Считать деньги - это нормально

Все четыре дня чемпионата России журнал ходил по трибуне, а сам герой публикаций, которого я разыскала после того, как он выиграл 100 метров вольным стилем и серебро - на спине, сидел на бортике и отрешенно смотрел на противоположную главной - вторую трибуну, где под самый свод «Олимпийского» уходили абсолютно пустые кресла. Увидев меня, также отрешенно, словно обращаясь к этой пустоте, сказал:

- Вот, чемпионат... Скучно-то как…

- И плыть было скучно?

- Во всяком случае, эмоций почти не было. 100 метров вольным даже не помню особенно, как плыл. Словно на автомате. Хотя, наверное, все-таки - устал. Поэтому и на спине не сумел выиграть у Селькова. Уж извините.

- Не сумели прибавить на финише или просто не захотели бороться?

- Я видел Володю только на старте. А когда не видишь соперника на дистанции, его трудно догонять. Но сказать, что расстроился, не могу. Во-первых, спина, несмотря на мои довольно частые победы, все же не мой вид. А во-вторых, в команду-то и в этом виде я отобрался. Не знаю, как на чемпионате мира, а на Играх доброй воли скорее всего придется плыть три индивидуальные дистанции.

- Мне всегда казалось, что со спинистами вы соревнуетесь с особым азартом. И была здорово ошарашена, когда уже здесь, в «Олимпийском», услышала, что вы не хотите плыть на чемпионате мира в Риме на спине, потому что за победу мало платят.

- Платят действительно мало. Год назад, когда речь шла о премиальных за золото на чемпионате мира, нам называли цифру 15 тысяч долларов. Сейчас она снизилась до двух тысяч. Между прочим, уже здесь, в Москве, я разговаривал с президентом Олимпийского комитета Виталием Смирновым, и он сказал, что премия за победу на Играх в Атланте может составить 50 тысяч долларов. Я так думаю, что через два года эта сумма тоже значительно уменьшится. Но выступать на спине я не хочу в первую очередь потому, что заплывы на 50 метров вольным стилем и 100 метров на спине проводятся в один день с промежутком в 15-20 минут.

А что касается премиальных, то я сейчас, когда сам плачу за большинство своих переездов и проживание в Австралии, в Институте спорта, просто вынужден считать деньги. При том дополнительном объеме работы, который необходимо выполнить, чтобы как следует проплыть лишнюю дистанцию, две тысячи долларов - не деньги.

- Большинство людей, которые вас знают, по-моему, убеждены, что для того, чтобы побеждать, вам совсем не надо лезть из кожи вон на тренировках. Взять хотя бы этот сезон: после Кубка мира, насколько я знаю, вы больше недели отдыхали в Италии, вернувшись в Австралию, еще неделю провели на океане...

- И классно отдохнули - вместе с Володей Пышненко. Без отдыха такой длинный и сложный сезон, как этот, не вытянуть. Мы оба работали на совершенно страшных нагрузках в самом начале сезона. Я называю это работой «на выживание». В зале выкладывались так, что в бассейне стоило проплыть первые сто метров, как начинало сводить мышцы рук. Сейчас такие нагрузки ни к чему. Есть кое-какие проблемы, но они, как правило, исчезают, когда удается полностью собрать технику.

- Неужели это легко делать без тренера?

- Как ни странно, да. В этой работе главное - спокойно сосредоточиться, чтобы никто не мешал. Обычно результаты начинают расти от старта к старту, а это мне сейчас и предстоит: сразу после чемпионата России уезжаю со сборной во Францию - в Кане, потом турниры в Барселоне, Тулузе и самый интересный - в Монте-Карло. Там уже надо бить рекорды.

- Я все-таки никак не могу отделаться от мысли, что в вас умирает великий спинист. В Монте-Карло зрителям можно рассчитывать на вашу очередную дуэль с Сельковым?

- Зависит от того, договорюсь ли я с организаторами. На эти соревнования участников приглашают поименно, заранее оговаривая условия и то, на каких дистанциях кто будет выступать. Длинных дистанций в программе нет вообще. Зато самая короткая - 50 метров - проводится аж в три этапа: предварительный заплыв, полуфинал и финал.

- Когда же вы вернетесь? И, кстати, куда?

- Все турне заканчивается в двадцатых числах июня, потом у меня и у Пышненко есть приглашение на две недели в США, в университет Санта-Клары, где мы решили провести тренировочный сбор. Сразу оттуда вернемся в Россию на Игры доброй воли, а вот потом лично я еду готовиться в Австралию. Даже в том случае, если федерация не найдет денег оплатить мой билет.

- А что, были прецеденты?

- Ну, скажем так, я прекрасно понимаю, что платить за тренировки сборной руководителям федерации сейчас достаточно сложно даже в России - день пребывания одного спортсмена на сборе под Москвой стоит 54 тысячи рублей. В Австралии я плачу 41 доллар в сутки. Пока - в основном из своих личных средств. Но экономить на своей подготовке не собираюсь. Уж если решил плавать, то надо это делать на высшем уровне. Это, кстати, еще одна причина, по которой я не хочу плыть на чемпионате мира на спине лишь бы попасть в финал.

- Я смотрю, эта мысль вам все-таки будоражит голову.

- У меня есть время подумать.

- Возвращаясь к соревнованиям в «Олимпийском», можно провокационный вопрос? Мне показалось, что, когда вы плыли 100 метров вольным стилем, где Пышненко, чтобы попасть в команду, должен был стать как минимум вторым, вы не столько думали о своем выступлении, сколько следили за тем, как Пышненко идет на протяжении всей дистанции.

- Было дело. Но только в самом начале, пока я не увидел, что Володя «сел» на мою волну. И уже спокойно поплыл дальше.

- А если бы это был не Пышненко, а кто-нибудь другой?

- Уплыл бы. Кстати, на предпоследнем этапе Кубка мира - в Гельзенкирхзене - точно так же на моей волне устроился литовец Мажуолис. Я психанул жутко: столько сейчас любителей за мой счет силы приберечь, а на финише попробовать из-за спины выскочить. Ну и прибавил. Мажуолиса этой волной чуть под дорожку не утащило. Он потом возмущался: ты, говорит, меня чуть не утопил. Но Вовка - дело другое. Если бы он проиграл и «сотню», то перед Турецким бы вовек не оправдался.

- Вы Турецкому уже позвонили в Австралию?

- Он звонит сам, где бы мы ни выступали. И до старта, и после.

- И что говорил перед последней дистанцией?

- Дал ценные указания. Но, поскольку уже знал, что Пышненко проиграл 200 метров, то высказался в достаточно резком и доходчивом тоне. Так что, извините, пересказать не могу.

- С австралийцами он также крут?

- Да нет, просто, когда уж совсем достанут, он на русский язык переходит. А те потом к нам с Володей обращаются - за переводом. Вот сейчас в Кане встретимся. Потом Турецкий с командой летит на Игры Содружества в Сиэтл, а в начале августа встречаемся снова - в Австралии.

- Вы сами выбираете соревнования, в которых участвуете, или следуете интересам российской сборной?

- Сам. И ставлю в известность федерацию. Знаете, когда я начал тренироваться в Австралии, то долго не мог привыкнуть к состоянию абсолютной свободы. Но это приятно.

- А почему не приехали в декабре на Пальма-де-Мальорку - на первый чемпионат мира в короткой воде?

- Соблазн был. Все новое всегда интересно. Именно поэтому я сразу после позапрошлого чемпионата Европы решил участвовать в первом европейском чемпионате по спринту. За год до Олимпиады. А после Игр решил такой чемпионат пропустить - уже был совсем не тот азарт. Что же касается «коротких» чемпионатов мира, то, на мой взгляд, они никогда не станут столь же престижными и популярными, как чемпионаты в «длинной » воде. Из всех соревнований в 25-метровом бассейне интерес для спонсоров и рекламодателей представляет только Кубок мира. Почему - не знаю, но факт. Поэтому и отказался.

- О продолжении карьеры пловца, скажем, в ветеранском плавании вы не задумывались?

- Чтобы выступать там, надо сначала подождать полтора года после завершения основной карьеры. За это время может произойти все что угодно. Тем более что заканчивать выступления в ближайшем будущем я не собираюсь. Да и сама идея ветеранских соревнований у меня эмоций не вызывает. Кстати, практика показывает, что там в большинстве выступают те, кто ничего выдающегося в спорте не сделал. Стараются добрать славы, что ли. Я же в значительной степени все свои амбиции уже удовлетворил.

- Есть и другой род деятельности, на который часто переключаются пловцы, - марафон. В прошлом году в Китае, в проплыве через Янцзы участвовал олимпийский чемпион Сеула Игорь Полянский. А судя по географии соревнований, в Америке и Австралии царит настоящий бум дальних проплывов.

- Насчет популярности вы правы. В Австралии марафонцы обычно устраивают такие проплывы между островами. Само по себе зрелище любопытное: катер тащит за собой огромную металлическую клетку, в которой находятся спортсмены. Иначе опасно - много акул.

- Никогда не хотелось попробовать?

- Нет. Я вообще не люблю плыть долго. Даже 200 метров для меня - длинная дистанция. 400 или больше - тем более. А когда мне скучно плыть, ничего хорошего из этого, как правило, не получается.

- Имеете в виду нынешний чемпионат?

- Я вообще не люблю соревноваться в «Олимпийском», несмотря на то, что, если вспомнить все старты, он для меня должен считаться счастливым. Но плыть неприятно. Огромный свод и при этом еще полупустые трибуны создают ощущение абсолютной пустоты. Плывешь, как в океане. Стенки появляются, когда их совсем не ждешь. Более «пустого» бассейна я не знаю.

- Получается, дома стены... не помогают?

- Дома? Столько проблем, как в России, у меня не возникает ни в одной точке земного шара. И с каждым своим приездом я ловлю себя на мысли, что не испытываю никакого желания приехать снова.

1994 год