Андрей Кириллов: Зыбкое равновесие.

додано: 01-07-2008 // // URL: http://maidan.org.ua/static/krymmai/1214923953.html
Версія до друку // Редагувати // Стерти

• •

Андрей Кириллов, Крымский Независимый центр политических исследователей и журналистов

Не будет преувеличением сказать, что процесс полноценной интеграции крымских татар, вернувшихся на родину из мест насильственной депортации, еще далек от завершения. Более того, можно говорить и о том, что этот путь осложнялся и теперь осложняется целым рядом искусственно созданных проблем, за большую часть которых ответственна власть – как государственные структуры, так и политики и выборные органы. По целому ряду признаков крымские татары являются на данный момент дискриминируемой общиной, и только незначительная часть этой дискриминации исходит от рядовых членов господствующего большинства, так называемых «славян» - сложившаяся система отношений, предполагающая блокирование большинства требований крымских татар, есть продукт крымской политической системы. Уровень нетерпимости между славянской и крымскотатарскими общинами сейчас весьма зыбкая величина, зависимая как от провокаций вражды между ними заинтересованными силами, так и от позитивных программ и развития понимания крымчанами своего региона как «общего дома». К сожалению, следует констатировать, что почти два десятка лет, прошедших с начала возвращения крымских татар стали чередой отчаянной борьбы этого народа за право жить на своей земле.

На данный момент не проводилось комплексного научного исследования межнациональных отношений в Крыму, их содержания и конфликтного потенциала – во всяком случае, о таких исследованиях ничего неизвестно, и потому эксперты, высказывающиеся по этому вопросу, вынуждены оперировать личными наблюдениями, знаковыми событиями или текстами, что снижает качество дискурса. Вместе с тем, налицо некий консенсус, достигнутый крымским и украинским экспертным сообществом по этому вопросу, который в общих чертах сводится к признанию того факта, что межнациональные отношения в Крыму являются объектом внимания со стороны внешних по отношению к Крыму и Украине игроков, прежде всего России, и потому являются слабым звеном в системе национальной безопасности Украины, причем проблема распадается на два параллельных комплекса: характер отношений крымских татар со славянским большинством и сформированной последними местной властью (с одной стороны) и автивностью так называемых «русских соотечественников», главной чертой которых является неприятие Украины как таковой.

При рассмотрении отношений славянского большинства и крымских татар есть смысл выделить несколько уровней коммуникаций и связанных с нею факторов, а именно бытовые, ежедневные отношения представителей двух общин (субстрат межнациональных отношений), а также политику крымской власти по отношению к крымским татарам и их органам самоорганизации, влияние СМИ, деятельность НГО и структур гражданского общества, а также роль ближайших соседей и партнеров Украины – ЕС и РФ.
Одна из закономерностей межкультурных отношений состоит в том, что близкое знакомство с носителями другой культуры отнюдь не означает автоматического развития толерантности по отношению к этой культуре. Столкновение с иной культурой обостряет чувство самоидентификации, неправильно понятого национализма и нередко мобилизирует радикалов. В последние годы в Крыму преодолена бывшая раньше нормой изолированность крымскотатарской общины, для большинства они стали более понятны, однако такая ситуация потенциально несет в себе как заряд добрососедства, так и обоюдного раздражения. Культура крымского «славянского большинства», особенно «русская» ее часть, отличается от крымскотатарской целом ряде фундаментальных понятий, а именно:

- Плоскость религии. Большинство принадлежит к православной христианской традиции, крымские татары – к исламской.

- Историческая. Славянское большинство во многом отождествляет себя с Российской империей, тогда как крымские татары считают ее разрушителем их государства – Крымского ханства. Также различно отношение обоих общин к событиям 2 Мировой Войны.

- Социокультурная. Тогда как крымские татары выступают за всемерную ликвидацию культурного наследия коммунистов (возвращение исторической топонимики, демонтаж советских памятников), для многих крымчан из славянского большинства эти следы коммунистов являются частью привычного культурного ландшафта и своего рода свидетельствами русско-советского доминирования в регионе. Если для крымский татар Советский Союз был и остается «бесчеловечным режимом», то многие славяне испытывают к нему ностальгические чувства.

- Характер культурных предпочтений. Тогда как для многих представителей большинства Россия естественным образом является «близкой», «симпатичной», даже «родной» страной, контакты с которой нужно всячески развивать, крымские татары понимают Россию как враждебное, небезопасное государство, с которой нужно не столько сотрудничать, сколько ограничить ее экспансию. (Следует отметить, что данное расхождение во взглядах более характерно для людей старшего возраста, тогда как поколение двадцатилетних обеих общин в целом равнодушно-нейтрально относится к РФ)

- Тип гражданской самоорганизации. Если для крымских татар активные действия в случае ущемления их прав являются нормой, то таковые акции воспринимаются большинством с непониманием, а часто раздражением. В качестве примера можно привести отношение славянского большинства к самозахватам земли, когда чувство удивления пред «дерзостью» и организованностью крымских татар в столкновении с государством сменяется завистью: «А почему им можно, а нам нельзя?».

Вместе с тем, можно привести и ряд вопросов, в которых крымские славяне и крымские татары стоят на общих позициях. Прежде всего это касается качества жизни и путей его улучшения (медицина, педагогика, защита труда, цены и проч.), в которых определяются общие враги («продажные чиновники», политики, корпорации), а также заинтересованность в экономическом процветании Крыма как туристического центра. Стратегии и подходы, при которых будет обеспечено стойкое развитие Крыма и которые будут учитывать интересы «простых крымчан» будут одобрены ими вне зависимости от национальности или взглядов на историю.

Эксперты уже не раз отмечали, что в самом начале процесса возвращения крымских татар властями было допущено ряд крупных ошибок. В начале 90-х, то есть на первом этапе возвращения в среде крымских чиновников существовало негласное табу на расселение крымских татар на Южном берегу, кроме того, участки, выделенные крымским татарам были очень неудобны и часто не имели необходимых коммуникаций; следует упомянуть и о многочисленных мелких трудности с регистрацией и трудоустройством новоприбывших, что возникали вследствие предубежденности чиновников и общей плохой организации процесса. Таким образом, с самого начала крымские татары во многом искусственно выделялись как социально-неблагополучная группа населения. Кроме того, в силу разного рода причин крымские татары селились компактными поселками, и сейчас в большинстве крымских городов и сел есть свои «татарские кварталы» с более низким качеством жизни, что естественным образом выстраивает отношения фонового населения и жителей таких кварталов в системе «мы - они».
В последние 3 года можно наблюдать ряд новых явлений, не идущих на пользу межнациональным отношениям в Крыму, - вернее, следует говорить о переходе потенциальных противоречий в актуальную фазу. Речь идет об обострении отношений крымских татар с крымской властью в сфере распределения земли, и опасность процесса состоит в активном и все более неприкрытом вовлечении в этот процесс широких слоев крымских славян на стороне власти. В Крыму насчитывается целый ряд политических сил пророссийского толка, для которых борьба с крымскими татарами является как инструментом привлечения симпатий маргинального электората, так и миссией. Типичной является ситуация, когда конкуренции за контроль над земельными участками между субрегиональными политико-экономическими группами и крымскими татарами искусственно придается вид межэтнических столкновений. Сомнительность в глазах славянского большинства самозахватов как метода становится аргументом в пользу чиновников и муниципальных (сельских) депутатов, в то время как информация об их собственных откровенно незаконных сделках с землей редко выходит за пределы их круга. Все это было бы темой другой статьи, однако стоит учитывать роль и потенциал крымских чиновников как заинтересованной стороны в углублении межнациональной отчужденности – многие чиновники готовы прибегнуть к любым способам с целью ослабить крымскотатарские организации, мобилизирующие крымских татар в борьбе за землю.

Пожалуй, одним из ключевых факторов, влияющих на как говорилось выше противоречивый потенциал межнациональных отношений в Крыму, является работа СМИ. Автор неоднократно был свидетелем того, когда нейтрально-настороженное отношение к крымским татарам некой группы «славян» (скажем, группы студентов) перерастало в неприязненное под впечатлением необъективной газетной публикации или теленовостей. Механизм воздействия материалов СМИ в таких случаях состоит в легитимации потенциально ксенофобских настроений некого рядового гражданина («Не я один так думаю! Об этом уже все говорят!») и придание таким настроением аргументации, зачастую лживой, которой, однако, вполне достаточно для внутреннего пользования некомпетентным читателем (например «Татары хотят в Крыму сделать свое государство и присоединится к Турции!»).

Ситуация с крымскими СМИ тем более осложнена, что в их составе выделяется заведомо заангажированная группа, для которых антикрымскотатарские тексты являются постоянным атрибутом. По всей видимости, в данном случае мы имеем дело с реализацией целенаправленной программы по дискредитации крымских татар и их политических институтов и обострению межнациональных отношений, во всяком случае, совокупный результат работы этих СМИ, политиков и журналистов, с которыми они связаны, и некая системность их действий подталкивают именно к таким выводам; однако открытым является вопрос, какие государственные структуры и каким образом должны прореагировать в случае столь очевидного подрыва основ национальной безопасности.

Вместе с тем, в широких кругах крымчан выработалась устойчивость к воздействию явно ксенофобских текстов, в общественный дискурс были внесены политологические и текстологические термины, позволяющие научно оценивать цели и методы ведущейся против крымских татар и, шире, всего крымского общества информационной войны, что позволяет политически активным крымчанам минимизировать негативное воздействие медийных «ястребов», а также формировать взгляды студенчества. Многие крымские авторы стали объектом критики профильных журналистских организаций, таких как профсоюзы, и анализ крымской прессы в части соблюдения ею профессиональной этики регулярно появляется на центральных сетевых порталах «для журналистов». Можно сказать, что в последнее время издания, политики и журналисты, использующие «язык вражды», сведены в некий общеизвестный корпус, который, возможно, в ближайшее время будет подвергнут стихийному бойкоту со стороны коллег. Кроме того, роль прессы в дестабилизации ситуации в Крыму стала постоянной темой систематически проводимых публичных мероприятий, особую роль среди которых занимают программы киевского Центра ближневосточных исследований, который недавно совместно с КНЦПИЖ и чешской общественной организацией «Чловек в тисне» («Человек в нужде») провели в Симферополе серию семинаров про проблемам «языка вражды» в крымских масс-медиа.

В качестве примера реакции крымского гражданского общества на газетные тексты, разжигающие межнациональную рознь, следует привести общественную обструкцию, которой была подвергнута автор «Крымской Правды» Наталья Астахова. Ее статья «Принесенные ветром» была оценена рядом экспертов как образец завуалированного языка вражды по отношению к крымским татарам и в результате нескоординированных действий граждан ее автор стал объектом заявлений в прокуратуру и широкого обсуждения в среде связанных со СМИ чиновников и милиции. Следует отметить, что именно граждане стали инициатором и движущей силой реакции на данный эпизод дискриминации крымских татар.

Отдельной большой темой являются взаимоотношения государственных структур и крымскотатарской (мусульманской) общины на данный момент. В сжатом виде можно выделить несколько направлений и сюжетов, характеризующих этот процесс:
- Вовлеченность сформированных славянским большинством исполкомов и глав сельских и муниципальных советов в сферу межнациональных отношений в ряде случаев выявляет вопиющую некомпетентность и даже настроенность на конфликт этих органов и акторов. Нередко противостояние с крымскими татарами субъективно оценивается последними как преумножение политического капитала в качестве «защитников русских», выполнения своеобразного электорального «наказа». В качестве примера можно привести позицию горсовета Симферополя и его головы Геннадия Бабенко, под надуманными предлогами отказывавших крымскими мусульманам в участке земли под строительство Соборной Мечети. Фактически такая практика сводится к отождествлении муниципальных властей с доминирующей национальной группой, что не может быть допустимым.

Вместе с тем, крымские политики и чиновники вплоть до министров выделяют Украинскую Православную Церковь Московского Патрирхата как конфессию «первую среди равных», чем последняя активно пользуется в целях конкурентной борьбы как с мусульманами, так и с другими христианскими церквями.

- Избирательное применение силовых методов со стороны милиции. На данный момент землепользование в Крыму неурегулировано и вряд ли будет преувеличением сказать, что не менее половины застроенных участков земли сомнительны в юридическом плане. Это касается и земли крымских татар. В прошлом году крымская милиция впервые была задействована в освобождении участков, занятых крымскими татарами, но ее методы были настолько брутальны, а конфликтный потенциал таких мероприятий столь высок, что позволило экспертам говорить о «опасном вмешательстве милиции в сферу вне ее компетенции, а именно в сферу национальной безопасности». В том случае, если силовые методы милиции будут систематически применятся против определенной национальной группы, это позволит международному сообществу говорить об осознанной и организованной государством Украиной дискриминации нацменшинств, что повлечет за собой значительный урон для страны, считают эксперты.

- Отсутствие эффективных государственных программ по развитию толерантности, самоустраненность правительства от решения необходимых гуманитарных задач.

В более широком контексте, в плоскости международных отношений следует выделить два процесса, напрямую связанных с межнациональными отношениями в Крыму и влияющими на них. Общим местом для украинских публицистов является признание важности «крымскотатарского вопроса» в тактических планах руководства России в ее «украинской политике». До тех пор, пока поддержка «русских соотечественников» в Крыму будет актуальна для Москвы, ситуация не изменится – крымские татары самим фактом своего существования нарушают образ «русского Крыма», «частички России». Кроме того, и это важнее, контроль над межнациональными отношениями в Крыму посредством управления мобилизированными пророссийскими группами, возможность задействовать их в любой момент для эскалации напряжения в регионе видится российским правительством важным козырем в диалоге с Киевом; таким образом влияние на межнациональные отношения естественным образом встраивается в систему российских «рычагов давления» на Украину.
Вместе с тем, с каждым годом все большую важность приобретает европейский вектор отношений, что применительно к Крыму приобретает форму более активной апелляции крымских татар к европейским и глобальным организациям, а с другой стороны, вводит «крымскотатарский вопрос» в повестку дня украино-европейских дел или во всяком случае введет ее в ближайшее время. Коротко говоря, существующее положение крымских татар и государственная политика в этом направлении не может оставаться без изменений по мере интеграции Украины в Европу.

Каковы же могут быть пути укрепления межнациональной терпимости в Крыму, предупреждения провокаций на этой почве? Без сомнения, эффективная программа в этой сфере напрямую связана с изменением отношения украинского государства к крымским татарам вообще, изменение на уровне концепции. Вероятно, украинские политики и даже интеллектуалы еще далеки от мысли, что крымские татары наряду с украинцами являются второй нацией, создавшей на территории Украины свое государство и нигде более ее не имевшая. Кроме того, факт депортации крымских народов советских времен не являются в полной мере включенным в государственные программы восстановления национальной истории.

Из более конкретных шагов нужно выделить: законодательное закрепление программы преодоления последствий депортации крымских татар 1944 года вплоть до какой либо формы реституции отобранного имущества; придание адекватной юридической формы органам национального самоуправления крымских татар – Курултаю и Милли Меджлису; в целях сокращения оснований к конфликтам необходимо введение соблюдаемых всеми правил игры в борьбе за ресурсы, упорядочивание земельных отношений в Крыму, введение земельного кадастра, границ населенных пунктов, генпланов застроек, введение в натуру границ охраняемых земель и проч.; мониторинг и адекватная реакция на нагнетание межнациональной напряженности со стороны политиков и СМИ, создание прецедентов наказания за провокации; реализация общекрымских программ развития толерантности, поддержка крымскотатарской культуры. Следует отметить, что Президентом и СНБО осознана важность земельного вопроса в Крыму, однако эффективность решения проблемы минимальна. Кроме того, следует ожидать негативной реакции на перечисленные государственные мероприятия со стороны незаинтересованных в стабилизации групп и структур, однако в среднесрочной и долгосрочной перспективе такие шаги приведут к однозначно позитивным результатам.

Можно сказать, что формулой непротиворечивого сосуществования крымских народов является равность условий для развития каждой из общин, будь то развитие бизнеса, культуры, возможности политической реализации. Снятие культурных противоречий между крымскотатарский и «славянской» общинами, которые были описанны выше, возможно путем параллельного развития региональной, «крымской», а не узконациоальной самоидентификации. Следует сказать, что в среде крымской молодежи эта тенденция становится все более ощутимой. Наличие над определением «я - крымский татарин» или «я - русский» понятия «я – крымчанин» вводит в структуру межнациональных коммуникаций базовое общее пространство. В том случае, если «быть крымчанином» будет экономически комфортно и престижно в культурном плане, возникнут предпосылки для формирования в крымском обществе стойкой межнациональной терпимости.


Обговорити цю статтю у форумі

додано: 01-07-2008 // URL: http://maidan.org.ua/static/krymmai/1214923953.html
Версія до друку // Редагувати // Стерти

Увага!!! Сайт "Майдан" надає всім, хто згадується у розділі "Статті", можливість розмістити свій коментар чи спростування, за умови належного підтвердження особи. Будь ласка, пишіть нам на news@maidanua.org і вказуйте гіперлінк (URL) статті, на яку ви посилаєтся.