Сельское хозяйство — это инициатива и ответственность
Многие считают, что украинское фермерство не состоялось и перспектив для масштабного расширения крестьянского уклада в обозримом будущем не видно.
Основная преграда — неготовность и нежелание большинства крестьян выходить «в свое хозяйство». Якобы этому препятствует то, что три поколения украинских крестьян прошли через колхозную систему, которая превратила их в безынициативных исполнителей-отработчиков.
Как оказывается — это не совсем так, и убеждал меня в этом фермер и председатель ассоциации фермеров Волыни Николай Собуцкий.
Селу нужны разные формы хозяйствования
— Экономическая структура украинского села необычна с точки зрения мировой практики. Такой структуры аграрного сектора в цивилизованных странах нет. Поэтому и в теории, и на практике встают вопросы: какой она должна быть, на что следует ориентировать аграрную политику? На первых этапах реформирования сельского хозяйства «паркетные» аграрии Украины навязывали всем мнение, что фермер накормит государство. Так ли это?
— Государство не хочет, чтобы фермер его кормил. То есть не хотят чиновники и всячески этому препятствуют.
Действительно, разговоры о лидерстве фермерства имели место в начале 90-х. Но тогда, в условиях глобального продовольственного дефицита, эта позиция находила поддержку. Развитию фермерства на первых порах способствовали: снятие необоснованных ограничений на размеры приусадебных участков и по поголовью скота; реформирование земельных отношений и признание частной собственности; введение земельных долей и др. факторы.
Однако жизнь все расставила на свои места. Не прошло и десятка лет, как на всех срезах власти настойчиво проводится идея о необходимости ориентации политики на развитие крупнотоварных хозяйств с замкнутым циклом производства. Сразу подчеркну, что практика ориентации на такую форму хозяйствования в корне порочная. Каждая из рассматриваемых форм хозяйствования на селе имеет свою социально-экономическую природу, свой механизм ее практической реализации, но эффективно все формы могут развиваться лишь в единстве, во взаимодействии, дополняя друг друга. У них одна функция — удовлетворение своих потребностей и потребностей общества в продовольствии, чем и решается вопрос экономической безопасности государства. В рамках этой функции каждый имеет свою нишу.
Обратим внимание на то, что на сегодня сложилось довольно четкое отраслевое разделение труда между разными категориями хозяйств. Оно обусловлено технико-технологическим уровнем, связанными с этим концентрацией и масштабами производства в разных отраслях, и не менее — особенностями использования трудовых и иных ресурсов. Например, в производстве зерновых и сахарной свеклы преобладают сельскохозяйственные формирования, за ними идут фермерские хозяйства и завершают этот процесс единоличные хозяйства и крестьянские подворья. Для такого «раздела» есть все объективные основания: вышеупомянутые отрасли как наиболее механизированные требуют определенной масштабности. Развивать их на 50 сотках приусадебного хозяйства или на 2—10 га единоличника — что стрелять воробьев из пушек. Совсем другой расклад по овощеводству и картофелеводству, где много ручного труда. И совсем не случайно хозяйства населения производят до 90% этой продукции.
— А можно ли сегодня сказать, что хозяйства населения и фермерские хозяйства составляют общий семейно-индивидуальный сектор или социально-экономический уклад?
— В этом не будет существенной ошибки, хотя эти категории хозяйств несколько различаются между собой. Фермерские хозяйства имеют товарное, предпринимательское направление, а подсобные крестьянские хозяйства — в основном потребительские. Нельзя забывать, что значительная часть их продукции производится за счет потенциала сельскохозяйственных предприятий. Однако до сих пор они не включены в государственную программу социального обеспечения: работа в этом секторе не засчитывается в трудовой стаж, на уровне деклараций пока остаются и предложения о включении хозяйств населения в систему льготного кредитования, о распространении на них товарных кредитов и приобретении техники по лизингу.
Перспективы хозяйств населения и сельхозхпредприятий разных форм собственности тесно переплетаются. Кроме аспекта производства продовольствия их состояние и развитие практически предопределяют и отражают судьбу украинского села. Органическая их связь прочно укреплена тем, что подавляющее большинство сельских жителей добровольно уступили свои земельные доли сельскохозяйственным предприятиям в аренду, пополнив их уставный капитал.
Фермеры и единоличники спасут село от пролетариата
— Село Коршев Луцкого района одно из немногих, которое почти безболезненно решило проблемы аграрного реформирования 90-х годов. Все было разделено, и с бывшего колхоза никто не украл даже кирпича, чего нельзя сказать о других хозяйствах. Расскажите, к каким формам хозяйствования пришли ваши земляки-сельчане?
— В то время я работал председателем колхоза, и когда подошел процесс реформирования, все было до копейки посчитано: помещения, амбары, скот, зерно, техника, даже органические удобрения. Никто никого не обманул, и каждый получил свою долю. Сельская община приняла 4 формы реформирования: фермерство, единоличное хозяйство без государственной регистрации, аренда земли и кооперация. Все эти формы хозяйствования отлично состоялись, и в итоге получилось 14 фермерских хозяйств, около 100 единоличных хозяйств — половина села (крестьянин забрал свою долю земли, долю дедушки и бабушки, если таковые были, отца и матери, и в итоге получился землевладелец с наделом 3—20 га земли) и сельскохозяйственный производственный кооператив, вобравший в себя тоже 100 дворов, кстати, один из лучших в районе. Это образец классического реформирования украинского села.
— Сегодня эта среда живет и развивается?
— Если не сказать лучше. Где есть среда, основанная на частной собственности, там есть нормальная жизнь, где нет, остаются одни символы — герб и флаг. У нас, кроме герба и флага, формируется средний класс волынского села. Именно средний: не пролетариат и не олигархи.
— Вы относите себя к нему?
— Я семейный фермер без привлечения наемной рабочей силы со стороны. Специализация — зерновое хозяйство и овощи. Овощи с моей фермы закупают круглогодично согласно контракту четыре детских сада и два училища в Луцке. На 30 га земли трудится моя семья — я, жена и двое несовершеннолетних детей в возрасте 14 и 16 лет. Они — полноправные члены фермерского хозяйства со своей долей земли и имущества. Есть весь набор техники, необходимый для высокой культуры земледелия, кроме зерноуборочного комбайна. Не считаю нужным, чтобы такая техника, которая эксплуатируется две недели в году, стояла в каждом дворе. Вместо комбайна я приобрел импортную зерноуборочную машину (дополнительный бизнес!) После очистки на ней зерна последнее можно вести прямо на элеватор, мельницу или засыпать на семена. В сезон мы работаем по 16—18 часов в сутки, но без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Это — стиль жизни. Зато я могу учить детей не в Луцком гуманитарном университете имени Журавлева, а где захочу; у нас есть хороший дом и легковой автомобиль, могу позволить себе в пределах разумного то, чего не мог позволить себе в прошлом самый богатый председатель колхоза.
Заработав деньги, я и мои единомышленники пришли к выводу, что зерном торговать и работать на карман перекупщиков не будем. Скооперировавшись, купили современную мельницу и теперь торгуем продуктом ее переработки. Это не сельская мельница советских времен, когда мельник ждал клиента с мешком пшеницы и с четвертинкой самогона. Она стоит в моем помещении, работает в три смены и останавливается лишь два раза в году: на Рождество и Пасху. Мука расходится по многим пекарням и кондитерским цехам области. Привоз — за счет мельницы. Кроме этого, в селе пекут самый вкусный в районе крестьянский хлеб. Не в духовке, не в пекарском электрошкафу, а в крестьянской избе в крестьянской печи. Хлеб продается на одном из рынков Луцка и его популярность и качество — общепризнанны.
Возьмем даже такую мелочь. В селе есть машина для прессования и вязки тюков соломы. Она обслуживает все село. Казалось бы, зачем об этом говорить. Но представьте себе, каково собрать солому, погрузить ее вилами на телегу, привезти в хозяйства, кругом намусорить, наследить, сложить в стог... Машина собирает, пресует и вяжет солому в тюки, и все шесть сельских зерноуборочных комбайнов отцепили накопители соломы, что тоже увеличило их производительность. Эту машину как собственность бывшего колхоза поднял «с того света» простой сельский парень, окончивший лишь одно из луцких ПТУ. Такие примеры — на каждом шагу. Вот что такое частная собственность! Это вам не «все колхозное — все мое».
Не надо искать очередную удавку для крестьян
— В последние годы на всех уровнях дискутируется вопрос о создании агрохолдингов как многообразного процесса агропромышленной интеграции, которая может поглотить мелкие аграрные формирования на селе. Но в основе их создания лежат иные принципы, чем те, что существовали в 80-х годах. И как всегда не в пользу украинского крестьянина...
— Для спасения села требуются крупные инвестиции, которых у государства нет. Поэтому владельцы капиталов, даже если они представляют совсем другие отрасли и с трудом отличают кукурузу от клевера, идут на создание новых огромных агрохолдингов, занимающих 200—500 тыс. га земли. Холдинги складываются в условиях, когда в Украине широко обсуждается вопрос рыночного оборота земли сельскохозяйственного назначения. Высказываются опасения, и не беспочвенные, что это приведет к возникновению латифундий у тех, кто владеет крупным капиталом. Пытаясь успокоить общественное мнение, те государственные чиновники, которые спешат продать то последнее, что в Украине еще не продано, — землю-матушку, заверяют, что рыночный оборот земли будет ограниченным, как это делается в развитых странах Запада. Но, к сожалению, украинская практика создания агрохолдингов противоречит элементарным стандартам. Между тем главным мотивом многих внешних инвесторов, не связанных с сельским хозяйством, является не внутренняя забота о судьбах украинского села и крестьянства, а именно стремление завладеть огромными массивами земель, цена на которые в перспективе станет очень высокой. Подобная позиция не способствует проведению курса на сбалансированное развитие разных форм хозяйств путем их взаимодействия.
Селу нужен крестьянин-хозяин, а не пришедший извне «спаситель», и вопросы реорганизации села сегодня стоят острее, чем когда-либо. Но они фактически решаются за спиной крестьян — формальных хозяев земли. Невольно напрашивается аналогия с колхозниками советских времен. Они находились даже в «привилегированном» положении, были трижды собственниками: государственной (общенародной) собственности, колхозно-кооперативной и собственности личного подсобного хозяйства. Наше поколение помнит, как цековские секретари смешили мир кукурузой, химизацией, а крестьянин за сезон работы едва мог купить ватную телогрейку. Эти рабы советского строя в течение десятилетий работали на трудодни без гарантии на оплату труда, не имели пенсий и даже паспортов. Не зря ведь говорили, что Хрущев второй раз отменил крепостное право, дав крестьянам паспорта. То есть на крестьянина всегда искали удавку, ищут ее и сегодня, но в более жестоком и изысканном виде. История идет по спирали..
Я посмотрел единоличные и фермерские хозяйства с. Коршев и окончательно убедился, что ведение частного сельского хозяйства предполагает инициативу и самостоятельность, заинтересованность и ответственность. Эти предпринимательские качества по природе присущи крестьянству. Они на Волыни еще не умерли совсем, т. к. колхозы здесь начали насаждаться только в послевоенное время. Но есть и свои проблемы. Одна из них — старение сельского населения. Вот почему без масштабной государственной поддержки крестьянского уклада нельзя осуществить совершенствование его структуры и создать эффективный механизм функционирования.
В целом же сбалансированный подход к развитию всех форм хозяйствования на селе позволит более полно использовать их потенциал для улучшения продовольственного обеспечения населения, возрождения украинского села с его традициями и культурой.
