Буряк: «Не будь Прокопенко, не было бы и тренерских успехов Блохина»
[02-10-2007 11:57:59]
|
18 августа на 62-м году жизни скончался заслуженный тренер Украины и России
Виктор Евгеньевич Прокопенко.
Смерть настигла его до обидного рано, неожиданно, мгновенно... К сожалению,
редеют ряды элитных тренеров, взращенных советской школой — самобытной,
самодостаточной. У Виктора Прокопенко за плечами яркий путь. Как футболист он
играл в одесском «Черноморце» и донецком «Шахтере». В чемпионатах СССР провел 83
матча и забил 13 голов. Выступал и за олимпийскую сборную СССР. Возглавлял
одесский «Черноморец» и был назван лучшим тренером за всю историю клуба. Под его
началом команда дважды становилась обладателем Кубка Украины (1992, 1994),
дважды выигрывала бронзовые медали чемпионата Украины (1993, 1994). В 2000-м
Виктор Евгеньевич впервые вывел «Шахтер» в групповой турнир Лиги чемпионов. И
именно с этого момента донецкая команда и киевское «Динамо» начали на равных
захватывающее сражение за чемпионство.
С 2004 года работал спортивным директором «Шахтера». В чемпионских взлетах клуба
и его победах в Кубке Украины за этот период немалая заслуга и Виктора
Прокопенко. С 2006 года он был депутатом Верховной Рады Украины.
Экс-капитан и бывший президент «Черноморца» Вячеслав Лещук: «Казалось, Виктор
спит и его можно разбудить»
— Вячеслав Михайлович, в свой последний день Виктор Прокопенко был в Одессе.
Вы с ним играли в «Черноморце», дружили. Провели этот день вместе?
— Да, с утра созвонились, встретились у нашего общего товарища Петра Хлыстова.
Он дилер, владелец автоцентра «Тойота». Там мы и собрались — как обычно, когда
Виктор приезжал в Одессу. В 11 часов смотрели по НТВ программу «Свободный удар».
Пили чай, разговаривали.
— О чем?
— Я не могу сейчас точно вспомнить. Ни к чему не обязывающие разговоры:
обменивались мнениями по поводу увиденного и услышанного.
— Были хоть какие-то предчувствия?
— Ничего такого, никаких фраз, которые бы обнаруживали, что его что-то тревожит.
Он, как всегда, был спокойным, жизнерадостным, шутил. Пожелал постричься — Петр
предложил ему своего мастера. Сели в машину, отправились туда. По возвращении
посмотрели второй тайм матча российского чемпионата ЦСКА — «Сатурн». Снова
говорили обо всем и ни о чем. Часа в три дня Виктор сел в свой «мерседес», а я
пешком направился домой: живу недалеко.
Прихожу к себе, тут же звонок от Ларисы, жены Виктора: «Витя без сознания,
вызови «скорую»!». Я через Петра созвонился с частной медицинской фирмой,
объяснил, как добраться туда, где жил Виктор: не все знают этот вновь
застроенный район. И сам туда поехал. Догнал «скорую», пристроился сзади. В
дороге позвонила Лариса и, плача, сообщила: «Витя умер». Было примерно 15.40.
Через 20 минут мы зашли в дом. Я смотрел на Виктора — казалось, что он спит и
его можно разбудить. Не верил, что это конец. Лариса рассказала, что смерть
наступила, когда он принимал душ...
Осмотрев тело Виктора, врачи развели руками: мол, даже если бы они были рядом,
вряд ли смогли бы ему чем-то помочь. По всем признакам у него оторвался тромб и
перекрыл легочную артерию. Сердце остановилось моментально.
— Это подтвердилось при вскрытии?
— Я не читал заключения экспертизы. У нас тогда была куча проблем, связанных с
похоронами. Говорили, что вроде у него была острая сердечная недостаточность...
— Он не курил, не пил. Что же было причиной болезни?
— Мы с ним об этом не говорили, и на здоровье он никогда не жаловался.
— Вы дружили, наверное, лет 30?
— Даже больше. Меня пригласили в одесский «Черноморец» в середине 68-го, а он
пришел в команду вслед за Степой Решко из винницкого «Локомотива» в конце года.
Я был пацаном, а он уже считался зрелым игроком. Был нападающим таранного типа,
бесстрашно вступал в силовые единоборства, умело играл головой. Рост — 186
сантиметров, а тогда рослых нападающих было мало.
Пока он холостяковал, мы жили вместе в общежитии на учебно-тренировочной базе
«Черноморца» (главный тренер Сергей Шапошников тоже здесь жил). А через пару
лет, когда команда вылетела из высшей лиги, наши пути разошлись. Тогда в Одессе
была холера, и последние игры мы проводили на выезде, в Киеве. Он уехал в
Донецк, я ушел в армию. Я вернулся в «Черноморец» в 73-м, он — в 74-м. Еще пару
лет поиграли вместе, а потом он пошел учиться в Высшую школу тренеров в Москве.
— Как вы думаете, кроме физических причин его смерти, могли быть другие —
моральные, психологические, которые очень часто подкашивают человека? Все-таки
по призванию Виктор Прокопенко — главный тренер, а не спортивный директор, и тем
более странно, что он пошел в политику...
— У нас много чего происходит странного, так что... Не думаю, что причину его
смерти надо искать в отстранении с поста тренера. В клубе «Шахтер» не было
должности спортивного директора, ее сделали под Виктора Прокопенко. Ринат
Ахметов в основном только с ним и говорил о футболе, консультировался по разным
вопросам. Виктор уверял, что работать с ним — это и удовольствие, и школа.
— Были ему звонки с предложением возглавить другую команду?
— Может, и были, но я об этом ничего не знаю. Звонки сейчас, вы сами понимаете,
ни о чем не говорят. А Виктор, если принимал решение быть спортивным директором
или политиком, то он только этим и жил. И вряд ли параллельно искал другую
работу.
— Каким Виктор Евгеньевич вам запомнился?
— По жизни он всегда излучал уверенность, веселость. Мало кто знал, что Виктор
давно уже, со времен Союза, был верующим. Ходил в церковь, соблюдал все
религиозные обряды. Постился. Один раз за все время и я с ним зашел в церковь за
компанию, смотрел, как он ставил свечки, молился.
Нашему поколению обещали, что мы будем жить при коммунизме. И сейчас мы тоже
верим, что будем жить при классном футболе в Украине. Что однажды донецкий
«Шахтер» выиграет Лигу чемпионов. Об этом мечтал и Виктор.
Вдова Виктора Прокопенко Лариса: «За 40 лет нашей совместной жизни я ни разу
не видела мужа больным»
— Это случилось буквально за секунду. Он пошел в душ, а я ему принесла
одежду. Говорю: «Давай тепленькую воду сделаю», а то он холодную открыл. Он мне
еще сзади руку положил на плечо. И вдруг сполз вниз и упал. Все! За секунду не
стало человека!
Мы были с ним вместе 40 лет, а мне кажется, все 200. И прошли они, как один
день. Нам бы только жить да радоваться... Мы всю жизнь на чемоданах, в дороге, в
гостиницах. Вспоминаю Херсон, где он в 73-м году начал тренировать местный
«Локомотив». Дочка Таня была маленькая, ее все футболисты нянчили. А в комнате,
где нас поселили, еле кроватка вмещалась. Был керогаз, большая кастрюля, в
которой я варила борщ на всю команду.
Это наша молодость, и все переносилось легко: переезды, бытовая неустроенность.
Он никогда не позволял мне взваливать на свои плечи жизненные тяготы. Если я
болела, или дети, или мои родные — Виктор все в первую очередь брал на себя.
Трудно поверить в то, что все 40 лет человек после работы со всех ног бежал
домой, а не куда-то. Но таким был мой муж.
Дети наши в Волгограде — сын Евгений и дочь Татьяна. У сына все нормально, он
окончил школу милиции, женился, есть ребенок. А у дочери убили мужа, она, к
сожалению, одна. Убийцу вроде бы нашли, но толку с того? Во внучке Вике Виктор
души не чаял, а вот внуку не успел нарадоваться — тому только годик будет.
Переживал ли муж, оттого что перестал быть тренером? А сидеть на этих тренерских
скамейках вы что, думаете, лучше было? Я когда включала телевизор и смотрела за
игрой команды, которую он тренировал, не могла выдержать, а каково было ему...
И все равно, говорю вам, как на исповеди, ни разу за эти годы я не видела, чтобы
Виктор за сердце держался, глотал какие-то таблеточки. Он вообще никогда
медикаментов не принимал. Единственное — у него как у игрока были травмированные
мениски. Последние 15 лет не пил, не курил. Мы его берегли как могли. Если бы я
хоть что-то заметила, то подняла бы тревогу.
Врачи считают, что он перенес инфаркт на ногах. «Да такого быть не может! —
говорю. — Я же с ним в последнее время постоянно находилась. Если и
расставались, то ненадолго». Объясняют: «Бывают такие формы, что не вызывают
боли».
Я подсчитала: он умер в день Преображения, а 40-й день приходится на Воздвижение
Креста Господнего. Говорят, даже в монастырях люди просят смерти в такие
праздники и удостаиваются ее единицы.
Стефан Решко: «Все свои переживания Виктор таил в себе»
— Стефан, вы играли в одной команде с Виктором Прокопенко. Какими чертами,
кроме игровых, он выделялся среди футболистов?
— Ярким, острым умом. Был начитан, эрудирован, хорошо подготовлен. Умел
рассуждать, анализировать. Признавал свои ошибки и делал все, чтобы их
исправить. Отстаивал свое мнение. Если к нему были претензии, объяснял свое
игровое видение, почему он сделал так, а не иначе.
Был веселым, юморным, как говорят, душа-человек. Любил компании. После
поражений, конечно, все находились в унынии, но все равно он мог поднять тонус,
взбодрить. Говорил, к примеру: «Проиграли, ну что ж, жизнь на этом не
заканчивается. Надо все переосмыслить, разобраться и идти дальше».
— Как вы оказались в одной команде?
— В 67-м, после службы в Германии, где он выступал за Северную группу советских
войск, Виктор пришел в винницкий «Локомотив», где я уже играл. Мы с ним сразу
подружились, жили в одной комнате. «Локомотив» был в первой лиге, но мы
постоянно боролись за «вышку». В составе команды были Трояновский, Левченко,
другие футболисты, которые прошли школу киевского «Динамо». Играя с такими
техничными мастерами, Виктор, конечно, чувствовал, что ему надо серьезно
тренироваться, чтобы быть с ними на уровне. И он дополнительно работал после
занятий над финтами, над ударами, над игрой головой. Мы часто оставались в паре.
Когда меня пригласили в одесский «Черноморец», я сделал все, чтобы и он туда
перешел. Убедил тренера Сергея Шапошникова, что Прокопенко — порядочный парень,
дисциплинированный, режимный.
— Для вас не стало неожиданностью то, что в итоге он стал отличным тренером?
— Ума у него хватало, в этом плане он всегда был на высоте. К тому же Виктор
окончил Высшую школу тренеров в Москве, набрался еще теоретических знаний.
Поднял «Черноморец», для «Шахтера» очень много сделал. Я всегда говорил и
говорю, что игра «Шахтера», когда Виктор тренировал команду, мне нравилась — она
была такая легкая, свежая. Да, не удалось выиграть чемпионат, не хватало всего
чуть-чуть. Может, строгости в игре, которая была у Лобановского, у других
тренеров. Но Прокопенко проповедовал футбол атакующий, раскрепощенный,
зрелищный.
— И это притом, что у него тогда не было такой колоссальной материальной
поддержки, какую сейчас имеет команда...
— Ну конечно. Не было при нем и такого количества иностранных игроков. Он
работал с футболистами более низкого уровня, чем сегодня. У нынешних «Шахтера» и
«Динамо» исполнители более высокого класса. Да что там говорить: тренерская
работа — тяжелый труд, постоянные переживания. Меньше «физики», больше
нервотрепки. С виду Виктор вроде был сдержанным. Мог, конечно, вскочить со
скамейки, махнуть рукой, чтобы подсказать что-то игрокам, но не позволял себе
таких эмоциональных всплесков, как некоторые тренеры. Он все таил в себе —
отсюда и проблемы с сердцем.
Мне знакомые врачи сказали: «Вскрытие показало, что сердце у Виктора Прокопенко
было, как тряпка: выжатое, вялое, с большим рубцом посередине». А выглядел он
совершенно здоровым человеком.
— Он работал в разных командах. И что, нигде тренеры не проходили медосмотры?
— Я сам удивляюсь, что в донецком «Шахтере», где самая современная медицинская
аппаратура, у Прокопенко не выявили сбои в сердце. Скорее всего, он не настолько
сильно любил себя, чтобы заниматься своим здоровьем. Видимо, не ожидал, что
сердце может подвести.
Я говорил с его вдовой Ларисой на похоронах. Она сокрушалась: «Вроде бы
нормальная жизнь началась для меня: Витя бросил тренерскую работу, меньше стал
ездить, чаще бывать дома, только бы жить, а вот надо же тебе — все оборвалось».
— Кучеревский раньше ушел, теперь Прокопенко. Это, в общем-то, тренеры, которые
должны быть на главных постах. А их немножечко так взяли и отодвинули в сторону,
сделали спортивными директорами. Не в этом ли причина трагедии того и другого?
— У Кучеревского была авария — хотя, говорят, тоже сердце отказало. То есть
футбол (как и весь профессиональный спорт) — такой нагрузочный вид, что сердце
изнашивается раньше срока. Но я не считаю, что они ушли из жизни, потому что
перестали быть главными тренерами. Прокопенко, будучи спортивным директором в
«Шахтере», не отвечал, конечно, за результат, но он в целом занимался всеми
командами — и первой, и второй, и третьей, участвовал в организации этого
процесса. Он находился в клубе, никто его не отлучал.
— Виктор Прокопенко известен остроумными, афористичными фразами в чисто одесском
духе, хотя родился в Мариуполе. К примеру: «Я давно не пью, зато как разливаю!».
А что вы запомнили?
— Он мог из всякой шутки, «дурнички» сотворить что-то свое. Любил море, из окон
его дома в Одессе оно хорошо видно. И однажды сказал: «Жизнь дается человеку
один раз, и чтобы не было мучительно больно, ее надо прожить у моря».
Леонид Буряк: «Не будь Прокопенко и других тренеров сборной, не было бы и
тренерских успехов Блохина»
— Моя футбольная карьера начиналась, когда Виктора Прокопенко взяли в
одесский «Черноморец». Он был центральным форвардом, обладал отличными
физическими данными. Тогда в команде выступали Стефан Решко, Вячеслав Лещук,
Иштван Секеч, Виктор Зубков, Василий Москаленко — кумиры одесских болельщиков.
Конкурировать с такими мастерами очень сложно, но он был хорошим футболистом и
сразу закрепился в основном составе, попал в когорту корифеев. Я два года с ним
играл, а потом меня пригласили в киевское «Динамо».
Виктор был тренером в России и в Украине. Положа руку на сердце, могу сказать:
когда он тренировал «Шахтер», это была самая сильная команда за всю историю
клуба.
Наши пути все время пересекались. Мы встречались за границей, в Киеве, в
Донецке, когда играли киевское «Динамо» и донецкий «Шахтер». Сидели на трибуне и
обменивались взглядами по ходу матча. Он радовался, когда его команда показывала
хороший футбол, и переживал, если у нее был спад в игре.
Он был первым тренером национальной команды Украины. Тогда много ведущих
футболистов осталось в России, и надо было создавать новую сборную. Результата
от нее не требовали. У меня уже была другая ситуация: перед сборной поставили
задачу выйти из непростой группы в финальный турнир чемпионата Европы. Мы ее, к
сожалению, не выполнили. При этом, считаю, у команды было свое лицо, она на
каком-то этапе выигрывала, показывала качественный футбол.
Потом сборную возглавил Олег Блохин, вывел ее в финальный турнир чемпионата
мира. Но я думаю, что того результата, которого он добился, не было бы, если бы
не работа бывших тренеров главной команды — Виктора Прокопенко, Анатолия
Конькова, Йожефа Сабо, Валерия Лобановского, да и моя тоже.
В моей памяти Виктор Прокопенко остался человеком, беспредельно преданным
футболу. Но каждый сам выбирает свою стезю. Пост спортивного директора, который
занимал он и который сейчас занимаю я, очень интересный: ты все 24 часа
находишься в гуще футбольных событий клуба. Конечно, ответственность в 10 раз
меньше, чем у тренера, но работа все равно увлекательная. И я не сомневаюсь, что
любой свой выбор Виктор Прокопенко делал по зову сердца, ни о чем потом не
сожалея. Он это и сам говорил.
Узнав о его смерти, я без раздумий сел в машину и поехал в Одессу, чтобы отдать
дань уважения человеку, который так много сделал для футбола Украины. И мог бы
сделать еще больше. Украина потеряла очень сильного специалиста. На траурном
митинге Раиса Богатырева сказала очень трогательные слова и просила у Виктора
Евгеньевича прощения за то, что мы были не совсем к нему внимательны...
P. S. Года полтора назад в одном из интервью Виктор Прокопенко, занимавший пост
спортивного директора, на вопрос, не тянет ли его снова на тренерскую работу, в
свойственном ему духе ответил: «Кто знает? Я не понимаю некоторых коллег, с
пафосом заявляющих, что не смогут жить без футбола. А если завтра, не приведи
Господи, начнется война? О каком футболе будет идти речь? Возьмем пулеметы и
пойдем копать траншеи. Против судьбы не пойдешь...».
Газета «Бульвар»,
1.10.