Еще немного и мне бы ампутировали руку

Но тогда, меньше, чем через полгода после чемпионата мира в Риме, где Саутин стал первым за всю историю советских и российских прыжков в воду чемпионом мира на 10-метровой вышке, его дальнейшая карьера оказалась под большим вопросом: от постоянных ушибов о воду зажались и воспалились нервы между сухожилиями запястья.

Врачи однозначно рекомендовали закончить с прыжками временно, но именно этого Саутин себе позволить не мог. Только после Игр в Атланте, где Дмитрий выиграл у серебряного призера Яна Хемпеля почти 30 (!) баллов, его наконец прооперировали в Краснодаре.

Встретились же мы в Москве – в Центральном институте травматологии, куда Саутин приехал на консультацию.

- Вообще-то я хотел оперироваться в Москве, - рассказывал спортсмен.- Знакомый врач порекомендовал мне клинику - даже не знаю, какую именно, на консультацию мы туда ездили на такси, а там у меня сразу спросили про медицинскую страховку. Где ее взять, я представлял себе очень слабо. Ну а когда снова услышал про шахматы, то понял, что зря теряю время.

- Что значит - снова про шахматы?

- Так говорили все предыдущие врачи, с которыми за последний год мне приходилось иметь дело: мол, шахматы - тоже хороший вид спорта, зачем мне обязательно с «десятки» в воду прыгать?

- А что было в Краснодаре?

- Операцию делали под местным наркозом, так что я невольно был в курсе того, что происходит. Когда кисть разрезали, то обнаружили, что воспаление пошло вверх. Долго вычищали сустав - он был заполнен гноем. Врач сказал, что еще пару недель - и руку пришлось бы ампутировать. Два месяца после операции я не тренировался - ходил на всевозможные процедуры. А неделю назад пришел в бассейн. Сначала мне показалось, что все в порядке. Сам по себе факт, что исчезла боль, вызывал восторг. Попробовал в зале делать стойку на руках, хотя разогнуть кисть до конца не получалось, потом залез на трехметровый трамплин. И буквально через несколько прыжков увидел, что рука начинает распухать прямо на глазах. При этом боли я по-прежнему не чувствую, но это-то и страшно: когда болит, невольно приходится контролировать нагрузку. А сейчас я вообще не знаю, что мне делать.

- Как же вы выступали в Атланте?

- Ну забинтовал руку посильнее... Да и привык уже: когда два года терпишь, настроить себя еще на пару дней не так сложно.

- Свою первую олимпийскую медаль - бронзовую в Барселоне - вы завоевали именно на трамплине. Чемпионом Европы на этом снаряде становились дважды. Может быть, действительно стоит ограничиться выступлениями только на трех метрах?

- Никогда не думал на эту тему. И думать не хочу.

- Почему?

- Да как-то в голове не укладывается. Вышка - это ведь совершенно особенный вид. Недаром в программе любых соревнований он - заключительный. Главный. Чисто с технической точки зрения, как мне кажется, вышка и трамплин очень сильно взаимосвязаны. Во всяком случае, для себя я давно открыл такую закономерность: чем больше я выступаю на трамплине, тем лучше у меня получаются прыжки с вышки. А чем больше прыгаю с вышки, тем сильнее меня тянет обратно на трамплин. В итоге и там, и там я работаю с удовольствием. Есть еще и другая сторона. Прыжки в воду - вид спорта, скажем так, малокоммерческий. Максимум, что у нас можно заработать на одном снаряде - помимо выступления в главных соревнованиях сезона, например, в «Гран-при», - это пять тысяч долларов.

- За выигранный этап?

- За победу в общем зачете. Весь же розыгрыш целиком тянется с января до июля. Так что быть многоборцем еще и выгодно. Отказаться от вышки я смогу только в том случае, если с рукой действительно все гораздо серьезнее, чем я думаю. Если же вопрос только в том, чтобы терпеть боль, - это ерунда.

1996 год