[На главную] [Сила слабых] [Глоссарий]
[Следующая]

Бурно М.Е.

О ТЕРАПИИ ТВОРЧЕСКИМ САМОВЫРАЖЕНИЕМ

Терапия творческим самовыражением (ТТС) – психотерапевтический (психопрофилактический) метод, способный серьезно помочь прежде всего людям с тягостным переживанием своей неполноценности. Этим методом могут овладеть, как показала жизнь, не только врачи-психотерапевты, но и психотерапевты с не-врачебным образованием  – овладеть по-своему, то есть со своими особенностями. Однако это возможно лишь тогда, когда психотерапевт, во-первых, способен искренне сочувствовать людям, переживающим свою неполноценность; во-вторых, испытывает живой интерес к духовной культуре и, в-третьих, стремится помочь человеку выразить себя целебно-творчески сообразно его природе.

В этом разделе изложены самые начала, элементы метода – даже, точнее, его аромат, который необходимо уловить для последующего более углубленного изучения ТТС по другим работам, к примеру, указанным в тексте, а также на специальных лекциях, семинарах и в психотерапевтической мастерской.

Терапия творческим самовыражением (ТТС)

Расскажу здесь о том, как могут помочь себе люди с разнообразными душевными трудностями, описанными в работе «Эмоционально-стрессовая психотерапия». Эти трудности есть расстройства настроения с нерешительностью, ранимостью, стеснительностью, тревожностью, страхами, навязчивостями, болезненными сомнениями, мнительностью, сверхценностями, ипохондриями и т. п.

Особые психотерапевтические приемы, описанные здесь, серьезно помогут в тех случаях, где указанные расстройства-трудности проникнуты переживанием своей неполноценности, своей слабости страдающим человеком, то есть он дефензивен в противовес агрессивному. При этом пока еще часто нет явной патологии, а значит, нет еще и необходимости лечиться у врача. Но необходимость эта может возникнуть, если внутренние болезнетворные причины или пагубные обстоятельства жизни продолжают свою работу и если душевной самопомощью не предупреждается становление патологического расстройства, болезни.

Нередко напряженные люди смягчают себя курением, вином, самовольно-беспорядочно принимают успокоительные или возбуждающие лекарства. Все это, приглушая напряженность, «поджигая» вялость, немало вредит организму.

Здесь речь пойдет о безопасно-мощных психотерапевтических приемах борьбы с расстройствами настроения, к которым возможно прибегнуть и не обращаясь к врачу. Это самопомощь культурными, духовными ценностями, творческим самовыражением.

Приемы традиционного элементарного самовнушения (которыми уже овладели с психопрофилактической пользой многие люди) давно вышли в жизнь, за стены медицинских учреждений, из специального психотерапевтического направления «Методы психотерапевтической тренировки (психической саморегуляции)» – так и приемы, о которых будет рассказано здесь, вышли из психотерапевтического направления «Терапия духовной культурой». Существо психотерапевтического механизма, лежащего в основе этого направления, есть творческое вдохновение, целебно просветляющее душу, смягчающее напряженность ощущением своих духовных особенностей, богатств, постижением смысла своей жизни. Психотерапевтическое воздействие такого рода В.Е. Рожнов (1985) называет «эмоционально-стрессовым» в широком смысле, в смысле «возвышающей» человека благотворной душевной взволнованности.

В выражении «эмоционально-стрессовое психотерапевтическое воздействие» может смутить слово «стресс». – Его не стоит бояться. Это только в житейских разговорах устоялось однобокое представление, будто стресс – вредоносный удар по человеку. Автор классического учения о стрессе Ганс Селье в своей книге «Стресс без дистресса» (М., 1979) сетует на эту однобокость: «В обиходной речи, когда говорят, что человек „испытывает стресс“, обычно имеют в виду чрезмерный стресс, или дистресс, подобно тому, как выражение „у него температура“ означает, что у него повышенная температура, то есть жар. Обычная же теплопродукция – неотъемлемое свойство жизни». Также и эмоциональный стресс – защитно-приспособительный подъем жизненных сил, вызванный эмоциональными воздействиями – может быть острым, «шумным» и внешне тихим в своей целебности и вредоносности.

Селье советует всякому человеку приобрести стойкий душевный подъем, насладительный стресс жизни. Он и сам прожил в этом состоянии долгую жизнь. Так нередко живут одухотворенные художники, артисты, ученые, влюбленные в растения садовники.

Эмоционально-стрессовое психотерапевтическое воздействие биологически основывается на благотворной лечебной работе эмоционального стресса. У разных людей по-разному, в зависимости от душевного и телесного склада и характера расстройств, формируется это целительное волнение-напряжение жизненных сил, и, стало быть, разными, иногда неожиданно найденными, тонко-поэтическими, способами приходится его вызывать.

Термин «стресс» вносит в понимание психотерапевтического дела биологический «подтекст», подчеркивает воздействие эмоционального напряжения на весь организм: работает биологическая ось Селье (гипоталамус – гипофиз – кора надпочечников) с выходом в кровь «лекарств организма», внутреннего «эликсира жизни». Без специального психотерапевтического вмешательства это происходит с человеком, который влюбленностью исцеляется от недуга; с обреченным на смерть больным, который не умирает, пока в состоянии эмоционально-стрессовой увлеченности не допишет свою книгу; с солдатом, храбро защищающим Родину в сырости и холоде болот без всяких простуд мирной жизни.

Отечественный терапевт А. И Яроцкий еще до возникновения классического учения о стрессе (50-е годы нашего века) писал, в сущности, об этом же в книге «Идеализм как физиологический фактор» (Юрьев, 1908) Он понимал тут под «идеализмом» не философское направление, а охваченность идеалами, душевную приподнятость, мощно усиливающую сопротивляемость организма в отношении физических болезней.

С давних пор целители применяли различные лечебные приемы, поднимающие душу и, значит, тонус жизни (например, лечение музыкой, театральными представлениями в античные времена).

В 1887 г. в Казани, в заседании Общества врачей выступил акушер-гинеколог И.М. Львов с речью: «Душевные волнения как причина болезней и как терапевтическое средство». Он говорил, что заболевший серьезной внутренней болезнью человек должен быть захвачен какими-то интересными, веселыми делами, занятиями, хорошо бы ему иметь «хорошенький домик», где он был бы окружен заботливым теплом близких, – и тогда он скорее поправится.

О терапии творческой взволнованностью немало сказано и в художественной литературе, и в письмах писателей. Так, Чехов писал Суворину (18 августа 1893 года), что отдал Черткову «Палату № 6», «потому что перед весной и весной (...) находился в таком настроении, что (...) было все равно». И дальше: «Если бы он стал просить все мои произведения, то я отдал бы, и если бы он пригласил меня на виселицу, то я пошел бы. Этакое безличное и безвольное состояние держит меня иногда по целым месяцам. Этим отчасти и объясняется весь строй моей жизни». От расстройств настроения Чехов спасался прежде всего творчеством, творя, высвечивая в рассказах, повестях, пьесах свою индивидуальность и отодвигая, устраняя таким образом «безличное и безвольное состояние». Жалуясь Суворину на множество непрошенных гостей в Мелихове (8 декабря 1893 года), Чехов тревожился: «А мне надо писать, писать и спешить на почтовых, так как для меня не писать значит жить в долг и хандрить».

Терапия творческим самовыражением (с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой базе стойкого светлого мироощущения) есть разработанный мною специальный сложный метод из области «Терапия духовной культурой». Существо метода – в лечебном доступном преподавании пациентам азбуки клинической психиатрии, характерологии, психотерапии, естествознания в процессе разнообразного творчества пациентов.

Метод предназначен для лечения пациентов с разнообразными душевными расстройствами, проникнутыми тягостным переживанием своей неполноценности.

Уясняя себе свои душевные, характерологические особенности в общении с творчеством больше или меньше созвучных ему по складу души, переживаниям известных творцов, товарищей по лечебной группе, в общении с собственными творческими произведениями, в творческом общении с природой, при проникновенно-творческом погружении в прошлое, страдающий человек, постигая эти свои особенности (характерологические, хронически-депрессивные, невротические и т. д.), старается найти свой путь, смысл вдохновенного целебного самовыражения, – под руководством психотерапевта и используя опыт талантливых, гениальных творцов (всегда страдающих и стихийно, каждый по-своему, лечащихся творчеством).

Когда человек совершает что-то творчески, то есть по-своему и во имя Добра (ибо творчество есть созидание – в противовес разрушению), то оживляется его душевная-духовная особенность-индивидуальность, отступает тягостная тревожно-депрессивная каша-неопределенность в душе, и все это неизменно сопровождается светлым подъемом (творческим вдохновением), в котором живут вместе и Любовь (в самом широком смысле, в том числе мягкое, доброжелательное отношение к людям с поиском хорошего, доброго вокруг), и Смысл (зачем я? куда иду? откуда? во имя чего живу?). Биологическая основа такого подъема есть эмоциональный стресс в понимании Селье (защитно-приспособительный выплеск в кровь собственных благотворных, поэтически, философски «пьянящих» лекарств).

Психотерапевтическая помощь такого рода может быть временной, эпизодической, но идеал терапии творческим самовыражением – воспитать в себе целебно-творческий стиль жизни и проникнуться им, то есть испытывать постоянно (обычно это возможно после нескольких лет лечебных занятий) более или менее выраженное творческое вдохновение.

Составные части ТТС – индивидуальные беседы с психотерапевтом, домашние задания, группы творческого самовыражения в уютной психотерапевтической гостиной (с чаем, музыкой, свечами, слайдами и т. п.), психотерапевтический театр (как особая группа творческого самовыражения исполнительским творчеством) Благодаря всему этому пациенты в течение 2-5 лет учатся выражать себя творчески (в том числе и в своем профессиональном деле), сообразно своим особенностям, для непосредственного добра людям, наполняясь богатствами духовной культуры, все подробнее и глубже высвечивая, подчеркивая для себя свои общественно-полезные особенности-способности, со светом в душе утверждаясь в «силе своей слабости».

I этап лечения:
1) самопознание («познай самого себя» – «nosce te ipsum», лат.) – изучение собственных болезненных расстройств, своего характера; 2) познание других человеческих характеров («каждому свое» – «suum cuique», лат.) – занятия по типологии характеров; изучение душевных расстройств.

II этап лечения:
продолжение познания себя и других в творческом самовыражении («обретает силы в движении» – «vires que acquiriteundo», лат.), с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой базе стойкого светлого мироощущения – при помощи конкретных методик. Эти конкретные методики таковы: 1) терапия созданием творческих произведений; 2) творческим общением с природой; 3) творческим общением с литературой, искусством, наукой; 4) творческим коллекционированием; 5) проникновенно-творческим погружением в прошлое; 6) ведением дневника и записных книжек; 7) домашней перепиской с врачом; 8) творческими путешествиями; 9) творческим поиском одухотворенности в повседневном.

Я описал здесь кратко существо, содержание ТТС для того, чтобы всякому человеку легче было применять для самопомощи какие-то элементы, «крохи» этого сложного метода.

Итак, в чем же существо всякого (и в том числе целебного) творчества? В именно своем, индивидуальном, а значит, всегда новом, свежем взгляде на вещи, в самобытном отношении к ним.

Художественное отношение к жизни, в отличие от научного, обнаруживает не только особенность мышления-суждения, но и свое личностное, индивидуальное переживание по поводу каких-то событий, отношений с людьми, с природой. В этом смысле не только стихотворение или акварельный пейзаж, но и всякий творческий фотографический снимок или слайд есть автопортрет автора. Пришвин писал: «Пейзажем называется совокупность животных, растений, камней и всяких других составных частей природы, отнесенных к личности человека» (Пришвин М. Незабудки. – М.: Художественная литература, 1969, с. 84).

То есть выразить себя творчески – это выразить свое отношение, например, к природе, к строительству дома, выразить себя в работе учителя и ветеринара, плотника и коммерсанта; в письме знакомому, в очерке, в беседе с человеком, в записной книжке, в чтении чеховского рассказа. Творчество проясняет, очерчивает, строит и утверждает личность автора. Человек с расстройствами настроения, как уже отмечено, в процессе творчества обретает себя, свою определенность, выбираясь из душевной разлаженности, болезненной растерянности, тревоги-неопределенности.

Как полагает в своей книге «Мозг, психика, здоровье» (М., 1972) автор концепции вероятностного прогнозирования И.М.  Фейгенберг – эмоциональная напряженность, тревога обусловлены не столько самой ситуацией опасности, сколько «неопределенностью дальнейшего развития событий», при которой человек, готовый к разнообразным действиям, «не знает еще, какие именно действия понадобятся». Творческое состояние души вносит в смятенную, аморфную душу известную определенность (в том числе, если не прежде всего, определенность прогноза), практически выражающуюся хотя бы в осознании того, кто есть я, чего стою, что умею, что должен делать в жизни, и в какой ситуации что, вероятнее всего, буду чувствовать и как буду поступать.

Человек творящий невольно и постоянно ищет для своего творчества, для преломления в своей самобытности, материал всюду вокруг себя и в своих переживаниях тоже, даже в горе. И потому он защищен надежнее, нежели человек страдающий, но нетворческий.

Психотерапевт средствами своей души высвобождает в больном человеке целебные силы природы. Это весьма сложное дело, требующее специального образования, опыта, известных врожденных способностей. Врач профессионально знает, как именно (например, творческим самовыражением) помочь человеку в зависимости от особенностей его характера, клинической картины.

В уютной лечебной группе с чаем, музыкой, свечами пациент узнает о своих болезненных расстройствах и о том, как их возможно смягчать, узнает о разных человеческих характерах, общаясь с другими пациентами группы, вглядываясь в иные болезненные расстройства и характерологические структуры, в иные, так сказать, «стили жизни», изучая их вместе с психотерапевтом. Пациент в процессе серьезной (при всей ее внешней праздничности) работы учится понимать, чувствовать в этой камерной лаборатории жизни, кто чем силен и слаб, в чем «сила слабости» и даже тягостных симптомов, что есть для него истинные ценности, как с кем вести себя для обоюдного блага, как щадить ранимость людей, как рассмотреть в людях хорошее, как даже скверные желания, преобразив, направить к добру.

Познавая людей в живом общении и через предметы их творчества (слайды, рассказы и т. д.), узнаешь глубже себя самого со своими способностями,особенностями, недостатками, дабы ярче себя применить для общественной пользы, проникнуться светлым мироощущением. Таким образом, существо ТТС – это помочь глубинно понять себя, найти главное душевное дело свое, в котором целебно выразишься и возвысишься с пользой для людей вокруг, обретя смысл жизни.

Целебное оживление творческих способностей, сил человека, думается, есть самое жизненное и порою единственно серьезное, помогающее страдающему, медицинское вмешательство, хотя для несведущего человека это вроде бы совсем и не медицина. Воздействия такого рода бывают настолько сложны, что нередко производятся опытным психотерапевтом (во всяком случае, поначалу) интуитивно, но истинная интуиция – это ведь, в отличие от инстинкта, сгущенный опыт в своем деле, лишь поначалу не осознаваемый в каждый момент в своих деталях.

Психотерапевт, врачующий в подобном духе, по необходимости есть «научный художник». Холодными и горячими внушениями, самовнушениями, разъяснениями, наставлениями во многих случаях невозможно помочь пациенту понять и почувствовать, как и что ему делать для смягчения тягостной напряженности. В процессе терапии творческим самовыражением врач вынужден побуждать к творчеству пациентов, людей с душевными трудностями, в том числе и собственной творческой индивидуальностью, собственным творческим переживанием. Этим объясняется, быть может, необычная для других медицинских работ, но насущная здесь, научная художественность изложения, изображение лечебного переживания психотерапевта, в том числе в его психотерапевтических рассказах, пьесах.

Психотерапевтические приемы, подобные приемам ТТС, рассыпаны в психотерапевтическом мире под названиями: «эстетотерапия», «арттерапия» (терапия искусством, преимущественно изобразительным), «терапия занятостью», «терапия творчеством», «музыкотерапия», «библиотерапия» (терапия книгой), «ландшафтотерапия» и т. д. Многие психотерапевты заняты терапией духовной культурой, творчеством, но лишь немногие здесь работают в духе нашей отечественной традиционной медицины, то есть достаточно подробно, проникновенно отправляясь от клинической картины душевного страдания, личностного своеобразия пациентов, дабы лечебно способствовать самозащитным природным силам пациента, заложенным и в самой картине болезни.

Реалистический психотерапевт помогает себе и своим пациентам проникнуться убежденностью в том, что каждый человек (здоровый или больной) ограничен и одновременно силен своими особенностями, что для каждого – свое, лишь бы преобладало доброе, нравственное начало.

Мы не должны никому никогда прощать аморальность, цинизм, откровенное хамство, но должны быть сдержанно-снисходительны, по-доброму внимательны к человеческим слабостям, юношеской неопытности, неразвитым вкусам. Важно понимать, что и в большом, и в малом, особенно в наше время насыщенности мира смертоносным оружием, высшая ценность – это ценность нравственная. Она и должна быть точкой отсчета.

Духовно-радостно познать, прочувствовать, что человек, не согласный с тобой, не похожий на тебя, по-своему прав, и эта его правда может добром служить людям.

Итак, терапия творческим самовыражением серьезно сообразуется с особенностями клинической картины и характера страдающего человека. Не стану, однако, здесь входить в характерологические особенности, трудности людей. Это сделано выше, в специальном разделе. Здесь же будем отправляться, в попытках помочь себе «крохами» терапии творческим самовыражением, от тех душевных трудностей, расстройств, о которых уже рассказано, и из более или менее ясного философского представления дефензивных людей о силе своей слабости.

Не входя в характерологические подробности, отмечу две полярные характерологические структуры – авторитарную (авторитарно-агрессивную) и дефензивную (пассивно-оборонительную), свойственную так называемым «слабым» людям (с переживанием своей неполноценности). В этой «слабости» есть своя сила.

Об этом важно поговорить подробнее, поскольку терапия творческим самовыражением, в своем врачебно-квалифицированном виде (для больных людей) и в упрощенно-домашних, профилактических, формах (для здоровых с душевными трудностями), как отмечено выше, особенно помогает дефензивным («слабым»). «Слабым», дабы успешно лечиться или прибегнуть к психопрофилактической самопомощи, описанной здесь, в порядке целебного самопознания необходимо разобраться в своей «слабости».

О силе слабых

Глубокая человеческая любовь к детям, родителям, к близким людям, к своему делу и другие формы истинной, духовной, любви имеют общее неотъемлемое свойство-способность – принести себя в жертву ради этой любви.

Это свойство имеет свой прообраз и в жизни животных. И в животном царстве, как известно, мать нередко не жалеет жизни, защищая, спасая своих детей. Но особенно нежной, ласковой, жертвенной заботой друг о друге отличаются животные меланхолического темперамента («слабого типа высшей нервной деятельности» – в павловской физиологической терминологии).

Например, меланхолические кошки и собаки к хозяевам своим привязываются крепче и теплее, нежели животные других темпераментов. Пугливый ласков, привязчив, и в этой незащищенности – своя попытка защиты.

Основная поведенческая реакция меланхолических («слабых») животных в опасности – это пассивно-оборонительная реакция, то есть стремление, поджав хвост, удалиться из неприятной ситуации, тогда как «сильные» животные ведут себя в опасности преимущественно агрессивно – нападают, оскалившись.

У «слабых» животных обычно плохо, медленно вырабатываются рефлексы, помогающие выжить. «Сильному» животному (холерическому, сангвиническому, даже флегматическому) достаточно бывает один раз увидеть со стороны, как хищник или человек поймал, убил животное того же вида, чтобы в другой раз, завидев врага, спасаться или нападать (так называемый «рефлекс зрителей»). Этот «рефлекс зрителей» вяло вырабатывается у меланхоликов, и они гибнут, вымирают иногда целыми видами.

Так погибли в XVIII веке морские коровы Стеллера. Эти крупные морские млекопитающие, длиною до шести метров, громадными стадами мирно паслись под водой у берегов, питаясь морской травой, не выходя на сушу, не уходя далеко от берега. К ним можно было подплывать на лодке, когда они паслись на мелком месте, втыкать в спину между ребрами крюк, привязанный к канату, и вытаскивать животное на берег. При этом, как заметили очевидцы, морские коровы были чрезвычайно друг к другу привязаны. Например, самец следовал за пойманной самкой к берегу, когда ее тянули канатом; старался с нежной беспомощностью освободить ее, хотя его при этом били с лодки; иногда на другой и на третий день сидел над ее мертвым телом.

Исчезли от своего несовершенства морские коровы и многие другие меланхолические животные. Но в процессе эволюции перешел и к человеку «спрятанный» в пассивно-оборонительном реагировании зачаток, прообраз самоотверженной привязанности, любви к ближнему. Особенно глубокой совестливостью и связанной с ней духовной, нравственно-размышляющей углубленностью, звучащей в обыденной жизни, в научном или художественном творчестве, отличаются люди именно меланхолического темперамента (например, Дарвин, Павлов, Чехов). Потому и сохраняется в мире пассивно-оборонительная «слабость»: за этой маской врожденной физической неуклюжести и непрактичности кроются тесно с нею связанные задатки весьма уважаемых людьми качеств, которые развиваются, расцветают в общественной жизни – обостренная нравственность, совестливость, деликатность, а порой способность к тонкому анализу, незаурядное духовное творчество.

«Слабый» Гамлет слаб в практической (в широком смысле) жизни, не способен, например, к решительной мести убийством (обычной для его современников и соотечественников), потому что это не его удел. Его врожденные способности в другом – в остроумно-ясном, философически-нравственном объяснении людям сложных тайн жизни и смерти. Глубинное, нравственно-аналитическое, ответственное отношение ко всему живому, к таинственно-восхитительному естественному круговороту жизни и смерти мешает ему просто и сразу убить убийцу своего отца. Очень важно, кстати, «слабому» человеку видеть, понимать в себе тень Гамлета – именно для того, чтобы быть решительнее, благородно «практичнее» в опасности, защищая добро от зла: невиновного от несправедливости, Родину от врага.

[Следующая]
[На главную] [Сила слабых] [Глоссарий]