Почему-то всем кажется, что доказательства настоящей любви, – это падание в пропасть, целование песка, по которому ходит любимый человек, и прочие геройские, опасные для жизни поступки. А ведь настоящее чувство – оно в мелочах.
Промокшая одежда зябко прижалась к моему телу, словно пыталась согреться. Я обняла себя за талию и оглянулась на тонущий в дожде город.
- Девушка, ваш талон?
Я устало посмотрела на мускулистого парня и протянула ему скомканную бумажку.
- Сектор «Б». Подниметесь на второй этаж и повернете направо.
Парень вернул мне кусочек талона и толкнул в темноту.
* * * Тимкина сигарета таяла на глазах. Я могла часами наблюдать за тем, как он курит. Такой серьезный, с щетиной на подборке и щеках. Мне нравилось, как она покалывала мое лицо во время поцелуев. Иногда я просыпалась посреди ночи в жутком желании прикоснуться к его щетине кончиками пальцев или своей щекой. Еще я любила лежать у него на груди. Закрыв глаза. Тогда было слышно Тимкино сердце, и создавалось впечатление, что я внутри него.
Из кухни донесся тонкий свист чайника.
- Чай будешь?
- Угу.
- И я буду. Жаль, только сахара уже нет.
Я налила чай и принесла Тиме. Он обнял железную кружку ладонями и тут же убрал их.
- Горячо.
- Я люблю тебя, - сказала я и поцеловала его в голое плечо. – Тебе не холодно?
- Я же сказал, что горячо. Хочу выйти на улицу, размяться.
- Это опасно. Слишком холодно. Тим, нормальные люди не выходят на улицу уже несколько недель.
- Это нормальные люди. А я люблю тебя. Я сумасшедший.
Пока не было Тимки, я рассматривала наши фотографии. Они были такие теплые, что было жарко рукам. Тим прав, здесь очень горячо. Но разве может быть слишком горячо, когда любишь?
- Ну, наконец-то!
- Я был на станции. Слушал радио.
- Что нового?
- Ждем существенного потепления. Ковчег уже достроили. Мест не так много. На Землю будут отправлять партиями, пока на нашей планете не останется ни одного человека.
- Как ты думаешь, какая она – Земля?
- Думаю, нам там понравится. А у меня для тебя подарок.
Тим засунул руку во внутренний карман шубейки и протянул мне булочку с двумя пакетиками сахара.
- Сделать тебе чай, малышка?
* * * Я высунула голову из форточки. Воздух был кислым и очень плотным. Со дня на день обещали нитратные дожди. С другой стороны, появилась возможность выходить на улицу.
- Яся, мы спасены!
Тимка в припрыжку подбежал к окну, из форточки которого торчала моя голова с довольной физиономией.
- Тебе удалось взять талоны?
- Ага.
- Поверить не могу, что, наконец, окажусь на Земле! Там до сих пор растут цветы с деревьями, а во дворах гуляют дети! Есть еда и вода… красивая природа, - я мечтательно улыбнулась.
Тим протянул мне свернутый кусочек бумаги. На нем была написана дата вылета, пункт назначения – Западная Украина – и мои данные – Ярослава Фурта.
- А твой талон? - спросила я.
- У меня его нет.
- Как это?
- Я полечу следующим рейсом.
- Когда? Как? Это точно?
- Абсолютно. Через тройку дней. Может быть, неделю.
- Как же мы потом найдемся на Земле? Я без тебя никуда не полечу!
- Все будет хорошо. Вас поселят в специальные общежития, там я тебя и найду.
- Я без тебя не полечу.
- Ну что ты как маленькая! Я тебя когда-нибудь обманывал?
Тимка закурил. Я расслабилась и положила талон в карман жилетки.
Нитратные ливни начались в тот же вечер. Неимоверно потеплело. Ветра совсем не было, из-за этого создавалось впечатление, что дождь льет сплошной стеной. Город потихоньку скисал в слезах неба.
Я поцеловала Тимку. Поцелуй был сладким: мы только что доели остатки булочки с сахаром. Я облизала губы и постаралась растянуть это мгновение навечно.
- Тим, я хочу тебе кое-что показать.
Я достала из комода две крошечных кофточки и штанишки.
- Я связала это еще год назад. Для наших будущих детей. Этого, конечно, мало, но когда придет время, мы докупим все необходимое на Земле.
Тим улыбнулся.
- Я хочу, чтоб ты знала, что я очень сильно люблю тебя.
- Я знаю.
* * * Паника внутри ковчега была еще та. Некоторые дети плакали, некоторые – носились из стороны в сторону, сбивая с ног все, что можно. Сумки и чемоданы были повсюду. Тесно и душно. Я поскользнулась и упала на колени, угодив в огромную лужу. Мокрые от нитратного ливня люди залили весь ковчег.
- Все в порядке? - уже немолодой мужчина помог мне встать.
- Спасибо. Мне казалось, здесь будет немного уютнее.
- Бог с удобствами, нам и так страшно повезло. Единственный шанс улететь на Землю, планету счастья!
- Почему единственный? А следующий рейс?
- Второго рейса не будет. Все это знают.
На секунду я застыла, а потом откинула в сторону сумку и что есть силы помчалась обратно к выходу. Почти у самых дверей меня остановил тот самый мускулистый парень.
Свежие статьи Загрузка ... |
- А вы куда?
- К Тиме.
- Какому Тиме?
- Тимофею Курбету! Он должен попасть на этот ковчег!
- У него есть талон?
- Нет, но…
- Никаких «но», идите в свой сектор.
- Тимка-а!
- Не кричите. Паники и так достаточно.
- Я никуда не лечу. Я остаюсь. Пустите меня.
- Вернитесь в свой сектор! – парень с силой толкнул меня.
- Да пошел ты!.. – я плюнула ему в лицо и вырвалась из его рук. В тот же момент что-то тяжелое упало мне на голову, все поплыло перед глазами…
* * * Небо было ясным и голубым. Я закрыла глаза, а потом снова открыла. Небо по-прежнему было чистым и прекрасным. Не верилось. Я глубоко вдохнула и тут же закашляла. Какой дивный воздух… немного сладкий. Я лежала в креслокачалке, накрытая клетчатым пледом.
- Доброе утро, - голубоглазая девчонка лет двадцати сидела в таком же кресле, как и я.
- Где мы?
- Это санаторий. Западная Украина, Земля.
- Это все-таки, правда…
- Да. Этот атомный взрыв, трагедия на вашей планете. Ваш ковчег прилетел почти месяц назад. Ты была без сознания, тебя привезли сюда.
- Еще рейсы были с моей планеты?
- Нет... А меня Люба зовут.
- Люба… Ты землянка?
- Да.
Я замолчала. Мне вдруг ужасно захотелось прикоснуться к Тимкиной щетине кончиками пальцев.
- А знаешь ли ты, Люба, что такое любовь?
- Мне кажется, любовь – это полное согласие, когда готов сделать невозможное, сорвать звезду с неба для любимого человека.
- Нет, Люба. Любовь – это крошки сахара на губах.
Вот собственно и все. 