МЕЖДУ СТАЛЬЮ И ПЛАСТИКОМ

ЕКАТЕРИНА ДАВЫДОВА  |  Сентябрь 2005, (№53)

версия для печати

 На самом деле у стульев Арада прескверный характер, но именно Арад — один из тех, кто командует парадом дизайнерских идей XXI века.
Качество — да, скульптурные формы — да, инновационность — да, функциональность — нет. Если присмотреться к Рону Араду с позиций классического дизайна, на которых воспитано несколько ныне живущих поколений, никакой он не дизайнер. Архитектор — да, скульптор — да, визионер — да, дизайнер — нет.

«Все, что можно нарисовать — можно изготовить, а нарисовать мы можем все, что хотим», — вот любимая поговорка Рона Арада. Можно-то можно, и работы Арада лучшее тому доказательство: что стул из четырех листов закаленной стали, что стол, который растягивается, из полутораметрового превращаясь в трехметровый, что люстра, принимающая от кого угодно короткие текстовые сообщения. Можно, можно однозначно. Но зачем?

Истоки

Представитель поколения мира и любви, Арад родился в 1951 г. в Израиле в семье российского иммигранта. Студент академии искусств в Иерусалиме, он сбежал в Лондон, чтобы скрыться от призыва в армию, когда начиналась война судного дня. Теперь, живя в Лондоне, он представляется британским дизайнером, но Лондон неблагодарен: идеи Арада воплощают в жизнь чаще итальянские производители, коллекционируют его работы все больше немцы, а французы в центре Помпиду успели устроить ретроспективу его творчества раньше, чем соотечественники в музее Виктории и Альберта.

Четверть века назад, когда молодой иммигрант из Израиля открыл в Лондоне студию One-Off, случайно забредшие в нее посетители выходили чрезвычайно изумленными. Как вам такое понравится: стул называется Rover по той простой причине, что представляет собою сидение, вытащенное из старого автомобиля марки Rover и дополненное стальной рамой для устойчивого положения на горизонтальной поверхности; аудиоплейер вынут из пластиковой коробки и вмонтирован непосредственно в бетон, лампа сделана из машинного радиатора. Одни изумлялись тому, какими глупостями заняты мысли иммигрантов, другие — насколько же здорово Арад интерпретирует в мебельном дизайне постмодернизм, с его цитированием, аллюзиями и ссылками.

Имена

Имена продуктов — конек Рона Арада: с их помощью он гениально позиционирует свои труды. «Книжный червь», «Изобретая заново колесо», «Пустой стул», «Раздутые пропорции», «Стол, пожирающий стулья», «Маленький Альберт», «Аноним». Нарекая мебель так, как принято называть картины, скульптуры, фильмы и инсталляции — то пафосно, то поэтично, — Арад дает понять, что перед нами не столько образец промдизайна, сколько авторская работа. Стальные стулья «Яйцеобразное» были выпущены в количестве 20 штук и по цене $19 тыс. каждый. Боже мой, подумает далекий от дизайна человек. А ведь Арад его своим названием предупреждал!

Используя непереводимые созвучия английских слов (стул Ron-aldo Up, стол Fly Ply, складной стул Fantastic Plastic Elastic) и слегка дурацкие их комбинации (стул «Большой легкий красный», шезлонг «После весны, перед летом»), человек, до сих пор говорящий с акцентом, ставит на свои объекты, и без того узнаваемые, дополнительное клеймо — характерное клеймо выходца из чужой культуры. Арад играет со словами с энтузиазмом ребенка, не до конца понимающего их смысл. И если мебельная коллекция называется Lo-rez-dolores-tabula-rasa, ее не мог сделать никто, кроме Арада. В создании коллекции был использован один из самых современных пластиков — дюпоновский кориан, допускающий проекцию на него изображений. Слово «ло-рез» — сокращение понятия low resolution, то бишь «изображение невысокой четкости». Долорес — это просто созвучное с «ло-рез» женское имя, а «табула раса» — чистая поверхность.

Знаменитый Well Tempered Chair трактуется многозначно: это и «Хорошо закаленный стул» — он делается из закаленной стали, и «Хорошо темперированный стул» — он удерживает температуру, и «Стул с хорошим характером» — укрощенный стул из жесткого отталкивающего материала, но притягательной органической формы.

Исходные материалы

Повторять старый дизайн в новом материале — излюбленное занятие Арада. У него есть два фаворита, две крайности: сталь и пластик. Первая привлекала его своей неукротимостью и дороговизной, второй — податливостью и демократичностью.

«Новый Орлеан» — пластиковое перевоплощение стального «Большого легкого». Пластиковый «Книжный червь» — самый ходовой товар компании Kartell, книжная полка, завернувшаяся спиралью, как червячок, повторяет по форме предыдущую стальную версию.

Очередное увлечение Арада — пластик кориан: в нем есть что-то от стали. Производится он в виде листов, которые затем соединяют особым сверхпрочным клеем. Швы и стыки при этом невидимы, и в этом есть своя прелесть, также как есть она в сшивании стали грубыми швами и огромными прочными болтами. Эстетика сшитой стали — это эстетика индустриальной эпохи, памятной крыльями самолетов и гигантскими литейными цехами. Эстетика сшитого кориана — эстетика постиндустриализма, индивидуальных вкусов, заново открытого домашнего уюта, новой роскоши. Бесшовная поверхность гигиеничнее, а при использовании в огромных пространствах создает роскошное ощущение монолита. Кориан похож на натуральный камень, легко шлифуется, подлежит стопроцентной реставрации и при этом пропускает свет. Из кориана Арад создал экраны низкого разрешения. Антивдохновением послужили традиционные жидкокристаллические мониторы, напоминающие в выключенном состоянии черные дыры.

Идеи

Арад шлифует идеи, как свой любимый пластик кориан, — до изнеможения. Основательно взялся за книжные полки, всерьез надумав отучить свое поколение от мысли, что полкам нужны линейность и углы. Этой теме посвящены похожие на почерк первоклассника полки «Милая Рита» и уже известный нам «Книжный червь». Наконец, полки «Изобретая заново колесо» — алюминиевые цилиндры, которые можно перекатывать по комнате.

Арад создает коллекцию идей и воплощений по тому принципу, как дотошный меломан создает фонотеку: вот его любимую композицию исполняет автор, Скримин Джей Хоукинс, вот ее перепел Артур Браун, вот Джон Фогерти, а вот, для разнообразия, Брайан Ферри и Мэрилин Мэнсон. Всякий раз выходит по-разному: разное настроение, разный смысл, разные приемы.

Стул 2 R Not («Два – нет») — это куб с искореженными гранями, который является стулом, если его поставить на четыре грани, и никак не может выполнять функции стула, если перевернуть его на две оставшиеся. Стул для Alessi из алюминиевого композита предполагает стопроцентно безотходное производство. «Тонкий стул» для Kartell — стул-исследование, насколько тонкой может быть мебель для сидения. Результат: сотня складных «Тонких стульев», сложенных вместе, занимает 80 см пространства. «Стол, пожирающий стулья» — проект, который так и не отважились воплотить даже самые безумные итальянские производители. Когда стулья не используются для сидения за столом, они лишь занимают место, мешая проходу, а значит, их нужно прятать, и Арад придумал как — стулья задвигаются в стол словно ящики.

Высокие технологии тоже симпатичны Араду: его лампа «Воздушный свет» 1981 г. предполагала привлечение робота, а недавний проект люстра «Лолита» — эксперимент с кристаллами Swarovski: эта люстра соткана из 2100 кристаллов, в ней 1050 белых светодиодов, километр хитрых кабельных сплетений и 30 микропроцессоров, благодаря работе которых всякий желающий может послать «Лолите» короткое текстовое сообщение на ее мобильный номер. «Лолита» — болтунья и не станет хранить его в тайне: текст sms высветится на ее кристаллах.

Исполнение

Арад оттачивает навыки создания дорогостоящих концептуальных объектов с глубоким подтекстом и хитроумной технологией производства. Его произведения «функционального искусства» — смачные плевки в сторону потребителей. Не апеллируя к их эмоциям, он идет вразрез с генеральной линией дизайна. Он прославился как архитектор, создавая частные интерьеры шейхов, шоурумы Maserati и Yamamoto, рестораны Belgo Noord, но как дизайнер многими остался не понят. Так что вернемся к исходному вопросу. Зачем нужны стальные стулья, на которых не хочется сидеть, потому что твердо, холодно и выглядит глупо?

Когда Монсеррат Кабалье берет верхнюю ноту, человеку без слуха и музыкального образования неясно, зачем так визжать. Когда автогонщик бьет очередной мировой рекорд, изнашивая позвонки и рискуя разбиться насмерть, жизнь на земле не становится радикально лучше. Нет непосредственной пользы и тогда, когда Рон Арад придает стали мягкие очертания, свойственные органике, но не стали. Зато у Арада накапливается бесценная библиотека идей, и со временем эти идеи «взрываются».

Возьмем Well Tempered Chair: экспериментальный дизайн — четыре гнутых листа стали — был изготовлен в 1985 г. для компании Vitra, но, учитывая стоимость в несколько десятков тысяч долларов при невероятной пропорции ручного труда, коммерчески реализован не был. Неожиданно ему на смену в 2002 г. пришел Bad Tempered chair, «Стул с плохим характером» той же скульптурной формы, но из карбонового и кевларового волокна, покрытый резиной. Это все шуточки Арада. На деле у второго стула характер покладистее: он мягче, легче и дешевле. Нынче его можно приобрести у компании Vitra примерно за $8 тыс. И поверьте — приобретают.

Обсудить на форуме