Актерский розыгрыш :: Актори :: teatre.com.ua :: український театральний портал

Огляди

Озорной бенефис
Спектакль «Одинокая леди» по пьесе современного автора Игоря Афанасьева ─ это бенефис замечательной актрисы театра на Левом берегу Днепра Ксении Николаевой. Вопреки ожиданиям (зачастую юбилейные постановки ─ просто милые театральные безделицы) это гармоничная и сложная постановка, самоироничная, философская и озорная, с тонко вплетенными в канву повествования автобиографическими аллюзиями.

Західний ГогольFest 2009: грація, пластика, магія В цьогорічній театральній програмі ГогольFestу нас чекають несподіванки. Доведеться відмовитись від традиційного уявлення про театр і зануритись у вир експериментів, філософії, пластики, хореографії — магії, яка, сподіваємося, подарує українському глядачу справжню естетичну насолоду.

Что видел Гоголь, сидя на берегу Первого апреля в усадьбе Николая Гоголя — Гоголево — отмечали день рождения писателя: Владислав Троицкий организовал специфический open-air и перформанс на воде. К сожалению, гуляние смогли увидеть немногие: местные жители, журналисты и театральная общественность. Три автобуса зрителей были доставлены в родные места Николая Гоголя из Киева. Днем взорам открывались деревянные и соломенные тотемные чудовища, напоминавшие сердитых и злых жрецов майя. По берегу расхаживали колоритные актеры «ДАХа» в соломенных одеждах и носах. А с наступлением темноты начался сам перформанс.

Золотой Лев Вот уже девятый раз Львов принимает гостей на своем международном фестивале «Золотой Лев». В этом году программа фестиваля включала около 30 спектаклей, привезенных преимущественно из ближнего зарубежья

Світлий театр. Київ-Львів Львівський театр ім. Леся Курбаса традиційно приїхав святкувати до Києва свій ювілей, 20-ліття. Це унікальний театр-пошук, театр як сакралізована територія, що стоїть на перетині систем Анатолія Васильєва та Єжи Гротовського, ігрового театру, імпровізації, та ритуалу. Історія театру, відбір матеріалу для постановок, актори, атмосфера — все говорить за те, що театр імені Леся Курбаса — світлий і здоровий організм.

Іранське ритуальне дійство тазіе Тазіе ─ це суто перська театрально-ритуальна традиція, яка попри всі заборони та численні трансформації дійшла до наших часів. У доісламський період (до сьомого століття нашої ери) в Ірані були поширені видовища іншого типу, пов’язані із траурними церемоніями і вшануванням іранських міфологічних героїв: Сіявуша, Шервіна, Іраджа, Заріра. Коли араби захопили Персію, традиційні видовища було заборонено, оскільки cамі араби не мали театру і, мабуть, мало розуміли його суть. Натомість вони принесли іслам, і персам довелося трансформувати історію про Сіявуша у ісламську релігійну оповідь. Так, виникає тазіе, що в перекладі із арабської означає «співчуття», «жалоба». Тазіе, зазвичай, має один стандартний сюжет про загибель імама Хусейна, який залежно від регіону, де він грається, доповнюється чи видозмінюється

АКТЕРСКИЙ РОЗЫГРЫШ

Рассказала Клара Лучко*

Участвовал Иннокентий Смоктуновский

«Ах так! — говорит Кеша. — Хотели разыграть? Ну ладно»

Часто спрашивают: какая из картин, в которых вы снимались, вам нравится больше других? На это ответить трудно, потому что порой запоминается не то, что снималось, а то, что было за кадром. Картина «Рядом с нами» — это далеко не шедевр, пожалуй, средняя картина, хотя в ней были заняты замечательные мастера: Чирков, Смоктуновский, Рыбников, Юматов, Быков, Шагалова…

Не было дня, чтобы мы друг друга не разыгрывали. Даже тем, кто любил выпить, было некогда пить, потому что каждую минуту кто-то что-то придумывал.

Подошел срок уезжать актрисе Нине Агаповой. Но что-то с билетом не получалось, и она задержалась. А Кеша Смоктуновский был на съемке. Тогда мы решили, что Нина устроится в его постели, я залезу в шкаф, а актеры будут в соседнем номере ждать. И когда Кеша вернется и увидит ее, Нина скажет, что очень его любит, поэтому и не уехала. А я буду на всякий пожарный случай сидеть в шкафу и, если что-то произойдет, подам сигнал.

Клара Лучко

Мы с Ниной разговариваем, а Кеши все нет. Говорим о том, о сем, смеемся. Вдруг открывается дверь, я быстро захлопнула дверцу шкафа, Нина слегка выставила плечико из-под одеяла. Смоктуновский входит, и с ним женщина — корреспондент газеты. Они продолжают разговаривать, — мы замерли. Нина вообще не знала, что делать. Тем временем Смоктуновский договорился с корреспонденткой о встрече. Через несколько минут она ушла, а Смоктуновский разгримировался, вошел в комнату и увидел Нину.

— Нина, ты что здесь делаешь?

— Кеша, я тебя люблю, я поэтому не уехала…

— Отлично! Сейчас я переоденусь, и мы поговорим… Открывает шкаф и видит, что я там сижу. Мы начали смеяться.

— Ах так! — говорит Кеша.

— Хотели разыграть? Ну ладно. Получится обратный розыгрыш.
Актеры, услышав шум, решили, что пора прийти и сказать:

— Как тебе, Кеша, не стыдно, ты что… Нина такая…

С этими словами они и вошли в номер. А Смоктуновский лежит на ковре. Жора Юматов закричал:

— Почему он лежит? Кеша, что с тобой, почему ты лежишь? Тебе плохо? Я испуганно говорю:

— Не знаю. Он открыл шкаф и увидел меня. Увидел и упал. Юматов на нас набросился:

— Что за жестокий розыгрыш, ему ведь плохо! Взял графин с водой и вылил Кеше на голову. Смоктуновский даже не дрогнул. Он так и лежал неподвижно. Потом через некоторое время поднялся:

— Хватит разыгрывать. Меня корреспондент ждет…

«… Сразу начинай что-нибудь петь»

В нашей группе был фотограф из местных. И он то и дело исподтишка нас снимал. Потом продавал фотографии любителям кино. Он нам так надоел, что мы решили и его разыграть.

Обычно фотограф подходил и каждый раз представлялся:

— Я работаю в лаборатории института, и студенты очень просят ваши фотографии. Можно я вас сниму?

Однажды мы ему сказали:

— Приходи к нам вечером в гостиницу, у нас сегодня будет очень интересно. Ты всех увидишь и всех сфотографируешь. А собираемся мы у молодого актера. У Смоктуновского. Он пока только снялся в одной картине, в «Солдатах». Еще пока не очень известен, но это будет один из самых знаменитых артистов. Твои фотографии будут первыми… Так мы напророчили Кеше будущую славу.

Иннокентий Смоктуновский

Вечером фотограф явился в точно назначенный срок. Постучал в номер, дверь открывает Кеша. Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.
Кеша говорит:

— Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой…

И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.

А мы предупредили фотографа:

— Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что-то не так, то… Ты петь умеешь?
— Да.

— Ну вот сразу начинай что-нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.
Фотографа мы посадили на диван, а над ним висел натюрморт с яблоками. Кеша о чем-то разговаривает, руками размахивает, влезает на диван, рукой как бы дотрагивается до натюрморта, а сам вытаскивает из-за картины яблоко (мы его туда специально положили), потом возвращается к столу. Фотограф оглядывается — яблоко на натюрморте. Фотограф не понимает: что тут происходит?..

В это время Юматов пошел к себе в номер и звонит Кеше.

Кеша снимает трубку.

— Кто это? Шостакович? Здравствуй, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Беда, не могу заниматься. Рояль не влезает, никак не можем в номер втащить. Понял… Завтра мы подъемный кран пригоним, может быть, с его помощью через окно мы как-нибудь втащим этот рояль. Сломается, говоришь? Ну, сломается и сломается. Ничего не поделаешь. Но мне же надо работать. Митя, бывай здоров…

Фотограф ничего не понимает. Видит только, что Кеша зажигает какую-то бумагу, бросает ее на пол, она горит. И вдруг мы слышим: «Комсомольцы, беспокойные сердца…» от ужаса фотограф запел тоненьким срывающимся голосом. Нас душит смех, но мы просим фотографа:

— Только, ради Бога, никому не говори.

— Если бы я даже сказал, никто бы мне не поверил.

*Источник: Я — счастливый человек. — Москва: Вагриус, 2006.

Сокращение и оформление материала — УТП

Висловити свою думку з приводу цього матеріалу (Вже 1 є)