Кино морального непокоя
На рубеже 60-70-х годов очередное молодое поколение польских режиссеров снова обратилось к кардинальным социально-политическим проблемам, обогатив их психологической и философской проблематикой. Новая фаза эволюции польского кино характеризовалась появлением нового течения - "кино морального непокоя", которое сигнализировало о нарастании противоречий и даже несовместимости жизни отдельного человека и общества: "Шанс" (реж. Ф. Фальк), "Провинциальные актеры" (реж. А. Холланд), "Структура кристалла" (реж. К. Занусси), "Кинолюбитель" (реж. К. Кесьлевски). Герой этих фильмов осознанно или интуитивно идет по пути самоиденти-фикации, поиска своей нравственной первоосновы, несмотря на аморальность общества, в котором живет.
К. Занусси (р. 1939) дебютировал фильмом "Структура кристалла" (1969), в котором впервые поднял "стыдливую" тему профессиональной карьеры при социализме. Сюжет построен на споре физика и философа, олицетворяющих две позиции. Физик уехал учительствовать в сельскую школу, оставив науку. Философ, наоборот, занялся научно-исследовательской деятельностью. Их выбор напрямую был обусловлен моральными издержками научной среды и степенью возможного личного конформизма. В картине "Иллюминация" (1973) режиссер снова обратился к проблеме нравственности и благоразумия в лице молодого польского ученого, который ищет правду любой ценой. Эту же тему Занусси заостряет и в картине "Защитные цвета" (1976), пытаясь наметить неуловимую грань, разделяющую достоинство и подлость на территории так называемого интеллигентского компромисса.
Фильмы К. Занусси тяготеют к жанру психологической драмы, где автор исследует диалектику рационального и духовного в человеке. Главным ориентиром для своего кинематографа польский режиссер избрал творчество И. Бергмана.
К. Кесьлевски (1941-1996) долгое время находился в тени своих коллег - К. Занусси, А. Холланд, - которые практически с первых творческих опытов обрели широкую известность. До 1982 года К.Кесьлевски снимал фильмы в контексте нравственных поисков своего поколения. Одна из его картин того времени - "Происшествие"(1982) - была отправлена на полку, ибо представляла довольно нелицеприятный портрет польского общества. По сути "I фойе-шествие" - это интерпретация темы конформизма в трех вариациях. Главный герой, как миллионы поляков в 70-е годы, ищет свою нишу в довольно ограниченной социальной сфере: партийный функционер, диссидент, обыватель-нигилист.
В 1984 году Кесьлевски снял ленту "Без конца" на основе реального судебного процесса против организаторов забастовки 1981 г. Однако неожиданно он оттеснил острую социально-политическую проблематику на периферию сюжета и заговорил о любви, которая не имеет временных пределов, тогда как "военное положение" преходяще.
Переломным в творческой судьбе К. Кесьлевского стал 1988 год, когда на экранах появился его "Декалог" - десять коротких фильмов, интерпретирующих вечные моральные постулаты: чти отца своего и мать свою, не убий, не укради, не прелюбодействуй и т.д. Причем режиссер предлагает совершенно обыденные ситуации, в которых человек внезапно ощущает такие тонкие грани аморального существования, совершенно неразличимые в привычной будничной суете.
После "Декалога" Кесьлевски отходит от проблем взаимодействия человека и власти, социума и индивида, сосредоточивая свой гворческий интерес на единственном направлении: взаимоотношения человека с человеком. Так появляются выдающиеся произведения польского мастера - "Двойная жизнь Вероники" (1991) и трилогия "Три цвета" (1993). Гуманистический пафос этих фильмов исходит из идеи сверхценности, единственности личности, независимо от ее социального и интеллектуального статуса. Преобладание крупных и сверхкрупных планов в изобразительной стилистике К.Кесьлевского словно отождествляется с образом мироздания, сконцентрированном в единичном (единственном!), пусть и мельчайшем фрагменте универсума.
Герои Кесьлевского - современные обыватели мира - существа одуховленные. Их душевное пространство режиссер постигает не с помощью острого "скальпеля" психоаналитика, не с позиции строгого судьи, а через милосердие и сострадание. "В этой жизни человеку нужно за что-нибудь держаться" - эта мысль пронизывает все картины Кесьлевскго, модулируя в опорный мотив его кинематографической поэтики - мотив страховки. Для одних персонажей в качестве таковой выступает творчество, для других - дело, для третьих -существование, для иных - флейта, книга, фрагмент мелодии, ставшие талисманом. Но для всех без исключения - любовь (в самом широком христианском смысле этого слова), посредством которой, по-Кесьлевскому, только и возможно реализовать вечные и недостижимые мечты цивилизации о свободе, равенстве, братстве. Лаконизм, напряженная спрессованность его повествований, порой переходящих в проповедь ("Три цвета: синий"), вовлекает зрителя в мощный поток очищающих чувств и продолжительных размышлений, далеко выходящих за рамки киносеанса.