SHIFT_conventions. Симулякры Ларса фон Триера 06 грудня 2005

«30-е годы прошлого века, пустынная равнина американского штата Алабама. В кадре появляются автомобили. В окне одного из них видна хорошенькая головка Грейс (ее в этот раз играет не Николь Кидман, а Брайс Даллас Хауард). Этой девушке, видимо, было мало страданий, обрушившихся на нее в «Догвилле». Она покидает машину отца, предводителя мафии, чтобы спасти местных африканцев от рабства. Управляющая фермой, белая владелица черных рабов, умирает. Ее слуги остаются без хозяйки, и Грейс решает научить их жить «по законам демократии».

(Из рецензии размещенной на сайте кинотеатра)

Мандерлей отторгает демократию как чужеродный орган.

http://news8.thdo.bbc.co.uk/hi/russian/entertainment/newsid_4556000/4556213.stm

Грейс хватает исконную плеть и с полным «отрывом от производства», смачно, в свое удовольствие изо всей силы хлещет раба… Как хозяйка. Как профессиональный плантатор. Так и побеждает демократия в отдельно взятом американском поселке — микросхеме страны и целого мира.

http://www.zerkalo-nedeli.com/ie/print/51879/

Триер хохмит. Смеется над глупой и излишне эмоциональной идеалисткой Грейс, которая насильно навязывает принципы демократии в Мандерлее, как некогда Джордж Буш в Ираке.

http://filmz.ru/pub/7/5553_1.htm

Теплым субботним вечером в большой зал кинотеатра «Родина», боязливо оглядываясь по сторонам, сходились странные люди. В общей сложности к 16.20 их собралось человек 20. Что же это за люди? Может быть это флэш-моб? Может быть это кинофилическая секта? А может это страшные оккультисты? Не-е-е-е-е-ет! Эти люди пришли смотреть последний «грузовик» Ларса фон Триера «Мандерлей».

Гуру модного андеграунда Ларс фон Триер знаком нам еще с младых ногтей, когда шутя шевелил шифер на наших крышах снятыми с плеча, больше похожими на дачную вечеринку, чем на фильм «Идиотами». С тех пор утекло немало воды, прошло немало времени и ни для кого уже не секрет, что такое «Догма» (а вот и нет, это не падшие безписуальные ангелы Мэтт Деймон и Бэн Аффлек!). И вот, Триер закончил второй фильм третьей трилогии. Человек, ни разу не побывавший за океаном, посвятил ее США (в просторечии просто Америка).

США. Тоже вроде бы мэйнстрим. Кто еще из прогрессивной части человечества не выражал свой праведный протест, критикуя Буша, фыркая при виде гамбургера и пользуясь некогда бесплатными туалетами в Mc Donald`s? Да, в общем-то, никто.

Нынешние социальные драмы Триера («Догвилль», «Мандерлей») по антуражу похожи, как братья близнецы и резко отличаются от старых-добрых «Идиотов». Это уже запутанные игры с мозгами протестующих антиглобалистов, леваков, умников, творческой и технической интеллигенции.

«Мандерлей» стал прямым наследником «Догвилля» в концепции декораций. В нем так же мало зданий и привычных интерьеров. Значительная часть всей недвижимости так же старательно прорисована на полу съемочного ангара. Дверей все так же нет, но они так же старательно озвучены. В реальности остались, только самые нужные вещи: кровати, столы, скамейки. Но минимализм Триера не абсолютен и не совсем последователен. Ностальгически вспоминаю одного из первых минималистов — старика Диогена, который, увидев мальчугана, пьющего воду с ладони, выбросил в ручей свою чашку.

Если нет дверей, то зачем мотыги при обработке поля?

Если нет деревьев, то зачем колодец?

(Но за собачку с косточкой и будкой из «Догвилля», конечно же, пять баллов)

Или Триер, в отличие от первопроходцев электроники, мочивших сознание неокрепших рэйверов прямой бочкой, хранит своего зрителя от шока пустого ангара и игры актеров в виде сурдоперевода-манипуляции?

Между тем, стоит взглянуть на декорации фильма сквозь призму постмодернизма. Все показанное нам является условностью второго порядка, как ярлык папки на рабочем столе компьютера. Ибо файлы, разбитые на множество частей записаны по всему жесткому диску. Поэтому папка — это символ, а ярлык — лишь прикидывается символом папки ))))))

Таким образом, декорация, сооруженная из фанеры и гипсокартона, является лишь символом реального объекта. А контуры и полосы белой краски на полу ангара «Центропы», являются симуляцией символа реального объекта. Говоря проще и повседневно, декорации Ларса — это классические постмодернистские симулякры. Этот посыл нам еще пригодится в дальнейшем. Есть разные люди. Кто-то видит мир сквозь призму удельных единиц, для других — это сетка системы координат. Для Ларса фон Триера — это координаты ценностей и исторических моделей общества. Поэтому девизом американской трилогии Триера вполне мог бы стать слоган корпорации «Ниссан моторс»: SHIFT_conventions.

Как-то символ цинизма и прагматизма Н.Макиавелли имел неосторожность излить свои мысли на бумаге. Одна из них в современной вульгарной трактовке известна всем как формула: «Цель оправдывает средства». Наш просветленный современник Ж.Бодрийяр трактует эту формулу не как свободное обращение со средствами, а как идентичные манипуляции с целями. Этот же трюк Триер проворачивает в своих фильмах, только с ценностями и моделями общества, на которых в тот или иной период времени базировалось общество. И если вспомнить, что во времена наиболее ремикшированной эпохи — Античности вполне гламурно было устроить гомосексуальную вечеринку с участием несовершеннолетних, а нынче за такое можно простоять в «позе Лотоса» в местах не столь отдаленных от 7 до 12 лет, то понимаешь, что арсенал режиссера велик и разнообразен.

Многим режиссерам приходится изучать неизлечимые болезни, вносить в сценарий миллионы долларов, выдумывать подставы, трагические смерти. Расслабьтесь! Это уже не модно! Триер изменяет расклад на экране, двигая координаты по собственному усмотрению. Это как на линии фронта. Бац! Бравые морские пехотинцы идут в атаку! Бац! Уши морских пехотинцев нанизывают на веревочку доблестные иракские чингачгуки! Диспозиция не менялась, просто маэстро невзначай перебросил нас из развитой рабовладельческой американской демократии в античную охлократию греческих полисов. Поэтому его фильмы с легким сердцем и малой долей злорадства можно показывать вместо кейс-стади в курсе «История зарубежных политических учений».

Довольно сложно согласиться с автором статьи «Здравствуй, оружие!» Алексеем Радинским (http://www.zerkalo-nedeli.com/ie/show/574/51878/) в том, что «Мандерлей» — это критика операции американцев в Ираке. С таким же успехом можно сказать, что это фильм о времени разочарований в постреволюционной Украине (чего стоит только Дэнни Гловер — штатный раб, придумавший Закон Мэм). И эта версия будет вполне допустимой. Рабы Мандерлея вполне сойдут и за детдомовцев, и за украинцев, и за угнетаемый иракский народ, лишь поднимающий свою берданку против транснационального империализма.

Дело в том, что это ни то ни другое, ни третье.

Триер во всей красе воспроизводит в «Мандерлее» модель так называемого «естественного состояния» человеческого общества на том его отрезке, где не было ни законов, ни государства. Эта теория была изложена давно, но сильно ее облюбовали в Новое время светочи договорной теории государства. Состоит она в том, что, живя общиной, люди столкнулись с проблемой преступности. Но и после уговоров, плохиши повторили свои гадкие деяния. Тогда их ненароком убили. Тут-то и наступил момент проруба: люди осознали необходимость выписанных законов и категории людей, бдящих их соблюдение и получающих за свой непосильный труд натуральную плату. Ларс продемонстрировал этот генезис полностью (до момента, когда Грейс выносит мозги спящей бабули из нагана прямо в одре), но без логического завершения, так как, в истории человечества, якобы, произошло зарождение страшного монстра по имени Государство, а у Триера — только душевные мучения героев.

Демократии, как предмета для критики, в фильме не обнаружено. В сцене голосования по определению времени на стоящих часах режиссер явно перегибает, демонстрируя зрителю крайнюю и оголтелую форму охлократии, доведенную до карикатурной идиотии. Это уж никак не потянет на критику демократии даже в самой извращенной ее форме.

Но это не останавливает Триера и он бредет дальше. Предложение Грейс изгнать жадную старушку из общины тянет уже на полисные формы античной гомосексуально-рабовладельческой демократии. Греки если не мочили камнями, то выгоняли из полиса, что было вполне равноценно смерти.

Возникает масса вопросов к модному интеллектуалу: зачем этот цирк, если в 1933 году в США были и законы, и государство и Великая депрессия?

Может ли дочь отца мафии южного штата (каким бы трудным ни было ее детство) позволить делать с собой все, что она позволяет делать в обеих частях трилогии? Вспомните эту богиню «американского» катарсиса в «Догвилле», когда затраханная Николь Кидман просит папу завалить всех !!!

Ведь этот датский тролль совсем не до конца честен со своим зрителем и его лукавство слишком часто проскакивает между пальцев в ворохе рецензий, восторженных возгласов и киноискусственных стенаний.

Присмотревшись к двум «грузовым» (в самом широком смысле: «Догвилль» — 2ч. 50 мин., «Мандерлей» — 2ч. 20 мин.) творениям одновременно, можно сказать, что Триер, фактически, работает не с самими идеями, а с их символами. Ведь иначе как символически воспринимать все показанное фон Триером нельзя.

Но тогда возникает следующий вопрос: а чем же тогда считать фильмы Триера? Интеллектуальным посланием, критикой современности, критикой вырождающейся генетически модифицированной демократии?

Ответ таится в жестокой и бескомпромиссной дискуссии прижизненных классиков об «Утопии» Томаса Мора, массивнейший мыслитель нашего края Алексей Третьяк изрек великолепный диагноз товарищу Мору, который вполне подойдет и товарищу Триеру. На немой вопрос в глазах профессора Токовенко о сути творения под названием «Город солнца», господин Третьяк молвил примерно следующее: «Милейший профэссОрэ, вся эта мелкобуржуазная суета Нового времени, не более чем прогрессивный и жесткий, на то время, стеб!!!». Профессор порефлексировал пару месяцев и, впоследствии, успешно использовал тезис классика в своих лекциях. (Подробнее о дискуссиях грандов можно ознакомиться в антикварно-реликтовом собрании «Беседы, коллоквиумы, прения и высказывания», изданном в Екатеринославе в 1856 году культовым изданием «Ротапринт», переизданном в 2005 году на DVD днепропетровским «Ба-ба-бу паблишерс»).

Итак, стеб! Почему же? Потому что товарищ режиссер далеко ушел от сути вещей и отправляет свои постмодерные ритуалы в кругу символов, а точнее руин. Но назвать Ларса фон Тиера полным дебилом, даже с учетом контрверсійності его творчества, было бы опрометчивым. Как это не прискорбно, но датчанина очень даже можно обозвать интеллектуальным террористом. Он забрасывает в головы своих зрителей и поклонников этакие бойкие, но эклектичные и танкоопасные фабулы, которые слабо стыкуются между собой, с контекстом и явно не тянут на звание конструкции. В них, как шрапнель, содержатся знакомые до одури ярлычки, которые и поражают сознание зрителя. Ярлычки и суррогатный антураж четко отправляют зрителя в цель. Но подмена налицо. Увы и ах, господин Триер вслед за схоластами средневековья и умниками Нового времени устремился к осевому времени — Античности. А повторение сцен с наказанием негодного негрика? При их виде так и хочется воскликнуть: «Здравствуй, дедуля Ницше!». Идея вечного возвращения и змея, кусающая себя за хвост, пригрелась на груди у режиссера. Как это не прискорбно, передний край кинематографии грешит вторичностью, эклектикой и небрежностью в отношениях со зрителем. Так что, рефлексируя на досуге, в глухом интеллектуальном подполье индустриального города, будьте бдительны, товарищи!!! Гадкий, отвратительный датский тролль!!!

Копенгаген. Студия «Центропа». Огромный пустынный ангар с разбросанными остатками реквизита, спешно оставленного законодателями североевропейской порноиндустрии. Под потолком покачиваются искрящие электропровода, припадают пылью тяжелые занавесы, шелестят обрывки целлюлозы, поцокивает по бетону одноразовая посуда. На пенопластовом камне с надписью MANDERLAY чья-то саркастичная рука размашисто дописала BARMALEY. Посреди этого кинематографического универсума сидит тролль фон Триер. В руке покоящейся на рукояти массивной трости дотлевающий косяк. На лице бегают суматошные блики телевизионной картинки с мировых фестивалей. В углу глаз скапливаются морщинки. Косяк падает на пол. Гаснет телевизор. Режиссер медленно поднимает с пола пакетик с презервативом, задумчиво надувает его и долго разглядывает контрацептивную мембрану, перевернувшую судьбу Старого и Нового света.

Гремит хлопок, остатки презерватива, чуть слышно свистя, разлетаются в разные стороны и падают на пол. Плечи режиссера начинают трястись. В отъезжающем кадре мы видим веселящегося тролля….. представляющего себе эффект от следующей своей картины-театральной постановки под названием «Вашингтон». Может быть))))

Даниил Нестеров

Пов'язана інформація

• Новини 
  • «КіноЯлта» чи кінобойня?

Коментарі

	Коментар:

27 липня — 18 серпня

Всеукраїнський тур
гурту «Sтереометрія»

Iншi події

 Експорт новин