Личности в истории.
Оглавление
Свидетель века.
«День» №97 06.06.2003. Беседовали Лариса Ившина, Сергей Махун, фото Николая Лазаренко
| «В своих статьях
и интервью я утверждаю со всей ответственностью: коммунистического
подполья на донбассе не было!» |
| «речь можно
вести только о воинах УПА. Да — есть ветераны Красной армии, Но нет
ветеранов КПСС, как и ОУН! Какая чушь!» |
| «ОУН свою работу
выполнила; эти ссоры, грызню между мельниковцами и бандеровцами не нужно
заводить в Украине!»
|
Евген Стахив родился в Перемышле всего за несколько месяцев до того, как в ноябре 1918 года возникла Западно-Украинская Народная Республика. После поражения освободительной борьбы на Галичине и Волыни в 1919 году он вместе с родителями оказался в эмиграции в Чехо-Словакии в лагере для интернированных. После возвращения на Галичину семья Стахив на себе ощутила жестокий пресс антиукраинской политики Второй Речи Посполитой. Поэтому не удивительно, что юношей Евгений стал активным сторонником националистического движения на «Кресах всходних». В марте 1939 года он бежал на Закарпатье, где в Хусте защищал новообразованное государство Карпатская Русь от венгерских оккупантов.
После начала Великой Отечественной войны и провозглашения «Украинского государства» во Львове ОУН(Б) отношения между националистами и немецкими нацистами ухудшаются и окончательно, по словам пана Евгена, «15 сентября 1941 года бандеровская фракция была объявлена наци вне закона». Е. Стахив отправляется на восток Украины, где организовывает националистическое подполье. Там он увидел, что «народ не воспринимает господствующую на Западной Украине идеологию, которая развивалась под влиянием течений, бурливших в Западной Европе, — то есть идеализма, фашизма, донцовщины».
Именно на Донетчине, Луганщине и в Крыму началась политическая эволюция Евгена Стахива; именно там писалась наиболее контрверсийная страница его биографии, связанная с «Молодой Гвардией» (в романе А. Фадеева Евген Стахив показан как «предатель» Стахович. — Ред. ).
Пан Стахив говорит, что «я лично не был в Краснодоне; и вот в Нью-Йорке в 1955 году мне достали книгу Александра Фадеева, а до того еще я посмотрел фильм. И тогда написал рецензию в газете «Український самостійник», выходившей в Мюнхене. Интересен такой факт: в первой редакции романа (более правдивой) Фадеев написал, что коммунисты, которые должны были организовать подполье, разбежались; во второй редакции — подполье уже находилось под руководством большевистской партии. А ведь известно, что Сталин не признавал никакого самочинного, даже коммунистического подполья. Исторической правдой является то, что такое подполье было на Винниччине и Житомирщине. И с приходом Красной Армии все те подпольщики были арестованы (от 130 до 150 человек) и попали в лагеря. Только Хрущев их реабилитировал. Сталин говорил: «Если не партия организовала подполье, то немецкие спецслужбы». Интересно, что мне «ответили» из Украины: Юрий Смолич на собрании Союза писателей гневно клеймил «писак из Мюнхена», которые смеют заявлять, что «наша геройская «Молодая Гвардия» — это кучка буржуазных украинско-немецких националистов».
Итак, продолжает Евген Стахив, «я вызвал большую полемику через океан и в конце концов добился пересмотра целого дела «Молодой Гвардии», который продолжается и доныне... В своих статьях и интервью я утверждаю со всей ответственностью: коммунистического подполья на Донбассе не было! Мы просто не могли бы на него не наткнуться в своей деятельности, как натолкнулись на ребят, собиравших сведения о движении немецких воинских частей для советской радистки Любови Шевцовой. Но эта группа, подчеркиваю, не проводила никакой идеологической работы и не имела никакого названия! «Молодая Гвардия» — это выдумка Фадеева. Он активно пользовался документами СМЕРШа, в которых рассказывалось о националистическом подполье и, получив партийный заказ, писатель «перекрасил» нас в красный цвет, который стал еще гуще во второй редакции романа, когда он, по указанию Сталина, сделал более выразительной руководящую роль партии. Писатель взял на душу большой грех. Он свел счеты с жизнью, пустив себе пулю в лоб. Может, когда-то кто-то другой напишет третью редакцию романа о настоящей подпольной борьбе при нацистах на Донбассе — националистическую».
Обо всем этом обстоятельно Евген Стахив написал в книге «Крізь тюрми, підпілля і кордони (Повість мого життя)», вышедшей в 1995 году в украинском издательстве «Рада». Кстати, экземпляр этой книги гость «Дня» подарил редакции.
Интересна характеристика, которую дал пан Стахив руководителю ОУН Степану Бандере: «Он был и хотел быть вождем и только вождем. И из-за этого возникли в 1948 году недоразумения между Украинской Главной Освободительной Радой, которая считала, что нужно идти к обретению независимости в демократическом русле, и частью бандеровцев. С. Бандера считал, что должна быть дисциплина и кулак. Даже 30 июня 1941 года в Акте восстановления Украинского государства сказано: «Волей Украинского народа Организация украинских националистов под руководством Степана Бандеры провозглашает установление...»
По мнению Е. Стахива, «донцовщина — это несчастье Украины, украинского национализма. Донцов был выразителем тоталитаризма, монопартийности. И Бандера на том стоял. Я должен сказать, что он был честным человеком, не взяточником, можно сказать — аскетом. Но и очень жестокий — и к себе, и к другим; требовал безоглядного послушания, выступал категорически против дискуссий, даже в узком кругу. Это было время гитлеризма, фашизма Муссолини, в Испании — Франко, во Франции— свои фашисты: де ля Рок, де Грель. Донцов, кстати, издавал при нацистах вестник во Львове, в библиотеке которого выходили книжечки Муссолини, де Греля, де ля Рока; изданы были книги «Франко», а также «Гитлер»... Такое было время. Я сам такой был, а хуже всего, что другого выхода не было, потому что Европа, альянты так называемые (Англия, Франция) стояли за статус-кво. А это ведь для Украины — вечная неволя и вечный раздел на четыре части (напомним, что украинские земли были разделены между СССР, Польшей, Румынией и Чехо-Словакией. — Ред. ) Только Гитлер хотел ревизовать Версальский договор. Единственная возможность изменить ситуацию — только война. Итак, мы все ставили на войну, и шли с немцами вместе до 15 сентября 1941 года. Заплатили мы страшную цену.
«Чтобы хорошо учиться, нужно много платить», — говорил мой добрый знакомый в США. Но ведь не все научились и до сих пор. «Интересно, что когда Украина стала независимой, продолжает господин Евгений, то Мыкола Лебидь с деятелями УТВР говорили: «Не нужно перебрасывать никакие оуновские структуры в Украину. Есть независимое государство, ОУН свою работу выполнила; эти ссоры, грызню между мельниковцами и бандеровцами не нужно заводить в Украине. Но ведь к этому предложению не прислушались».
Николай Жулинский со своей стороны добавил, что еще Мыкола Лебидь подчеркивал: «В то время необходима была очень строгая дисциплина и в период становления, или обретения, или утверждения наций всегда нужна сильная личность — лидер». И вот часто это приводит к страшным деформациям и репрессиям (Сталин, Гитлер). Однако я согласен с господином Евгеном, что другого пути у украинцев не было. Хотя и произошел раскол ОУН на две фракции (бандеровцы и мельниковцы), а последние пошли на сотрудничество с нацистами, по существу, идеология была одна и та же. Одна партия — одна идеология. Отсутствие сильного лидера на начальном этапе независимости — это наша серьезная проблема. А формирование демократического общества и партий (партийное строительство) — это очень длительный процесс».
Евген Стахив отметил, что после 30 июня 1941 г. Степан Бандера не играл никакой роли в политической жизни Украины и никогда с 1934 года не ступал ногой на украинскую землю, с тех пор как попал в польскую тюрьму. Он никак не был связан с той борьбой, которую вела эта галицкая организация. И в Восточной Украине во времена оккупации мне говорили: «Оставте Донцова! Украина — для украинцев!» — это невозможно; у нас «Шанхай», мешанина. А мне ведь руководители ОУН говорили, что наша программа — прежде всего — государство, а потом посмотрим, какое. «Нет! Уже нас обманывали, достаточно, — отвечали мне в Донбассе. Мы должны знать, какое государство будем строить!»
Как отметил пан Евген, — «мы изменили программу ОУН, а вот как С. Бандера и 207 человек с ним вернулись из тюрьмы, то он ее не признал. Но ведь мы прошли эволюцию: были с тоталитарным мышлением, а стали демократами; можно сказать, что близки к социал-демократам (акцент на правах человека, говорили об образовании, здравоохранении...)». «Все люди равны перед законом независимо от их национальности», согласно Общей Декларации прав человека ООН (1948 г.). А те люди, которые были в нацистских тюрьмах и лагерях, не прошли нашей тяжелой эволюции. Пошли туда донцовцами тоталитарного типа — и такими же вышли!
Пан Стахив очень внимательно следит за политическими процессами в Украине. Интересной оказалась его позиция по двум болезненным проблемам сегодняшнего дня — признания Украинской Повстанческой армии воюющей стороной в годы Второй мировой войны и 60-й годовщине Волынской трагедии, когда в братоубийственном конфликте погибли в 1943 — 1944 гг. десятки тысяч украинцев и поляков: «Я хочу отметить — ОУН-УПА — такой институции никогда не было. Была ОУН и была УПА и УГВР. Уже в книгах, изданных Институтом истории НАН Украины, эти организации подаются отдельно. Говорят о правах ветеранов ОУН-УПА, смешивая две различные структуры и добавляют сегодня еще и дивизии СС «Галичина» (хотят сказать, что они воевали за Украину). Но ведь последние были типичными коллаборационистами. Мое предложение — речь можно вести только о воинах УПА. Да — есть ветераны Красной армии, но нет ветеранов КПСС, как и ОУН! Какая чушь!»
«Что касается Волынской трагедии, то я должен сказать: нет мужества осудить преступления. Но война эта была на украинской территории за святое дело против немецкой оккупации. Это была территория Украинской республики. Поляки вели против украинцев захватническую, империалистическую войну. Они хотели присоединить Волынь и Восточную Галичину к Польше. И за эти их действия отвечает Лондонское эмигрантское правительство, стоявшее за границы по состоянию на 1 сентября 1939 года. Это была святая война волынской ветви нашего народа, но ведь она не позволяет и не дает права убивать невинных женщин и детей».
Национальные ориентиры в политике и реальная, не словесная демократия не только совместимы — сейчас крайне необходимо, чтобы эти две составляющие гармонично дополняли друг друга. Пан Стахив принадлежит к тем людям, которые поняли это еще в конце 40-х годов ХХ века. Тем ценнее его опыт.