"Зеркало недели"
№ 34 (409) Суббота, 7 - 13 Сентября 2002 года

ОПАСНЫЙ ПОВОРОТ

Анатолий ГАЛЬЧИНСКИЙ
(профессор)

Уверен в необходимости чрезвычайно взвешенного подхода ко всему комплексу вопросов, касающихся реформирования власти, в частности трансформации президентско-парламентской формы правления в парламентско-президентскую. Мы не имеем права на ошибку. Она может слишком дорого стоить обществу и государству. В связи с этим недостаточно взвешенной видится ключевая аргументация соответствующей трансформации: утверждение парламентско-президентской республики — основа углубления демократизации общества. Франция — президентская республика и в то же время одна из самых развитых демократий Европейского континента. Всестороннего осмысления требуют и многие другие вопросы. Очень хотелось бы, чтобы они стали предметом серьезного анализа. Убежден, что о них следует говорить.

Олигархизация — антипод демократии

Предостережения, о которых идет речь, — это не эмоции. Они основываются на объективном анализе имеющихся предпосылок предложенного шага, специфики постсоветской трансформации общества, особенностей социального развития, геополитического положения государства. Есть и другие аргументы: где гарантии того, что в данном случае действительно речь идет о применении инструментария реальной, а не фасадной демократизации общества? И еще — в какой степени реформирование власти будет способствовать решению наиболее острого для нас вопроса — деолигархизации общества? Ведь олигархия и демократия — антиподы по своей сути. Существует мировой опыт, в частности опыт латиноамериканских стран, убедительно доказывающий, что можно тысячу раз рядить властные структуры в самые престижные и респектабельные “демократические одежды”, но если остается неизменным олигархический фундамент общества и воссоздаваемая на его основе политическая элита, то государство по своей сути будет оставаться тоталитарным. Олигархическая основа общества и тоталитаризм — органично связанные понятия. Олигархизм не может быть демократическим. Косметический ремонт в виде демократизации политической атрибутики не может изменить сути дела. Наоборот — это обидный самообман, это форма не демонтажа, а наоборот — укрепления олигархического режима, обретение им откровенно циничных характеристик. В этих вопросах у нас есть и собственный опыт. Речь идет о демократическом мифе в СССР, где особенно усердно придерживались всех ритуалов волеизъявления народа и представительной демократии. На самом же деле власть в стране принадлежала партийной номенклатуре и только ей. В этом никто не сомневается.

Сошлюсь в связи с этим на российскую “Независимую газету”, которая буквально накануне соответствующих президентских инициатив (23 августа 2002 г.) писала: “В Украине олигархи пришли в парламент и все активнее там работают. И они, в конце концов, добьются того, что Украина станет парламентской республикой, правительство будет назначаться парламентом и станет фактически результатом борьбы кланов. Как следствие — всевластие олигархических группировок в Украине будет не ослабляться, а лишь усиливаться...” И далее газета делает вывод: “Будущее Украины — слабое государство с всевластием кланов, крупных корпораций, парламентской республикой и слабым президентом”. Едва ли у кого-нибудь из серьезных политиков найдутся достаточно веские аргументы, чтобы опровергнуть это утверждение. Как я уже писал, украинский парламент в течение всего периода реформ служил и, убежден, продолжает служить своеобразным инкубатором олигархического капитала. В России олигархи практически не представлены в Госдуме. Это принципиальное отличие характеризует специфичность утверждения национального капитала, его более слабые позиции в Украине, незавершенность системной консолидации.

В связи с этим важно уберечься еще от одной иллюзии. Речь опять же о цинизме ющенковской пропагандистской машины, пытающейся представить блок “За единую Украину” центром олигархизации, а “Нашу Украину” — основой демократизма. На самом же деле — у обоих парламентских блоков идентичная социальная база. Идеология, построенная по принципу — мы лучшие люди, а все остальные — “маленькие украинцы”, — по своей сути не может быть демократической. Она никак не корреспондируется и с принципами либерализма, по которым каждый человек — это личность, высшая социальная ценность общества. Но дело даже не в этом. В обоих блоках “музыку заказывали и оплачивали” олигархические структуры, цель которых хорошо известна — окончательно приватизировать не только парламент, но и всю исполнительную ветвь власти, в т.ч. и правительство. Идентичными были и остаются их экономические стремления — обеспечить непосредственное участие в перераспределении собственности, избежать которого (при предложенной схеме политических трансформаций) будет невозможно. Не случайно и предостережение В.Ющенко: “Мы за коалиционное правительство, если парламентское большинство будет формироваться на основе блока “Наша Украина”. В контексте вышесказанного экономический смысл этой формулы очевиден. Незаангажированные политики, видимо, уже обратили внимание и на то, с какой легкостью “пропрезидентские” фракции в парламенте бросились поддерживать идею демонтажа институтов президентской власти. Создается впечатление, что для них, как и в целом для всего олигархического капитала, президентская власть — это уже отработанный продукт, который можно списывать в тираж.

Высказывая таким образом предостережения по поводу поспешности перехода к парламентско-президентской республике, я руководствуюсь прежде всего экономическими мотивами: меня чрезвычайно беспокоит то, что такой переход усилит существующую виртуальность отношений собственности. Неустойчивость правительства и крупные переделы собственности могут стать системным атрибутом общества, а затем и признаком его паралича. Соответствующие “переделы” будут происходить при любых политических кризисах (искусственных и объективных), с каждой сменой правительства, после обычных и досрочных выборов. И это закономерно — если власть получена с помощью олигархического капитала, то с ним необходимо расплатиться, и расплачиваться придется собственностью. Коррупция, тенизация и олигархизация общества будут укрепляться именно на этой почве. Они будут получать новые импульсы для своего развития.

Неструктурированное общество

В Украине отсутствуют объективные предпосылки для радикального изменения действующей системы власти и по другим причинам. Имею в виду отсутствие достаточной структурированности общества как объективной основы формирования дееспособных партийных групп, развития реальной демократии и гражданского общества. Речь идет о групповой идентификации индивидов, о механизмах их социально-классового и партийно-политического сотрудничества, без чего модель представительной демократии, а следовательно и парламентской или парламентско-президентской республики никогда не станет эффективной. К тому же необходимо учитывать унаследованную еще с советских времен социально-политическую апатию и разочарование широчайших слоев населения. Я не хочу искать в этом чью-то вину. Это наша общая беда, объективно обусловленная реальность: десять лет обновления общества — очень малый срок для разрешения этой проблемы.

В отличие от Запада у нас не классические партии, которые в стабильном обществе отличаются друг от друга по идейным и социальным признакам. Исключение — коммунисты, но это, скорее всего, рецидив прошлого. Как следствие, формирование партий происходит не по принципу объединения под партийными знаменами идейных единомышленников, не на основе приоритетности программных целей, а путем привлечения кого угодно с какой угодно мотивировкой, в частности, с помощью материальных преференций. В результате многочисленные партии (их около 140) формируются и функционируют как механизмы имиджа отдельных политиков, избирательные машины для их лидеров. В итоге — наш парламент и сегодня не отражает социально-классовую структуру общества, а является ареной столкновения интересов конкурирующей политической элиты, а также региональной “знати”. К этому следует добавить отсутствие устоявшихся традиций и культуры парламентаризма, формировавшихся на Западе не одно столетие. Это еще один чрезвычайно весомый аргумент, побуждающий предостеречь от предложенных политических реформаций, их поспешности.

Такой же острой является проблема обновления политической элиты, в значительной степени исчерпавшей свой конструктивный потенциал. Ее генетические корни — это прежде всего компартийная и комсомольская номенклатура, процесс преобразования которой в национальную элиту оказался довольно противоречивым. У нее сохранились “родимые пятна” коммунистической ментальности и образа мышления. Другая элитарная часть общества сформировалась на основе механизмов коррупционного капитализма, первоначального накопления капитала преимущественно теневыми методами. Если на Западе статус представителей новой элиты определяется прежде всего знаниями и компетентностью, то у нас — иерархическими полномочиями и накопленным капиталом. В связи с этим приходим к выводу: время как первой, так и второй составной политической элиты уходит в прошлое. Поэтому делать на нее ставку как на основного носителя дальнейшего развития национального парламентаризма было бы еще одной неоправданной ошибкой.

Средний класс — основа деолигархизации

Серьезным препятствием для действенности предложенных реформ являются и слабые позиции среднего класса, который мог бы выступить противовесом олигархизации общества. В развитых странах Запада средний класс формировался очень долго — практически весь ХХ в. Сейчас это 60—70% населения, а в некоторых странах и больше. В Украине, по данным исследования, лишь 12% населения соответствует основным критериям среднего класса. В то же время значительная часть населения (примерно 40—50%) имеет потенциальные возможности войти в средний класс. Это лица, имеющие надлежащее образование, профессиональную подготовку, желание работать и самостоятельно, не уповая на чью-либо помощь, обеспечивать приемлемый уровень жизни для себя и своей семьи.

Но отсутствие в государстве необходимых экономических предпосылок и ответственной политики, нацеленной на комплексное решение указанной проблемы, приводит к прогрессирующей маргинализации общества — “вытеснению” потенциальных представителей среднего класса в категорию неимущего и бедного населения. В стране сформировался значительный слой населения, который фактически уже потерял или во все большей степени теряет возможность идентифицировать себя как средний класс и который сейчас можно считать несостоявшимся средним классом. Именно эти слои населения являются основой “протестного” электората.

Необходимо видеть и линию раздела интересов, что позволяет корректнее поставить диагноз главного конфликта нынешнего этапа развития страны. Речь идет о линии, разделяющей интересы олигархического капитала с одной стороны, и среднего класса — с другой. В противовес олигархическому капиталу, средние слои населения выступают за реальную демократизацию общества, преодоление коррупции и тенизации экономики, угрожающего сращивания власти и собственности. В данном случае к потенциально средним слоям населения относятся не только представители средней национальной буржуазии, малого и среднего бизнеса, но и технической, научной и творческой интеллигенции, менеджеры производства, высокооплачиваемые государственные служащие и др.

Однако их политическое влияние на развитие общества чрезвычайно ограничено. Они фактически не имеют своего представительства в органах власти, прежде всего в Верховной Раде и органах местного самоуправления, подвергаются едва ли не наибольшей дискриминации со стороны чиновничества, его произволу. Ни одна из политических сил, представленных в парламенте, не является носителем их интересов. Любые суждения о национальном капитале, необходимости формирования среднего класса не находят эффективной поддержки и решительно отвергаются, едва лишь заходит речь о реальных шагах в перераспределении собственности, определении потоков государственных финансов и т.п. Во всех подобных случаях клановые интересы доминируют. Как результат, средние и близкие к ним слои населения по силе своего политического влияния не могут противопоставить свои интересы разветвленной системе олигархического капитала.

В связи с этим необходимо понимать, что средний класс и близкие к его статусу слои населения объективно формируют социальную базу не парламентской, а президентской демократии. Они в наибольшей степени заинтересованы в сильной власти, способной защитить их интересы. Средний класс — это часть общества, ориентированная на стабильность и не склонная к разнообразным революционным потрясениям.

Укреплять принципы демократизма президентской власти

Глубоко убежден в том, что назревшие проблемы, связанные с усовершенствованием действующей системы власти, необходимо разрешать за столом переговоров. Я не сторонник консервации существующих реалий. Всегда выступал и выступаю за расширение участия парламента в формировании правительства. Можно (но очень осторожно) обсуждать и проблему коалиционного правительства, формируемого парламентским большинством. Но и здесь необходим институциональный противовес — право Президента при четко определенных условиях распускать парламент. Это общепринятая европейская норма. Без этой предупредительной нормы (а о ней почему-то нет ни слова в предложениях 24 августа) мы можем получить крайне деформированную систему власти, способную привести к непредсказуемым последствиям.

Считаю актуальным введение иных институциональных механизмов, способных компенсировать естественные (объективные) недостатки президентства, его слабые места и существенно усилить демократичность президентской власти. Предлагаю изменить основные акценты реформ, сосредоточить их именно на этом круге вопросов. Это, во-первых, формирование действенных механизмов местного самоуправления и введение, как необходимой предпосылки этого, выборности губернаторов; во-вторых, укрупнение административно-территориальных регионов и переход на этой основе к двухпалатному парламенту; в-третьих, открытость власти и введение принципа ротации госчиновников; в-четвертых, утверждение механизмов эффективного гражданского контроля над военными формированиями; в-пятых, существенное повышение независимости (прежде всего — экономической) судебной власти и др.

Собственно, эти позиции всегда отстаивал, как это хорошо известно, и Президент. Необходимо видеть, что Л.Кучма фактически оказался в структурной ловушке — в условиях недостаточной действенности исполнительной власти Президент постоянно вынужден брать на себя ответственность буквально за все, что происходит в стране, и, следовательно, нести личную ответственность не только за ошибки правительства и министерств, но и за провалы региональных администраций. Реализация предложенных шагов могла бы существенно повысить уровень президентской власти, ее концентрацию на ключевых проблемах общественного прогресса. В этом контексте необходимо учитывать, что основной критерий президентской или президентско-парламентской демократии — не механизм формирования правительства, а прежде всего способ назначения Президента — его всенародное избрание.

Сказанное выше является достаточным основанием для очевидного вывода: объективно Украина, ее политическая элита еще не созрела для перехода к парламентско-президентской форме правления, такой шаг может оказаться не только преждевременным, но и деструктивным. В этой ситуации необходимо думать не об ослаблении, а наоборот — об укреплении президентской власти, утверждении более эффективных атрибутов президентско-парламентской республики. Убежден, что преобладающая часть населения поддерживает такую направленность реформ. Именно благодаря подобным конституционным изменениям в 1958 г. Франция смогла не только преодолеть политический и экономический хаос, но и утвердиться в качестве страны с самыми высокими стандартами европейской демократии. Необходимо, чтобы противоборствующие парламентские фракции непременно при участии третьей стороны — Президента (поддерживаю в этом В.Ющенко) — сели за стол переговоров и нашли оптимальные решения.