Такое ощущение, что в прошлую среду, 6 февраля, Банковая-таки ответила АНАТОЛИЮ ГРИЦЕНКО «тяжелой артиллерией».
А именно: наслала на Мин-обороны, которое он совсем недавно еще возглавлял, такую мощную комиссию проверяющих да в таком экстренном порядке созванную, что сомнений не осталось: все силы подтянули. Чтоб если бить, то уже бить. И через 40 дней доложить.
О странностях, содержащихся в президентском указе № 103/2008, которым и мобилизуются СБУ, Генпрокуратура, ФГУ, не говоря о ГлавКРУ, Счетной палате и т. д., — мы с Анатолием Гриценко тоже, конечно, поговорили.
Но начали с первопричин: за что, собственно, он попал в такую немилость к Виктору Андреевичу, коль тот прибег к «артиллерии»?
Из приватных бесед с коллегами Анатолия Степановича по фракции НУНС получалось, что причин внезапной нелюбви президента к экс-министру обороны несколько.
Я лично насчитала штук семь.
Не знаю, какая из них главнее, и сыграли ли они вообще решающую роль для рождения указа номер 103? Трудно сказать.
Некоторые товарищи небезосновательно считают причиной № 1 «зазіхання» Гриценко на президентскую неприкосновенность.
Хочет лишить Ющенко такого приятного атрибута — и кому ж это понравится?
Что не сказал Ющенко?
— Не знаю, насколько убедительно ваше предложение снять с главы державы неприкосновенность, но часть вашей же фракции возмутилась. А часть просто не восприняла всерьез.
— Напрасно так думаете.
— Если всерьез, то почему ж раньше молчали? Вас ведь устраивала неприкосновенность главы государства? Если нет и вы протестовали, то где говорили публично, что надо лишить человека такой радости?
— Есть вопросы служебной этики, — начал издалека Анатолий Степанович. — И когда я работал в правительстве, был членом СНБО, то во время заседаний 90% вопросов решалось абсолютно бесконфликтно. Но по некоторым шли горячие дискуссии. Иногда приходилось быть одному против всех. И если вопрос не решался, а я был уверен в своей позиции, то тогда считал возможным вынести это на публику.
— Так где о неприкосновенности заявляли публично?
— В штабе НСНУ во время избирательной кампании мы часто заседали, и как команда единомышленников...
— Ну, это так — «междусобой»!
— Но они могут подтвердить, что я неоднократно говорил: если по всей Украине вывесили плакаты: «Закон один для всіх» и подпись — «В. Ющенко», то президенту и надо начинать с себя... Причем это предложение, поверьте, находило поддержку. Более того — накануне одной из встреч президента с региональными СМИ ему было предложено выступить с такой инициативой. Потому что идея снятия неприкосновенности должна была исходить не от Гриценко, а от президента! Звучало бы действительно убедительно. Я лично написал текст, передал Ющенко через его пресс-секретаря Ванникову. Президент выступил. Но эту часть не озвучил.
— Странно, если бы озвучил! Вот сейчас так хорошо сказали о «единой команде» в НСНУ, а они ж ополчились на вас. «Фракция, — говорит Кириленко, — против снятия с гаранта Конституции неприкосновенности».
— На фракции этот вопрос не обсуждался и решение не принималось.
— Так ведь озвучил же не посторонний, а лидер НСНУ.
— Вероятно, он говорил от своего имени. Иначе почему ж после заявления Кириленко ему — а я это точно знаю — ряд депутатов НСНУ сказали, что делать заявления от фракции без голосования не следует?
— «Гриценко не підписав проект закону про зняття недоторканності з народних депутатів через особисту образу. Він — людина, яка з добрих помислів глави держави три роки керувала Міноборони, а зараз, коли залишилась без посади, старається зробити щось дошкульне». Читайте свой сайт — razom называется. Видите, некоторые коллеги считают, что вы специально пакостите Виктору Андреевичу.
— Мои публичные выступления определяются пониманием своей ответственности и системным взглядом на ту проблему, по которой я высказываюсь. И ничем иным.
— Переведите.
— У меня, как мне кажется, достаточно понятная и твердая позиция — то ли по вопросу неприкосновенности, то ли переподчинения силовых структур. Она не базируется на желании кому-то досадить или таких чувствах, как обида за переход из министерского кабинета в депутатский. Эту тему я уже проехал... Более того, я рад, что сегодня не занимаю пост министра обороны. Поскольку работать в той ситуации, в которой оказался Юрий Ехануров, под давлением с двух сторон, я бы не хотел. И не выдержал бы больше одного дня.
— Кстати о Еханурове. В середине январе был громкий скандал, помните? Когда вы его фактически обвинили во лжи. Ну, не такими словами, конечно, где-то так — «Юрий Иванович распространил неправдивую информацию». Насчет президентского полка. Ехануров говорил, что президент не собирается это формирование себе забирать, а вы говорили — нет, собирается. Вопрос: вы со своим преемником на деликатную тему общались? Вы вообще можете с Ехануровым просто так, неофициально поговорить и все выяснить?
— А мы и общаемся...
—... как глава парламентского профильного комитета с министром обороны? Он вам может позвонить как-нибудь так: «Слушай, Толя, тут такой вопрос...» Может?
— Мы не друзья, чтоб называть друг друга Юрой и Толей, но эпизодически общаемся по вопросам, связанным с развитием армии. О передаче президентского полка мы не говорили, ситуация понятна и без разговора.
