В замечательной комедии Георгия Данелии «Афоня» («Мосфильм», 1975 г.) есть один эпизод. В нем главный герой — беспутный жэковский слесарь-сантехник Афанасий Борщов по прозвищу Афоня (актер Леонид Куравлев) поднимается по вызову в квартиру безымянного персонажа фильма, которого играет Готлиб Ронинсон.
В титрах фильма он представлен как «астроном». Герой Ронинсона в отчаянии: поток воды из неисправного крана заливает соседей. Афоня с важным видом незаменимого специалиста затягивает ключом вентиль, водный поток иссякает, после чего говорит хозяину квартиры:
— Все, отец, я пошел... Тут нужна новая прокладка, а их нет. Поэтому к кранам больше не прикасаться!
Астроном робко возмущается: как, мол, так? Как обходиться без воды? Афоня нагловатым взглядом «гегемона» оценивающе смотрит на представителя «прослойки»:
— Вот вы, отец, где работаете?
— В планетарии...
— Вот представьте: приду я к вам на работу и начну у ваших микроскопов ручки крутить. Что из этого получится?
— Катастрофа... — обреченно соглашается астроном.
— То-то же! Каждый должен крутить свои ручки!
Одержав убедительную победу в этом логическом поединке, Афоня сжалился:
— Была у меня одна прокладка, своя собственная... импортная, 2,80 за нее отдал... японская!..
Астроном намек понял, со вздохом достал «трешку», после чего вновь приобрел возможность «крутить ручки».
Комедия «Афоня» имела в СССР рекордный кассовый сбор, пользовалась популярностью за пределами нашей страны. В ГДР, например, восточные немцы от души хохотали над «гениальной», как им казалось, шуткой насчет драгоценной «японской прокладки» и наивностью оторванного от земной прозы астронома. Шутка, конечно, удачная, но социалистические немцы слегка переоценили ее. Им было невдомек, что в советском жэке копеечная, но дефицитная прокладка действительно могла стать предметом вымогательства у отнюдь не наивных граждан.
Однако через 30 лет после выхода «Афони» на экран стало ясно, что в этом эпизоде гениально предсказана другая ситуация, когда не жэковский сантехник, а должностные лица с высшим образованием, в том числе и техническим, действительно начнут путать микроскопы с телескопами. Или старательно делать вид, что запутались «в трех соснах» элементарных понятий, не выходящих за пределы восьми классов школы. Как бы то ни было, эти люди агрессивно отстаивают свое право на невежество в судах трех инстанций.
От некомпетентности к невежеству
25 декабря 2005 года в научно-популярном еженедельнике «Всеукраинская техническая газета» («ВТГ») вышла статья кандидата физ.-мат. наук А. Р. Смирнова «Рентгеновский микроскоп как зеркало «рентгеновской» некомпетентности». В ней речь шла о том, что киевские чиновники из Министерства труда и социальной политики населения рассылают по местным управлениям Государственной экспертизы условий труда некомпетентно составленные комментарии к Списку № 1 (список профессий, связанных с особо вредными и особо тяжелыми условиями труда).
Вдогонку одним неграмотно составленным «разъяснениям к Списку № 1» из Киева идут «разъяснения к разъяснениям» (sic!), еще более безграмотные. Эти косноязычные инструкции «разъясняют», приборы каких типов следует относить к источникам вредной для здоровья рентгеновской радиации, а какие нет.
Формат «ВТГ» являлся идеальным для публикации такого рода. Во-первых, эта газета издавалась Госкомитетом Украины по охране труда, ее киевский офис находился в одном здании с Минтруда по адресу ул. Эспланадная, 8, где сочинялись «разъяснения к разъяснениям». Во-вторых, специфика круга читателей «ВТГ» — инженеров и научных работников — позволила автору осветить некоторые вопросы, выходящие за пределы школьных знаний по физике.
Редакция «ВТГ» после статьи Смирнова сделала приписку, в которой обратилась с просьбой к министерству рассмотреть опубликованный материал по существу, привлечь независимых квалифицированных специалистов и устранить указанные в публикации недостатки. Отклика не последовало никакого. Через 4 месяца редакция повторно обратилась с письмом к министру И. Саханю — ответом стала пустая отписка. С той поры прошло еще два года, ничего не изменилось.
Причиной написания той давней статьи был полученный Смирновым отказ Пенсионного фонда в назначении пенсии по достижении льготного возраста по Списку № 1 (50 лет для мужчин). Отказ мотивировался тем, что Госэкспертиза условий труда в Харьковской области не усмотрела соответствия его рабочего места в Физико-техническом институте низких температур (ФТИНТ) НАНУ требованиям Списка № 1.
Первый «отказник» ПФ
Сегодня конфликт Смирнова с Пенсионным фондом и Государственной экспертизой условий труда вышел далеко за рамки обсуждения технических деталей его рабочего места и перешел в новое качество. Он стал предметом рассмотрения в Высшем административном суде Украины. Поэтому Смирнов обратился к редакции «2000» с просьбой осветить этот конфликт, в котором отражены проблемы, касающиеся не только его лично.
— Александр Ремович, в чем заключается ваша проблема?
— Более 30 лет я работаю во ФТИНТе, с 1983 года моим рабочим исследовательским инструментом является сверхвысоковольтный электронный микроскоп ЭМ-200 производства Сумского НПО «Электрон». Любой электронный микроскоп, а такой, как ЭМ-200, особенно, является источником вредного для здоровья рентгеновского излучения. Пяти моим институтским коллегам — электронным микроскопистам, работавшим на значительно менее радиационно вредных микроскопах других типов, — в 1995 — 2001 гг. были назначены льготные пенсии.
Еще большее число сотрудников, работавших на других аппаратах— источниках рентгеновского излучения, также получили пенсии по этому списку. За минувшие годы пенсионное законодательство в этой сфере не ужесточалось, скорее наоборот (был понижен максимально допустимый уровень интенсивности облучения персонала), но я почему-то стал первым «отказником» Пенсионного фонда в такой довольно рутинной ситуации.
— Чем вы подтверждаете свое право на льготную пенсию?
— Заводская документация на прибор, санитарные паспорта, периодически выдаваемые Харьковской дозиметрической службой, подтверждают его радиационную вредность. При приеме микроскопа в эксплуатацию дозиметристы Государственной санитарно-эпидемиологической службы заставили обшить ЭМ-200 дополнительными свинцовыми защитными экранами поверх заводских — мощность исходящего рентгеновского излучения превышала даже старые, менее жесткие, чем сегодня, санитарные нормы.
После 1992 г., когда была введена нынешняя система аттестации рабочих мест, микроскоп аттестовали четыре раза. Все эти годы велись табели и журналы учета рабочего времени во вредных условиях труда. С 1983 г. я состою на учете в Харьковском НИИ медицинской радиологии как пациент, работающий в условиях ионизирующей радиации. Был даже случай, когда меня временно отстраняли от работы в связи с заболеванием, несовместимым с работой в таких условиях. Полный список предъявленных документов состоит из 19 пунктов.
— Эти документы ставились под сомнение?
— В том-то и дело, что нет! Хотя, отказывая мне в назначении пенсии, это следовало бы попытаться сделать — иначе отказ юридически необоснованный. Но Пенсионный фонд, Госэкспертиза условий труда и Харьковский апелляционный административный суд пошли по другому пути. Пути игнорирования предоставленных документов и даже отрицания самого факта существования некоторых из них, хотя копии этих якобы «отсутствующих» документов я терпеливо четыре раза снова и снова предоставлял в их распоряжение, они есть в описях. Но в отказах их все равно «нет», зато есть голословные утверждения, что по заключению Госэкспертизы условий труда, мое рабочее место не подпадает под Список № 1. Дискутировать с людьми, называющими белое черным, бесполезно.
— О какой «рентгеновской некомпетентности» шла речь в вашей статье во «Всеукраинской технической газете»?
— Когда я писал эту статью, то даже предположить не мог, с каким диким невежеством (или его умелой имитацией) столкнулся. Сегодня я имею моральное право употребить это «неполиткорректное» слово, но тогда лишь деликатно писал о «некомпетентности». В 2005 г. я не стал злоупотреблять предоставленной мне возможностью «бить ниже пояса» своих оппонентов, цитируя их отборные «перлы». Я искренне допускал, что чиновники впопыхах (всего-то за четыре месяца подготовки ответа при нормативном сроке один месяц) просто допустили досадную описку.
В статье в «ВТГ» я воздержался от цитирования фразы, которая дорогого стоит: «...правом пільгового пенсійного забезпечення користуються «працівники, зайняті на роботах в умовах радіаційної або берилієвої шкідливості...», що не має ніякого відношення до рентгенівських установок або електронних мікроскопів». Во внутренних цитатных кавычках приведена ссылка на выдержку из пункта 22.1-1а в Списке № 1.
