Свой ежегодный «Индекс восприятия коррупции» международная общественная организация Transparency International, созданная в 1993 году, несколько недель назад опубликовала в девятый раз. Журналисты дружно начали разыскивать родные географические названия в списке 163 стран, которые удостоились показателя в этом всемирном рейтинге предполагаемого количества тугриков, необходимых для решения весьма животрепещущей проблемы. И только эксперты британского еженедельника The Economist задались вопросом: «До какой степени можно доверять экспертам, выносящим вердикт честности?». Нет, вы не подумайте, Великобританию с ее 11-м местом и 8,6 балла (из 10 возможных) сложно причислить к обиженным, тем более что личную подпись под статьей в журнале принято ставить в исключительных случаях.

Итак, речь идет не о частных недоразумениях, а о методологических ошибках, особенно остро проявляющихся в процессе интерпретации подобных рейтингов. Собственно, о некоторых из них говорится даже в расширенных пресс-релизах по случаю последних версий этих исследований. Так, например, слишком высокая цитируемость результатов исследований в СМИ создает угрозу «замкнутого круга». И действительно, трудно предположить, что абстрактному «эксперту», оценивающему уровень коррумпированности национального правительства «навскидку», придет в голову поставить достаточно высокий балл Гаити, которая уже не первый год «успешно» борется за титул «самой коррумпированной». И тот факт, что, например, в последние годы «первенство» в этом забеге изредка удавалось «уступить» Бангладеш (а затем опять вернуть), вряд ли стоит рассматривать как достоверно зафиксированную флуктуацию (случайное отклонение величины) коррупции. С другой стороны, сплошь и рядом ухудшение рейтинга вызвано не столько объективными показателями, сколько… увеличением количества его номинантов. Ведь в первом рейтинге «засветились» всего лишь 85 стран. Украина, кстати, тогда со своими 2,8 балла занимала 69-е место. Сейчас с тем же количеством баллов она оказалась на 99-м месте. Но уже из 163 стран. И как это следует расценивать?

А расценивать это стремятся отнюдь не из чисто научного интереса. Как подчеркивает все тот же въедливый The Economist (естественно, не упоминая всуе нашу державу), семь из девяти источников, на данные которых полагается при составлении своих рейтингов Transparency International, снабжают соответствующей информацией и организации, ведающие распределением адресной помощи. В том числе и Millennium Challenge Corporation, которой только в этом году предстоит раздать «слонов» общей стоимостью в два миллиарда долларов. Конечно, раздавать деньги ради того, чтобы они оказались в карманах чиновников, западным донорам не с руки. С другой стороны, тот факт, что ниже пятибалльной отметки оказались три четверти стран, причем преимущественно бедных, у авторов британского еженедельника вызывает серьезную обеспокоенность. Ведь кому же должны помогать богатые страны, если не бедным? А с другой стороны, зачем же помогать еще больше обогащаться чиновникам на фоне дальнейшего обнищания широких масс?

Весьма существенным в данном аспекте считается и «эффект эха». Каждый крупный коррупционный скандал, вылившийся на страницы и экраны СМИ, приводит к более негативному восприятию уровня коррумпированности в стране. При этом обычно он (скандал) результирует более активной (пусть даже и формально) борьбой с коррупцией. А эта борьба не в последнюю очередь зависит от размера заявленных ставок. Так, например, после финансового обвала 1997—1998 годов коррупционные рейтинги таких стран, как Южная Корея и Таиланд, достаточно ощутимо упали. Причем отнюдь не за счет активизации борьбы с коррупцией.

По мнению британских аналитиков, коррупция в целом имеет немало штаммов: иногда ею поражены политики, зато судьи сохраняют относительную независимость. Иногда честностью отличаются госслужащие, добросовестно выполняющие распоряжения коррумпированных высокопоставленных чиновников. А иногда даже министры проявляют принципиальность, которая сводится на нет коррупционными действиями их аппарата. Тем, кто действительно стремится разобраться, какую кому и в каких размерах нужно оказывать помощь, пресловутый индекс восприятия коррумпированности вряд ли поможет. В этом случае лучше полагаться на результаты исследований Всемирного банка (Doing business) и ОЭСР (Investment Compact). Хотя и пристыдить низким баллом в индексе восприятия коррупции свое национальное правительство тоже не помешает.