХ век и позиционироваться как наследник советской цивилизации. Мы действительно уникальный постсоциалистический многоязычный проект политической нации, которая сохранила уклад, историю и прочие атрибуты этого времени. Сформулировали амбиции украинской нации, опирающиеся на часть прежней культуры.

В этом смысле мы – конкурент России. Много вещей мы вынуждены решать параллельно. Например, наличие евразийской исторической природы. Россия вынуждена решать проблему своей государственности: является она славянской, евразийской или советской. Эту же проблему решаем мы. Если мы не решим, то у нас появится крымско-татарское ханство.

РФ вынуждена решать проблему экономики, потому что очень соблазнительно еще лет 50 жить на газовой и нефтяной ренте. В то же время там прекрасно понимают: в случае, если они не проведут модернизационных реформ, грядут большие проблемы. Те же сложности и у нас: мы можем ничем не заниматься, кроме металлургии и земли. Это означает, что через 10 лет доля инженеров у нас будет критической, будут превалировать профессии с низкоинтеллектуальным трудом. При этом будет резко падать спрос на сервис и услуги, поскольку это запрос более развитого общества.

Считаю, что Украине нужно позиционироваться не как проект, который рожден в осколках Российской империи, а как постсоциалистический проект, экономический конкурент российскому. Но не враг. Надо формировать основы для новой идеологии, в ее основе должно быть: полиязычность и сформулировано свое мессианство. Украина может быть лидером новых экуменических движений. Мы одна из немного реально существующих стран, которая по количеству церковных приходов только православной церкви опережает Россию. Вместе с тем у нас представлены все традиционные конфессии.

Украинский проект должен взять не европейскую или евразийскую интеграцию, а модель большого континентального сотрудничества.

Сейчас важно решить простые тактические задачи. Первая – мягко демонтировать неуспешный консервативный малороссийский проект, который Ющенко почему-то назвал украинским.

Вторая – в условиях кризиса активизировать внутренние коммуникации. Чтобы украинцы преодолели раскол по Днепру, необходима более агрессивная политика, связанная с новым экономическим районированием, необходимы новые административно-территориальные реформы. Нам надо формировать экономическое и социальное тело новой политической нации за счет внутренней интеграции. Это возможно за счет трудовой миграции с востока на запад.

– Грядут президентский выборы, кто-то, естественно, будет проигравшим. В контексте вашего тезиса о трех украинских «мессиях», стоит ли нам ожидать повторение конфронтации 2004 года, когда страна стояла на грани раскола?

– Предпосылок для того, чтобы эти выборы были более толерантными, сейчас больше, чем в 2004 году. Вместе с тем я бы поставил такое условие: если Ющенко пойдет на президентские выборы, кампания будет более агрессивной и жестокой. Они будут напоминать сведение счетов с использованием огромного количества нелицеприятных приемов.

Если у Ющенко хватит силы воли отказаться от выборов, оставшиеся игроки будут вынуждены менять свое поведение. Сведение счетов будет менее актуально, они будут бороться за статус, кто лучше помирит страну, кто более успешен. Это совсем другой диспут, более мирный. В большой степени все зависит от поведения Ющенко. Я бы ему рекомендовал ограничиться парламентскими выборами, получить статус депутата и заняться благородными неполитическими делами.

– Вы считаете, если Тимошенко или Янукович проиграют, они не будут инициировать Майдан друг против друга?

– Не будут. Технология массовых мобилизаций, запущенная на Майдане-2004, как инструмент, решающий судьбу власти, уже не актуален.

– Почему?

– Изменились люди и отношения. В 2004 году за Ющенко стояли экономические силы, которые попытались разрушить своих конкурентов. Помните лозунг: «Миллионеры против миллиардеров»? Сейчас ситуация изменилась, стала более уравновешенной. Некоторые миллиардеры стали миллионерами. Некоторые миллионеры подтянулись к бизнесу миллиардеров. Нет корпоративного конфликта ни между разными группами бизнеса, ни разными слоями населения.

– А как вы оцените позицию среднего класса, который поддерживал Ющенко в 2004-м ?

– Средний класс сейчас оказался в непростом положении, поскольку они следующие после наших олигархов, кто пострадает (или уже пострадал) от глобального кризиса. Падение объемов внутреннего рынка бьет как раз по карману среднего класса, учитывая, что, в отличие от крупного бизнеса, у них нет вообще никакого собственного инвестиционного ресурса, а украинские банки сидят на голодном пайке.

Не исключено, что многие кандидаты будут использовать тему ответственности государства перед средним классом. Обещать новые кредитные программы и прочее.

– Если посмотреть, то вот Яценюк уже начал вовсю заигрывать со средним классом. Кстати, по вашему мнению, Арсений Петрович – это действительно украинский Обама или бизнес-проект старой элиты?

– Я нормально отношусь к Яценюку. И в случае его победы на президентских выборах это будет совсем неплохо для страны. Вопрос в другом: возможен ли этот успех? Яценюк, к сожалению, в большей степени технологический кандидат, нежели новый лидер. Он не вошел в политику как источник новых идей, не стал новым политическим лидером. Что бы сделал человек с лидерскими амбициями после заявки о себе? Начал формировать круг влияния. В случае с Яценюком – это создание группы Яценюка в парламенте. Чем он реально занялся? Пошел на телевидение. Это говорит о том, что он себя не мыслит как лидер.

– Но в то же время, по разным данным, ряд олигархов уже начали вкладывать немалые средства в Яценюка. Значит, видят реальный потенциал?

– Серьезного бизнеса в окружении Яценюка нет вообще. Назовите конкретного бизнесмена, который уже пришел к Яценюку, кроме слухов? В этом его главная проблема. Многие сейчас его рассматривают как технологический инструмент. И эта инструментальность Яценюка является его главной проблемой.

Яценюк в данном случае, как счастливчик судьбы: в нужное время оказался в нужном месте. То, что с ним происходит – своеобразный эффект катапульты. Его уход в публичную политику после головокружительной государственной карьеры совпал с общественными ожиданиями, стереотипами, определенной разочарованностью во власти. И тут вдруг появился молодой, острый на язык и неглупый политик. Эта моментальная концентрация внимания дала ему огромный даже не кредит доверия, а надежды в виде социологических голосов. Но пока Яценюк ничего не произвел, кроме себя в телевизоре.

Сейчас эффект совпадения общественных ожиданий, настроений и имиджа Яценюка исчерпывает себя, поскольку критически важно предпринимать организационные и лидерские политические движения. Самое главное – нельзя ограничиваться сугубо внешними характеристиками, потому что общество ожидало от Яценюка очень понятных и актуальных решений, ответа на извечный вопрос: что делать? Но внятного ответа нет.

– Если проводить параллели, то Ющенко, как и Яценюк, также в свое время оказался в нужном месте в нужное время…

– Ющенко, в отличие от Яценюка, более харизматичен, доктринателен. Ющенко можно критиковать за то, что его доктрина выглядит сомнительно, но то, что это идейный человек, у которого есть свои взгляды, своя навязчивая идея построить Украину, с этим никто не будет спорить. Яценюк гибче – нет Украины по-яценюковски. Есть правильное обустройство власти, определенный драйв и умение себя подать, но впечатление об этом проходит через час. Нет идеологии.

– С Яценюком и Ющенко понятно. А вам не кажется, что Янукович в последнее время начал демонстрировать определенную апатию к политическим событиям, пустил все на самотек, появилась нелогичность в поступках?

– Главная проблема, с которой сталкиваются «регионалы» и лично Янукович в том, что в нем отражается все противоречия взаимоотношения бизнеса и государства.

Бизнес, особенно системный, организованный, публичный, по природе своей не конфликтен с государством. Он не может быть в оппозиции и финансировать оппозицию. Когда спикеры «регионалов» говорят, что «мы не умеем быть в оппозиции», речь идет о том, что они не могут сегодня участвовать в межправительственных переговорах по каким-нибудь поставкам, или участвовать в крупном инвестиционном проекте вместе с правительством и президентом, а завтра идти на Майдан. Они хронически заинтересованы в сотрудничестве с любым, кто у власти. А логика политическая предполагает победу.

Этот конфликт бизнесовой и политической целесообразности привел к тому, что политика ПР не то, чтобы непоследовательна, а очень отрывистая. После какого-то периода активности, особенно после наезда государства на бизнес «регионалов», моментально видим Майдан. Как только начинаются переговоры, интерес к использованию политического инструмента падает. Суть не в том, что Янукович отказался от своих амбиций, просто постоянно вынужден считаться с интересами инвесторов партии.

– Но ведь «регионалы» должны понимать, что их избиратели прекрасно видят попытки идти на мировую то с Ющенко, то с Тимошенко. И могут сделать определенные выводы. А тут президентские выборы на носу…

– Электорат не смотрит на политику как на гладиаторские бои. У избирателей есть стереотипы, сложившиеся ценностные установки, симпатии. Не обязательно подтверждать любовь к электорату беганьем по «майданам».

Думаю, что Янукович от своих амбиций не откажется. Все разговоры о том, что он может пойти на какой-то сговор и уступить, вряд ли имеют под собой почву. Виктор Федорович себя уже увидел в истории. Кроме того, он не доверяет Тимошенко, учитывая, что все попытки создать режим соправления не удались. Второй раз вступать в эту реку Янукович не будет. Аналогично и в отношениях с Ющенко.

Тактика «регионов» будет следующая: играть на победу, причем цивилизованными методами – это требование инвесторов, поскольку параллельно они хотели бы успеть попасть в антикризисные программы Кабмина.

http://vsyapravda.com/