Моему другу, прекрасному журналисту, ужасающему эгоцентристу и необыкновенно харизматичной личности Григорию Долуханову
...В какой-то момент он решил, что море не переплыть. Хотел ужаснуться, но сил не хватило даже на это...
Он шёл по слабо освещённому переулку дальней окраины большого города. Осталась позади вечеринка у друзей. Друзей ли? Он устал, и всё, о чём мечтал, это была кровать. Такая же чужая, как и всё в этом огромном европейском муравейнике. Море, которое раньше плескалось только для него всеми вибрациями города, стремительностью решений, звонками знакомых и незнакомых людей, дрожанием трепетно вынашиваемых амбиций, отхлынуло. Ему казалось, что при мутно-желтоватом свете фонарей он различает огрызки ракушек, вышвырнутые в грязь дороги последней волной.
Возле остановки маршрутки он остановился. «Тут посветлее, — сказал сам себе. — Есть шанс поймать такси». Рядом со скамейкой лежал мячик. Красный с синим, ещё тех, советских времён. Он поднял его, аккуратно, так, как если бы старый, грязный мячик был хрустальным сокровищем. Не задумываясь, протёр носовым платком: «Что ты тут делаешь, друг?»
Ночью ему снилось море. А кипа недочитанных материалов на тумбочке соседствовала с невыключенным ночником и старым резиновым мячиком, на синем боку которого детской ладошкой лежал свет.
...Ему лет семь-восемь. Мама выкладывает на подстилку из сумки бутерброды, розовые сладкие помидоры и выклянченные по пути три бутылки «пепси». Но он уже ничего не замечает. Перед глазами море. Ясно-голубое рядом с берегом, таинственно синее у горизонта. «Я — купаться!» — кричит. И наспех стягивая шорты, сбрасывая сандалии, голо-непривычными пятками бежит по гальке. Фырчит моржом, ныряя, пробуя все стили. В конце концов «этот лягушатник» ему надоедает, он смотрит в пьяняще синюю даль, соприкасающуюся с небом. Среди мальчишек он — лучший пловец: «У меня получится».
...Мама смотрит на него счастливо-заплаканными глазами. Лицо незнакомого мужчины над ним: «Паренёк, ты что? Смотри, как мать напугал! Очнулся, слава богу, поганец!» Он выдыхает: «Мам, прости. Но у меня ещё получится, обязательно».
...Переплыть море. Море, увидеть которое у него так больше и не получилось. Почему-то в ближайшие годы не поехали, а потом... Стремительность жизни, нахлынувшая волна войны. Далёкий город чужой страны, ставший почти родным. Море всегда было рядом, и он всегда знал, что у него получится. И плыл. Разные стили плавания, разные ветра, большие и малые попутные корабли, разные лица соприкасавшихся людей. Женщины, в чьих глазах лазурь желаний и пучина надуманных идеалов. Он так и не разобрался, ...и не помнил, пытался ли? Было ли море в них отражением его самого? Швыряло изменчивое течение: из города в город, от человека к человеку. И никого рядом. Море внутри не оставляло места.
...Он встал рано утром. Подошел к окну. Красноватой кистью солнца обведены крыши многоэтажек, сквозь туман пробивается еле слышный прибой только проснувшегося мегаполиса. «Переплыть море...» — улыбнулся сам себе и поставил вариться кофе. Затем заехал на работу, обнял друга, похлопал напоследок по плечам сослуживцев, расцеловал женщин. «Почему так внезапно?» — удивлялись они. Уходя, он обернулся и увидел в глазах друга понимание.
На перроне провинциального города стояла девушка. Поезд опаздывал, и она нервничала. Почему-то она так до конца и не поверила, что он приедет. Что он останется. Навсегда. Он был для неё загадкой и идеалом. Человек, который сквозь все невзгоды, сквозь и мимо всех людей стремился к горизонту.
«Поезд „Москва — Харьков“ прибывает к первой платформе» — объявили из динамиков, и она почувствовала, как взмокли ладони.
Ему было странно снова видеть этот город. Несколько лет назад водоворот событий и внезапностей бросил его в такой же поезд, только в противоположном направлении. И, уезжая, он кричал остающимся деревьям, домам, людям, медлительному течению «лягушатника»: «Я вас перерос!..»
«Дело не в городе, даже не в море...» Поезд подъезжал, замедляя ход. Он заметил на платформе девушку, помахал рукой, подхватил стоявшую рядом сумку, заспешил к выходу.
В её глазах чисто мальчишеское упрямство — не показать боль, и ещё что-то глубокое, ценное... Он всмотрелся: «Переплыть море...»
«Здравствуй, дочка. У нас получится, обязательно».
Написать автору
Mar 25 2006 Имя: Море
E-mail:URL:Город, страна: Отзыв: Почему неудачники всегда так удачно находят оправдание? Жаль, что сильный мужик так легко сломался. Сломался за секунду до победы. Жаль, что Гриша никогда не переплывет море ...
