Сейчас ей было бы девяносто шесть лет. В театре она была чуть ли не от рождения, правда, сперва за кулисами или в ложе. Или в репетиционном зале, где могла смотреть на родителей и дядю. Маленькая Галя очень быстро поняла. Что балет – это не только танец, музыка и цветы с аплодисментами, но и каторжный труд. И, хотя в её семье ничего, кроме балета, не существовало, сама девочка не хотела быть балериной: слишком уж это ей казалось тяжёлым. С самого детства Галина Уланова мечтала стать моряком. Но родители почему-то решили, что дочка пойдёт по их стопам. Наверное, так было проще – ребёнок всегда под присмотром, если не самих родителей, то их коллег. И в девять лет Галю отдали в хореографическое училище, где одним из преподавателей будущей балерины стала её мама – Мария Романова. Потом несколько лет мать сомневалась в правильности выбора профессии для дочери. И только когда Галю взяла в свои руки знаменитая Агриппина Ваганова, стало понятно, что материнское чутьё было верным. На выпускном выступлении Галя оказалась самой лучшей. О том, чего ей это стоило Уланова не любила вспоминать. Она говорила, что не верила в себя даже после выпуска и зачисления в труппу тогда Кировского, а нынче вновь Мариинского театра. И даже не помнит, как протанцевала свою первую большую партию – Одетту-Одиллию в «Лебедином озере», настолько страшили её рампа и зрители в зале. Потом она со страхом ступила на сцену Большого театра, где и осталась до конца своих дней.

Уланова говорила, что боялась сцены всю жизнь. Просто удивительно, как при этом она ухитрилась стать самой знаменитой балериной тогдашнего Советского Союза. А ведь и в самом деле – при вопросе, кто в СССР самая выдающаяся танцовщица, все могут назвать только две фамилии – Уланова и Плисецкая. Истомина и Кшесинская были до, а скандально известная Волочкова – после. А в Советском Союзе – всего две. Остальные же известны, в основном, только знатокам и ценителям балета. Да… всего две. Но Уланова была первой.

Со мной могут поспорить многие, наверное, но для меня Галина Уланова так и осталась Первой. Первой с большой буквы. Она первая из советских балерин выступала с «Ромео и Джульеттой» в Лондоне, а до того первой поехала с короткими программами в Париж и Берлин. Она первой доказала миру, что традиции российского балета не умерли и не собираются умирать. И это при том, что когда Лондон признал Уланову величайшей Джульеттой, балерине было сорок шесть лет (!!!). Через четыре года она оставила сцену – но не балет. Ещё тридцать семь лет Уланова проработала в Большом Театре балетмейстером-репетитором, почти до самой смерти.

Расцвет её танцевальной карьеры пришёлся на годы правления Сталина. Уланова успела получить четыре Сталинских премии, стать дважды Героем Социалистического труда, заработать четыре ордена Трудового Красного Знамени и ещё множество разных званий и премий. Просто удивительно, как эту хрупкую миниатюрную балерину не приписали в любовницы главе государства. Хотя… её не приписывали в любовницы никому. Даже при том, что она четырежды выходила замуж. Возможно, это (и разводы, и отсутствие сплетен) объясняется холодностью и отчуждённостью балерины, её «нетусовочностью», неприятием богемы. За неконтактность и неразговорчивость Уланову даже прозвали Великой Немой.

Мне кажется, что у неё просто не оставалось ни сил, ни желания быть центром внимания вне театра. Потому что, для того, чтобы оставаться тридцать с лишком лет Первой на сцене, надо все силы и время отдавать любимому делу, жертвуя для этого многим, иногда всем остальным – любовью, материнством, да просто спокойной жизнью. Но, если не мечтаешь быть Первой, может быть, и не стоит выходить на сцену?

Ольга СЕДОВА