Начало |
Поиск |
Статьи |
Отзывы |
Газета |
Христианские стихи, проза, проповеди |
WWW-рейтинг |
Форум |
Чат
Новая рубрика "Статья в газету":
напиши статью -
получи гонорар!
Все рубрики [авторы]:
Проза [а]
Поэзия [а]
Для детей [а]
Драматургия [а]
--
Статья в газету!
Публицистика [а]
Проповеди [а]
Теология [а]
Свидетельство [а]
Крик души [а]
- Конкурс!
Авторам: правила |
регистрация | вход
версия для печати
Страна тени смертной (12-14)
Глава двенадцатая
ЖЕНА
Наконец наступил день свадьбы. Под это событие арендовали большую пресвитерианскую церковь в Лос-Анджелесе. Свадьбу назначили на вечер, но гости съехались задолго до начала церемонии. Машин набралось столько, что переполненной оказалась не только церковная стоянка, но и все близлежащие улицы, а гости всё прибывали и прибывали.
Оля с Кириллом разговаривали по телефону. Её удивил его прерывающийся голос: он нервничал! Кирилл сказал, что ждёт её в церкви. Оля, напротив, выглядела спокойной. На ней было алое, цвета артериальной крови, платье. Белое платье Оля не захотела.
- Я уже выходила замуж в белом, - сказала она костюмерше. – Пусть будет красное!
Платье - длинное с открытой грудью и без рукавов. Ещё она надела чёрные до плеч перчатки, чёрное бельё и туфли, а вместо фаты чёрную с красным пером страуса шляпку с вуалью.
- Это мрачно! – сказала костюмерша, но Оля в ответ улыбнулась: видела бы та, что творилось в её душе!
Накануне всю ночь Оля проплакала. Хорошо, что Кирилл отсутствовал! Она вспоминала всю свою жизнь и Ромку, детей, друзей, церковь, Элеонору, по очереди прощалась с ними, у всех просила прощения.
- Господи, как мне тяжело! – стонала она, и не было рядом человека, который бы её утешил. Как понимала она сейчас Иисуса, когда Он молился в Гефсиманском саду и пот Его - как капли крови… Она корчилась в муках возле кровати и просила Отца помиловать её. Она очень хотела, чтобы в эту ночь явился ангел – тот, что два раза уже помогал ей, но ничего не происходило. Небеса над ней были железными, и молитва возвращалась обратно в дух.
- Отец! Отец! Отец! – повторяла она, точно в бреду. – Помоги мне! Мне кажется, я умираю, пошли хоть кого-нибудь, чтобы помог мне!
Но ответа по-прежнему не было. Точно чёрные тучи сгустились над ней, Оля не понимала, почему так происходит.
- Я вышла из Твоей воли, Господи, но не из-под твоей защиты! – шептала она. – Да, я малодушничаю, выходя замуж за Кирилла. Да, я преступаю Твоё повеление не сообщаться с неверными, но прошу Тебя, смилуйся надо мной! Я Твоя, Господи. Я – Твоя! Пусть упавшая, поражённая, униженная, растоптанная, смешанная с грязью, но – Твоя! И Ты – живой, Господи, Ты – Живой! Ты можешь поднять меня из этой грязи! Я не знаю, КАК Ты это сделаешь, но Ты сделаешь, потому что Ты не допустишь мне быть в поругании. ТЫ НИКОГДА НЕ БЫВАЕШЬ В ПОРУГАНИИ! Потому что Ты – Бог и не отдашь Своей славы никому! Ты прославишь меня, Господи, славой, которую я имела у Тебя прежде бытия этого мира, и обратишь моё поражение в Твою великую славу!
Наконец железные небеса дрогнули, и словно тоненький луч света излился в её сердце. Это, как струйка воды в пустыне, как нежное масло на высушенную кожу. Оля едва не задохнулась от поднявшихся в ней навстречу этому свету чувств. Радость, любовь, благоговение забурлили в ней, словно шторм в океане, и она с колен упала на пол, обливаясь слезами.
- Как Ты прекрасен, Господи! Как Ты прекрасен! Одна капля Твоей любви сводит на нет всё безумство этого мира. Если б Ты явил Себя, то весь мир сразу бы это понял, но Ты желаешь, чтобы мы жили верой. Как же это тяжело, Господи, как тяжело – жить одной только верой! Мой выбор – это Ты, Господи! Мне всё равно, что со мной будет, потому что Ты – со мной! Мне безразлично, что будет завтра, потому что Ты – Бог, а не сатана. И что сделает мне Кирилл, если Ты со мной?.. Я была глупая, когда плакала перед Тобой. Я больше не буду, прости меня, Господи. Я всё отдаю в Твои руки. Ты Сам отомстишь за меня моим врагам, а я буду радоваться!
Она вытерла слёзы и улыбнулась. Тучи разошлись, и внутри её ярко засияло солнце Божьей любви.
- Сатана, ты поверженный враг! – торжествующе сказала она. – И эта свадьба не моё, а твоё поражение!
По-прежнему улыбаясь, она разделась и улеглась в кровать. За окном было особенно темно, но она знала: скоро взойдёт солнце. Так всегда бывает перед рассветом. Она глубоко вдохнула воздух и с шумом выдохнула. Чтобы ни готовил ей этот день, она победила. Она не одна… Оля вновь вспомнила Ромку, но не с горечью и сожалением, а светло и радостно. За один его взгляд, простой, обыденный взгляд, каким он смотрел на неё просто так, она отдала бы всё страстные поцелуи Кирилла, и никогда Кирилл не займёт в её сердце и йоты того места, что принадлежало Ромке.
- Мы встретимся. Мы с тобой обязательно встретимся, и, Боже, какой это будет день! В этот день Бог вытрет все мои слёзы, и я не вспомню больше ни о каких страданиях. Ради этого дня я могу жить дальше, и пройду, Господи, всё, что Ты мне приготовил.
В день свадьбы Оля пребывала в необычайном подъёме. Даже сама она чувствовала, как горят глаза, словно из них изливается свет, никто в отеле не мог выдержать её взгляда. Она была собрана, сосредоточена и вела себя, как царица, указывая, как уложить волосы, нанести макияж, сделать маникюр. Сама она выбрала духи, украшения и цветы – тёмно-красные розы. Она не знала, откуда появились в ней эти знания и вкус, но в конце выглядела великолепно. Это признали все бывшие при ней женщины.
Дарья была её подружкой, в голубом в цвет глаз воздушном платье, белых туфлях и с белыми розочками в тёмно-русых волосах. Она делала всё, чтобы угодить Оле.
- Что вы сейчас чувствуете? – спросила Даша, когда они, покинув отель, сели в украшенный живыми цветами лимузин.
- Я чувствую себя кошкой, которая едет в мышиный дом, - хмыкнула Оля. – А Кирилл – мышиный король!
Даша поразилась такому ответу и во всю дорогу не проронила ни слова.
Смеркалось. При первых звёздах они вышли из машины и направились к церкви. В абсолютной тишине вокруг них мелькали вспышки немногих фотокамер. Церковь оцепили военные, в неё могли войти только приглашённые гости. Малочисленные зрители напряжённо всматривались в Олю, а она уверенно шла по зелёной ковровой дорожке, гордо расправив плечи и чуть улыбаясь. Она казалась себе Белоснежкой в окружении злобных гномов, каких видела в лесу Маленького Лешего.
Едва она ступила под высокие своды церкви, как зазвучал орган, и присутствующие встали с мест. Она нарочно медленно шла по проходу между рядами кресел, с которых доносился шёпот, неприязненный и удивлённый, от этого ей становилось только веселее.
Она подошла к Кириллу, ожидавшему её перед алтарём, за которым стояли пресвитерианский священник и сатанинский жрец – тот самый мужчина, которого шмякнул об камин Кирилл. Оле засмеялась, и Кирилл удивленно посмотрел на неё.
- Что с тобой? – тихо спросил он.
- Это фарс, Кирилл! Это комедия, - так же тихо ответила она. – Ты можешь называть это свадьбой, но с таким же успехом ты мог бы взять меня раньше.
- Для меня наша свадьба много значит, – хмуро сказал Кирилл. – Я предложил тебе выйти за меня ещё четверть века назад, но ответ получил только сейчас. Я не стал брать тебя, потому что хотел иметь тебя по праву. Чтобы даже твой Бог признал нашу свадьбу!
Оля пристально посмотрела Кириллу в лицо, потом опустила вуаль и, пожав плечами, сказала:
- Пусть будет так, как ты хочешь.
Они встали рядом, и жрец высоко поднял свой золотой жезл, на конце которого извивалась змея, ползущая к перекошенному кресту. Он громко начал бормотать заклинания и водить жезлом по воздуху из стороны в сторону. Здание наполнилось сладковатым ароматом и дымом. Оглядевшись, Оля увидала позади жреца двенадцать женщин в белых хитонах с нахлобученными капюшонами, которые тоже что-то бубнили. Она вспомнила чёрную мессу, на которую в юности привёл её Кирилл. Тогда это событие воспринималось, как нечто ужасное, а сейчас вызывало смех. Сходство с чёрной мессой подчеркивали и золотой трон на колесиках, который тоже вызвал у Оли усмешку, и каменный жертвенник с ржавыми кровоподтёками.
«Кого-то принесут в жертву», - мелькнула рассеянная мысль.
Оля чувствовала себя так, точно происходящее её не касалось, точно она в кинозале смотрит фильм со знакомыми актёрами. Ни волнения, ни страха она не испытывала: всё здесь было не настоящее. Находящиеся в церкви люди тоже стоя бормотали заклинания, и тяжёлая сила стала заполнять пространство. Оля подняла лицо к сводам церкви. Оттуда на неё изливался мягкий вечерний свет. Было почти темно, но свечей не зажигали.
«Какое богохульство! – подумала она. – Какое кощунство над этим зданием, строившимся для поклонения Богу, над пресвитерианским священником, над Духом Святым, над Самим Господом! Как Ты смотришь на это, Господи? А я ещё удивлялась тому, что истребление определено для земли! Справедливы суды Твои, Господи, если Твоё творение так возмутилось против Тебя, и я ещё центральная фигура всего этого. Прости меня, Господи! У меня не хватает смысла понять, как можешь Ты ЭТО обратить в Свою славу?»
Жрец завис на высокой ноте, и трон окутался белым облаком. На нём возник сатана в блистательных золотых одеждах.
Оля тихонько фыркнула: любит сатана эффектные появления! Кирилл сердито посмотрел на неё и сделал знак, чтобы она молчала. Зато Оля могла улыбаться сколько угодно: за густой вуалью её лицо мог видеть только Кирилл. Он выглядел недовольным. А что он хотел? Чтобы она восторгалась от присутствия бесов?
С появлением сатаны по залу прокатилась сильная эмоциональная волна из стонов и вздохов. Он кивнул жрецу, чтобы тот начинал церемонию бракосочетания. Оля покосилась на Кирилла. Он был бледен.
«Неужели так переживает?» - удивилась она. Ей было по-прежнему смешно, хотя она начала понимать, что фарс перерастает уже в нечто серьёзное. Она не знала, что будет дальше. А между тем жрецу подали кубок с каким-то напитком и, подняв его, он произнёс заклинание. Женщина-жрица поднесла Кириллу остро заточенный нож, которым тот глубоко порезал себе подушечку левого большого пальца, и держал его над кубком пока, стекала кровь, потом взглянул на Олю.
- Дай руку!
Но она заложила руки за спину, уронив при этом цветы.
- Ни за что! Ты обещал мне свадьбу по-христиански!
Кирилл, хмурясь, смотрел на неё, а сатана визгливо расхохотался. Жрецы тоже ехидно улыбались. Только пресвитерианский священник с ужасом глядел на Олю. По лицу Кирилла она ясно видела, что он взбёшен, но, глубоко вздохнув, взял себя в руки.
- Хорошо, - хрипло сказал Кирилл. – Я заключаю с тобой завет в одностороннем порядке.
Он выпил из кубка весь напиток, жрица подала перо. Кирилл выдавил из раны кровь и, обмакнув перо, что-то написал на поданном жёлтом листе, который жрец затем сжёг в пламени чёрной свечи, сопровождая процедуру неизменным бормотанием.
- Теперь твоя очередь! – высокомерно сказал жрец священнику и удалился со своим жезлом.
Тот дрожащими руками раскрыл Библию. Оля сочувственно на него смотрела, сердце её сжималось от жалости.
- Не нужно читать, – вмешался сатана, - у меня мало времени, а надо ещё поздравить новобрачных!.. Давай как-нибудь покороче.
Священник послушно закрыл Библию. Олю переполнило возмущение. Кирилл успокаивающе погладил её по руке. Она гневно на него посмотрела.
- Прошу тебя, не вмешивайся! – шепнул он, и Оля, закусив губу, промолчала.
- Согласен ли ты, Кирилл, взять в жёны рабу Божью Ольгу?
- Да.
- А ты, Ольга, согласна ли, взять в мужья раба, - он запнулся, - то есть Кирилла?
- Да, - еле слышно сказала она, с таким чувством, словно этим «да» подписала себе смертный приговор. Она подумала о том, что небеса сейчас плачут о ней, но Бог всё отдал в её руки, и она полностью отвечает за своё решение.
- Если есть в этом зале кто-нибудь, кто знает причину, по которой эти двое не могут быть вместе, - продолжил священник, и Оля посмотрела в затухающее небо сквозь прозрачные своды храма. Она надеялась, что ангел спустится к ней оттуда и заступится за неё, но ничего не произошло, - то пусть назовет её или замолчит навсегда!.. Властью данной мне Богом и церковью объявляю вас, Кирилл и Ольга, мужем и женой! Скрепите ваш союз первым супружеским поцелуем.
Оля посмотрела на Кирилла, не чувствуя больше той смелости, с которой вошла сюда, как будто с последним «да» вышла из неё вся сила. Он наклонился к ней и, откинув вуаль, крепко поцеловал в губы. Оля едва не упала, хорошо, что он её поддерживал.
- Что с тобой?
- Не знаю, у меня закружилась голова. Наверное, от этих запахов…
- Всё позади, - сказал Кирилл. – Теперь ты моя жена!
Зал наполнился ликованием, свистом и рукоплесканиями.
- Сейчас будет большое жертвоприношение, - не обращая на шум никакого внимания, сказал Кирилл. – Но мы уедем: я не хочу травмировать твою душу. Примем только необходимые поздравления.
Первым к ним подошёл сатана. Он обнял Кирилла и поцеловал.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сын мой!
Затем он обернулся к Оле. Глаза его без малейшего проблеска, абсолютно чёрные и бездонные, были ужасны. Она оцепенела.
- Запомни: развод для тебя только один – смерть!
Больше она его не видела. К ним подходили по очереди люди разных национальностей и поздравляли. Одни низко кланялись Кириллу, а другие жали руку, и только очень немногие позволяли себе обнимать его и дружески хлопали по плечу и целовали Оле руку. Она не разбиралась в рангах колдунов, лица всех слились для неё в пёструю единую ленту, и к концу поздравлений ноги её сильно устали от высоких каблуков.
Свободно вздохнула она только за городом, в машине, когда сопровождаемые эскортом спортивных автомобилей, они на огромной скорости неслись в темноту.
- Куда мы едем? – спросила она Кирилла, который, расслабившись, полулежал у противоположного окна на широком сиденье.
- Догадайся.
- В какое-нибудь романтическое место?
- Ты умница.
Он искоса посмотрел на неё. К своему величайшему удивлению Оля уловила в его взгляде едва заметную робость. Ей сразу стало весело: робость в Кирилле, это чище снега в пустыне! Она отвернулась, чтобы он не увидел невольную улыбку.
Они сидели в разных концах сиденья, и оба смотрели в окна. Оля первая не выдержала тишины.
- Ты сердишься на меня за то, что я отказалась дать кровь?
- Абсолютно нет. Я давно решил, чтобы ни случилось, не применять к тебе насилия. Это мне тяжело, потому что я привык получать всё, что хочу, а хочу всегда больше, чем имею. Это стиль моей жизни, ты – иное. Ты чужая для меня, но другой мне не надо, понимаешь?
Оля кивнула.
- Мне показалось, что ты меня немного боишься, - не выдержала она. - Это так?
- Ты тянешь меня на откровенность.
- Я знаю. Ты боишься во мне разочароваться?
Оля кокетничала. Она знала, что этого он боится меньше всего.
- Конечно, нет.
- Тогда, может быть, боишься, что ты мне не понравишься?
- Это исключено.
Оля засмеялась. Она немного нервничала.
- Ты самонадеян!
- А ты кокетка!
- Разве это плохо?
- Нет, это просто факт, такой же, как моя самонадеянность.
Оля засмеялась, только уже весело.
- Знаешь, Кирилл, нам с тобой никогда не будет скучно. Может быть как угодно, но скучно – никогда!
- Я не боюсь проблем. Чем хуже ситуация, тем мне веселее, я люблю конфликты. Только не с тобой!.. Когда мне противостоят, я испытываю вдохновение, словно художник перед созданием шедевра, и я всегда гениально побеждаю, поверь!
- Верю, - усмехнулась Оля. – Пример тому – наша свадьба!.. Скажи, а ты бы правда убил моих детей, если б я тебе отказала?
- Не спрашивай меня об этом.
- Нет, ты ответь, я настаиваю! Всё ведь уже позади.
- Да.
- Как же так, Кирилл? Ты говорил мне, что любишь меня! Почему?
- Мои чувства здесь ни при чём. Даже убивая тебя, я бы тебя любил. Есть нечто, что я ставлю выше моих чувств. Это мои принципы.
- Женитьба на мне – принцип? – спросила Оля, и он кивнул. – И в угоду этому принципу ты принёс бы в жертву моих детей?
Он снова кивнул.
- Тогда почему ты не принуждаешь меня отречься от моей веры и принять твою?
- У меня нет веры. Я одинаково презираю всех фанатиков, даже моих собственных, сатанистов, христиан – любых! Я свободен от внешних ограничений, а внутренние устанавливаю для себя сам.
- Это твои принципы?
Он кивнул в третий раз.
- Это для тебя свобода? – немного помолчав, снова спросила Оля.
- Я никому не подчиняюсь.
- А своим принципам? Разве они для тебя не боги?
- Я властен их изменять.
- Тогда бог для тебя ты сам!
Он усмехнулся.
- Только не надо христианских моралей!
- Хорошо, - Оля замолчала.
- Не обижайся, - примирительно сказал Кирилл. – Ради тебя я поступился кучей моих принципов, их осталось не так уж много!.. Но ты – исключение! Ни от кого другого я не вынес бы твоей дерзости. Мне в кайф было досаждать всем тобой, я просто упивался местью, унижая моих недругов через тебя!
- Кирилл, ты отвратительный! – рассмеялась Оля и вдруг спросила: - А сатана? Он тоже ненавидит меня!
Кирилл сразу стал серьёзным.
- Ничего, мы справимся. Он никогда не вмешивается в мою личную жизнь, но, поверь, ему есть за что тебя ненавидеть!
Оля усмехнулась. Ещё бы! Она вспомнила Ромку, Элеонору, Якова, Олега, Хелен, Айгуль, Колена… Это алмазы, которые будут сиять в венце, приготовленном для неё Господом. А Кирилл? Никогда она не встречала человека столь умного по сути и столь далёкого от Бога. Те вещи, которые для неё были элементарны, для него оказывались абсолютно непостижимыми. Как может она объяснить ему Божью любовь? Как человеку без обоняния передать, что такое запах? Слепому – свет, а глухому звук? Как можно мёртвому телу дать жизнь? Разве она - Бог? Божью жизнь невозможно объяснить, она либо есть, либо её нет. Бог даёт дух жизни, а у Кирилла его нет. Он очень умный мертвец. Может быть, он величайший из мертвецов, но он всё-таки мертвец! Даже самый презренный из людей, но обратившийся к Богу, более велик, чем он, потому что переступил через себя, но как Кириллу это объяснить? Почему в некоторых случаях её слушают даже самые безнадёжные на её взгляд люди, такие как Олег или Колен, а он – умнейший Кирилл – никак! Она не знала. Он для неё точно глухая стена, и дело здесь не в сатане или демонах, а в нём самом. Наверное, это и есть то право выбора, без которого Бог не мог бы судить людей, и суд превратился бы в фарс, как их сегодняшняя свадьба!..
- О чём задумалась? – ласково спросил Кирилл и придвинулся на средину сидения. – Иди ко мне, не бойся!
Оля грустно на него посмотрела.
- Если б я могла отдать тебе моё сердце вместе с Духом, живущим в нём, а сама умереть, Бог – Свидетель, я бы это сделала! Но я не могу, и мне тяжело от этого, потому что я знаю – ты не имеешь спасения!
Кирилл настойчиво за руку потянул её к себе.
- Пусть ты не можешь отдать мне сердце, зато можешь отдать тело, а это занимает меня сейчас гораздо больше!
Оля придвинулась к нему и прижалась лицом к груди.
- Я выпачкала тебя в помаде! – прошептала она.
- Как страшно! – нежно сказал он. – Дай мне эти губы, я сотру с них помаду!
Он сильно сжал её в объятиях и, обхватив губы губами, целовал так долго и жарко, что у неё закружилась голова. Руки его не знали предела, и она поняла, что в романтическое место они приедут, уже познав друг друга. Как вдруг в голове пронеслись сатанинские слова:
- Запомни: развод для тебя только один – смерть!
«Ну и пусть! – закрывая глаза и отдаваясь во власть Кирилла, подумала она. – Он мой муж, и я не оставлю его, если только он сам этого не захочет!»
Романтическое место, куда привез её Кирилл, оказалось двухэтажным деревянным домиком, расположенным высоко в горах среди вековых елей и сосен, а чуть выше этого места лежал не сходящий снег. Воздух был упоительно чист и прозрачен и вливался в лёгкие, как вода. Машины уехали, они остались совсем одни, так как прислуга в доме отсутствовала. Изнутри дом был отделан тёплым деревом, полы устланы пушистыми коврами и повсюду на диванах и креслах лежали овечьи шкуры великолепной выделки. В каждой комнате стояли камины, которые нужно было топить, чтобы согреться.
- Днём здесь тепло, - сказал Кирилл, - а вот ночью – конкретный минус!.. Идём, я покажу тебе спальню!
Он повлек её вверх по деревянной лестнице с полированными перилами. Олина шапочка с вуалью и пером страуса осталась в машине, и волосы перепутались. После Кирилловых ласк макияж её безнадёжно испортился, она ещё не видела себя в зеркале! Кое-как на ней было застёгнуто платье, и вообще ей сильно хотелось в ванную! Но Кирилл завёл её в спальню и, уложив на кровать, сразу стал раздеваться.
- Ты с ума сошёл! – подскакивая, воскликнула Оля. – Мне надо отдохнуть!
- Успеешь, у нас впереди целых семь дней, и никто нам не помешает, даже если весь мир взорвётся! На неделю мы умерли для всех!
- Тем более я могу принять ванну! Где она здесь?
Оля попыталась соскочить с кровати, но он со смехом уложил её обратно и стал раздевать.
- Я слишком долго удерживался, и теперь ты меня не остановишь!
- Но, Кирилл, сколько можно, - попыталась возразить Оля, но он запечатал ей рот поцелуем, она снова была вынуждена покориться.
Неделя пролетела незаметно. Кирилл сам разводил огонь в камине, готовил еду, сервировал стол и убирал грязную посуду, наводил порядок и выполнял все её желания. Он одевал и раздевал её, как будто она – маленькая девочка, даже расчесывал волосы. Оля не предполагала, что он способен на такую заботу и нежность.
Они немного поднимались на гору, помогая друг другу на крутых склонах, и сверху любовались тёмными, поросшими редким лесом горами. А чёрными ночами Кирилл неизменно зажигал свечи и немного играл для неё на рояле что-нибудь из классики. Особенно удавались ему вещи Бетховена и Рахманинова, где необходимо передавать большие чувства. Часто Оля просила сыграть «Лунную сонату», при первых же звуках которой у неё наворачивались слёзы.
- Ты превосходно играешь! – не выдержав, похвалила она. – Где ты учился?
- Я много чего умею, - не преставая играть, ответил Кирилл. – А музыкой я занимался с детства, в моём роду по материнской линии сплошные музыканты!.. В своё время я учился живописи, литературе, точным наукам. Везде искал я совершенства. Глупости говорят, что нет предела совершенству! У всего есть предел, когда нельзя ни добавить, ни убавить, чтобы не испортить, тогда получается шедевр. Правда, чтобы достигнуть этого приходится много работать. И нужен дар.
- В дарах тебе не откажешь!
- Благодарю, - Кирилл усмехнулся и, прервав игру, встал из-за рояля.
- Нет-нет-нет! – запротестовала Оля. – Играй ещё! Я не наслушалась!
- Позже, - сказал Кирилл, и глаза его загорелись. – Я хочу сейчас другого совершенства. Совершенство в любви – самое приятное их всех совершенств, как ты находишь?
Оля спорить с ним не могла, противиться тоже. Он просто брал её, когда хотел, и возражать ему было бесполезно. Никогда ещё она не чувствовала над собой такой власти. Это только внешне всё так выглядело, будто он прислуживает ей, а на самом деле его абсолютно не интересовало её желание или мнение, он во всём и всегда поступал по-своему! Её не покидало ощущение, что она является частью какого-то его плана, даже в любви Кирилл оставался политиком!
- Понравилась тебе эта неделя? – спросил Кирилл Олю в самолёте, когда они возвращались во дворец.
- Да, очень, – ответила она. – У тебя превосходный вкус, я действительно узнала тебя лучше. Мне даже жаль, что всё так быстро закончилось!
Кирилл распорядился подать вина и налил себе полный бокал.
- Соскучился по хорошему вину, - улыбаясь, признался он. – За тебя, любимая!
- Я не поняла, - удивлённо сказала Оля. – Почему ты не предлагаешь мне?
- Тебе нельзя. Я полагаю, ты беременна.
- Вот ещё! – возмутилась Оля. – С чего ты взял?
Сощурившись, Кирилл посмотрел на неё, потом сделал большой глоток и сказал:
- У нас будет мальчик. Я ко всем своим совершенствам прибавил ещё медицину и астрологию. Врачи во дворце дали мне полную картину твоего здоровья, оно удивительно. Твой Бог по истине заботится о тебе!.. Я рассчитал твою овуляцию, она пришлась на эти три дня, что мы провели в горах. Я не пил вина, но выпил кое-что повышающее активность моего семени и дал кое-что тебе для его принятия… Ты непременно должна забеременеть!
- Так ты и свадьбу подогнал под мою овуляцию? – возмутилась Оля, Кирилл кивнул.
- Ребёнок, который у тебя родится, непременно станет великим человеком. Звёзды крайне редко бывают в таком благоприятном для рождения гениев положении.
Оля ужаснулась.
- Я чувствовала, что ты используешь меня для каких-то своих целей! Ты чудовище, Кирилл! Ты просто не можешь не быть чудовищем – ты такой по сути!
Она не сдержала слёз. Кирилл отставил бокал и обнял её.
- Не плачь, любовь моя, - целуя её в глаза, сказал он. – Я мог бы смолчать, но не хочу притворяться перед тобой. Ты слишком мне дорога, чтобы я мог играть тобой как другими. Я хочу, чтобы ты была мне подругой, а не безмозглой наложницей. Ты вовсе не контейнер для моего ребёнка, как ты подумала, а моя возлюбленная, единственная женщина, которую я люблю и всегда буду любить, и никакие силы в мире этого не изменят!
- Но ты мог бы рассказать мне о своих планах до того, как ты их осуществил, а не после?
- Я и раньше говорил тебе, что никогда ни с кем не делюсь моими планами. Ты – моя половина, поэтому ты можешь знать то, что касается нас, но не с целью обсуждения, потому что мои планы обсуждению не подлежат, а для ознакомления, понятно?
Оля кивнула. Возражать Кириллу было невозможно, он поставил всё так, что новое положение её, как жены, практически ничем не отличалось от прежнего положения пленницы. Это для мира она – жена великого человека – Кирилла, а для него самого та же раба, с которой он может считаться, а может и нет! Он предупреждал её, что он больше восточный мужчина, но она возомнила себя равной ему, чего на самом деле, конечно же, никогда не было. Вся его с ней обходительность – только игра, с целью добиться желаемого, заставить её покориться, если не насилием, то мягкостью обхождения. Ей ничего другого не оставалось, как принимать Кирилла таким, какой он есть, и играть по его правилам.
Глава тринадцатая
КНЯГИНЯ ОЛЬГА
Во дворец они прибыли поздно ночью. Прислуга не спала: их ожидали. Но Кирилл сразу распорядился всем покинуть второй и третий этажи и остался наедине с Олей.
- Я так устала, – сказала она, падая на кровать, - и очень хочу спать!
Кирилл засмеялся.
- Я помогу тебе раздеться!
- Нет! – Оля ловко перекатилась через кровать и спрыгнула на пол. – Я сама! А ты прими ванну!
- Ага! Чтобы ты заснула? Не выйдет. Идём в ванную вместе!
Оля укоризненно на него посмотрела.
- Кирилл! Почему ты никогда не спрашиваешь, хочу ли я тебя, а просто берёшь и всё?
- Разве тебе неприятно? – удивился Кирилл. – Мне кажется, я делаю всё для твоего удовольствия.
- Но ты пренебрегаешь самым главным – моим согласием! Я ведь могу и не желать получать удовольствие!
Кирилл снова засмеялся.
- Глупости! Я лучше знаю, чего тебе хочется, и дети рождаются от хотения мужа, а не жены! И твой Бог говорит, что жена не властна над своим телом, но муж!
- Муж тоже не властен над своим телом, но жена! – возразила Оля.
- Так разве я тебе отказываю? – хитро глядя на неё, спросил Кирилл.
- Я говорю сейчас о том, что в любви нужно обоюдное согласие, как и в рождении детей, разве ты так не считаешь?
- Нет!
Кирилл перепрыгнул через кровать и, схватив её в охапку, потащил в ванную. Оля упиралась изо всех сил, но Кирилл смеялся и легко преодолевал её сопротивление.
- Но ты получил уже, что хотел, если я беременна!
- Сын – это лишь часть моего плана. А в основном мне нужна ты, как моя жена, как моя любимая женщина!
Оля вздохнула. Он делал с ней всё, что хотел, она не могла ему противиться.
Оля проснулась за полдень. Терраса вся была залита солнцем, когда она, потягиваясь, вышла на неё из спальни. Даша услужливо поднялась с кресла навстречу.
- Почему ты не разбудила меня? – спросила Оля.
- Кирилл велел не тревожить вас, пока вы сами не проснётесь.
Оля усмехнулась. Какая забота! А сам всю ночь не давал ей спать.
- Он сказал, куда уехал?
- Он просил вас позвонить, как проснетёсь. Вот.
Даша подала телефон, Оля нажала единственную кнопку, соединявшую её с Кириллом.
- Проснулась наконец? – услыхала Оля его весёлый голос.
- Да. А сам ты когда-нибудь спишь?
- Очень мало, в основном в самолётах. Я уже в Европе, потом полечу в Австралию, затем – в Токио. Мы не увидимся несколько дней, так что у тебя будет время отдохнуть от меня!.. Ты сделала со мной невероятное: я всё время желаю тебя. Даже сейчас, когда слышу твой голос!
- Тебе надо лечиться, Кирилл! – смеясь, заметила Оля.
- Это бесполезно, пока ты со мной!
- Ты мне льстишь!
- Нисколько. Вот приеду, сама убедишься!
Пока они разговаривали, Олин шёлковый халат распахнулся, и она перехватила удивлённый взгляд Даши, направленный на её грудь. Отключив телефон, Оля плотнее запахнула халат.
- У вас такая большая грудь!
Оля усмехнулась.
- Станет ещё больше, если Кирилл окажется прав, и я забеременела.
- Вы родите ему ребёнка?! – в изумлении глядя на неё, спросила Даша.
- Ты удивлена?
- Но, - Даша смущённо опустила глаза, - вы не молоды.
- Скажи это Кириллу! – вздохнув, ответила Оля. – Он ни с чем не считается.
- Это такая честь – родить ему ребёнка!
- Я не хочу этой чести, Даша. В этом я вижу только новые для себя страдания!
- Но почему? – изумилась Даша. – Разве вы его не любите?
- Боюсь, ты не знаешь, что такое любовь, а объяснить я не в силах.
- Я знаю, что такое любовь! – глядя ей прямо в глаза, взволновано сказала Даша. – Вы недостойны Кирилла! Вы даже не понимаете, какая это честь быть его женой и носить его ребёнка! Он лучший человек на земле, он один достоин того, чтобы все ему поклонялись! А вы постоянно противитесь, вместо того, чтобы во всём его поддерживать!
- Да ты никак влюблена в него, Даша! – негромко воскликнула Оля. – Вот это тебя угораздило! Знаешь, сколько фанатичных дурочек вьётся возле Кирилла? Не будь одной из них: ему это безразлично!.. А поклонения достоин только Бог, но этого тебе не понять.
Несколько секунд Даша продолжала смотреть на неё горящими глазами, потом опустила взгляд и срывающимся голосом спросила:
- Прикажете подать завтрак?
- Да, пожалуй. Прости меня, Даша, если затронула твои чувства, но, поверь, Кирилл не тот человек, который их оценит. Люди для него лишь средство к достижению целей, он, не задумываясь, перешагнёт через любого, кто станет на его пути. Он только использует людей, а их судьба его не волнует. Не жди понимания от Кирилла!
- Я готова отдать за него жизнь! – твёрдо сказала Даша. – Это для меня великая честь. Мне достаточно одного его одобрительного взгляда, а если б он хоть раз посмотрел на меня так, как смотрит на вас, я б умерла от счастья!
Оля удивлённо на неё поглядела.
- Так ты просилась прислуживать мне, чтобы только быть рядом с ним?
Даша кивнула.
- Я никогда этого не скрывала. Для меня сейчас особенная честь служить вам, потому что в вас - его ребёнок!
«Она – фанатичка из фанатичек! – подумала Оля. – И раз она друг Кирилла, то, значит, мой враг. Впредь надо держаться с ней осторожней!»
Вскоре Олина беременность подтвердилась. Кирилл был счастлив. Он заказал много корзин с белыми розами и уставил ими всю спальню. Это произошло ночью, а наутро Оля проснулась, окружённая ароматами роз. Перед ней уже одетый сидел Кирилл и проводил по её руке лепестками огромного розового бутона.
- Ты уходишь? – спросонок спросила она.
- Я жду, когда ты проснёшься. Сегодня я объявлю о твоей беременности, и Королевский Мировой Дом пожалует тебе титул княгини.
- Зачем? – удивлённо спросила Оля и села в кровати. – Мне это не нужно!
- Я князь, - серьёзно сказал Кирилл. – Я рождён, чтобы править миром, а ты – моя княгиня, потому что родишь мне наследника. Княгиня Ольга. Тебе нравится?
- Нет. Я не хочу титулов!
- Придётся. Мы не принадлежим сами себе. Так что собирайся, Даша тебе поможет.
- А ты знаешь, что она влюблена в тебя? – спросила вдруг Оля.
- Меня не интересует отношение ко мне прислуги, - холодно сказал Кирилл. Видно было, что он разочарован Олиной реакцией на княжеский титул.
- Но Даша так фанатично предана тебе, что готова идти за тобой хоть в ад!
Кирилл внимательно посмотрел на Олю.
- Это самое большое моё желание, чтобы ты мне однажды сказала: я так сильно люблю тебя, Кирилл, что хочу быть только с тобой. Там, где ты, хочу быть и я, а на земле, в аду или на небе – безразлично!
Оля отвела в сторону взгляд.
- Ты знаешь, что это невозможно, - тихо сказала она.
- К сожалению.
Кирилл, поднявшись, направился на террасу.
- А разве твоего первого ребёнка не убьют, как это сделали с твоим старшим братом? – вслед его спросила Оля. Этот вопрос мучил её всё время. Кирилл застыл на месте и медленно к ней развернулся.
- Откуда… ты… знаешь? – чеканя слова, спросил он.
- Я встречалась с твоей матерью в Области Прибывающих Духов. Она рассказала мне, что первого её сына Совет принёс в жертву сатане, чтобы демоны могли вселиться во второго, то есть в тебя!
Кирилл подошёл к ней и снова присел на кровать.
- Ты сильно меня удивила!.. Это правда. Но наш ребёнок будет жить.
- Почему? Откуда мне знать, что ты не утешаешь меня, чтобы я не переживала? Ты же сатанист, а у вас свои законы относительно детей!
- У меня были дети, Оля, - после долгого молчания мрачно сказал Кирилл. – Много детей от разных женщин. Все эти дети были лично мной принесены в жертву сатане, и он удовлетворён. Наш ребёнок будет жить, я сполна заплатил за него цену… Ты это хотела услышать?
Оля молчала: то, что она узнала, в неё не вмещалось!
- А теперь расскажи мне, что ещё говорила моя мать.
- Что тебя забрали в два годика и запретили видеть, что ты развязал на земле небывалую войну, в которой погибнут миллионы людей. Я заступилась за твою мать, когда на неё напали демоны. Ангелы сказали, что она не будет мучиться…
- Мне это не интересно, - перебил Кирилл. – Что было, когда закончилась война?
- Я не видела так далеко, - ответила Оля, он встал, собираясь уходить. – Кирилл!
- Что ещё?
- Ты заберёшь у меня моего ребёнка?
- Это и мой ребёнок, - помедлив, заметил Кирилл.
- Хорошо, - сдерживая подступившие слёзы, согласилась Оля. – Ты заберёшь у меня нашего ребёнка?
- Нет, - ответил Кирилл и вышел из спальни.
Пока Даша помогала ей одеваться, Оля молча оттирала невольные слёзы и со страхом думала о судьбе своего восьмого ребёнка. Она знала, что во время беременности у неё обостряются чувства, она становится невероятно ранимой. Но теперь ей было, отчего беспокоиться. Она – христианка, связала жизнь с потомственным колдуном, и от их связи на свет появится малыш со шлейфом наследственных демонов, тянущимся от Кирилла. До четвёртого рода Бог наказывает детей за вину отцов, а отец её ребёнка – самый худший из всех людей, когда-либо живших на земле! Одно только ей остается утешение, что неверующий муж освящается женой верующей, от этого их дети становятся святы. Она твёрдо решила крепче держаться за Господа, во всю беременность просить Его за ребёнка, противостоять всем попыткам демонов и сатанистов завладеть им. Она будет благословлять каждый кусок пищи, который съест, каждую каплю питья, которую выпьет, будет просить Бога защитить её Своими ангелами, и посмотрим, кто ещё в этой борьбе победит, она или Кирилл! У неё есть неоспоримое преимущество перед ним: ребёнок находится в её животе, она будет бороться за него до конца!
От волнения Олю затрясло, и она попросила Дашу принести воды. Едва та вышла за дверь, как она сложила руки на животе и быстро сказала:
- Отец! Во имя Иисуса благодарю Тебя за этот плод, который Ты мне дал, я благословляю его именем Иисуса Христа. Я посвящаю этот плод Тебе, Господи, Ты Сам защити его от всех нападок людей, сатаны и демонов! Аминь.
После пышного приёма, на котором Оле пожаловали княжеский титул, она провела в Европе несколько недель. Кирилл был очень занят мировыми проблемами, они почти не встречались. Она отдыхала от него, потому что своим присутствием он держал её в постоянном напряжении. За эти недели Оля посетила почти все европейские королевские дома и получила ещё кучу приглашений на Восток, в Индию, Японию и даже Африку. Для всех было великой честью принимать её. Каждый приём отличался необыкновенной пышностью, словно королевские дома решили друг друга перещеголять щедростью и радушием.
Сначала Оле это казалось любопытным, но скоро она утомилась от шикарного однообразия и упросила Кирилла разрешить ей, сославшись на нездоровье, вернуться во дворец.
- Надоела светская жизнь? – насмешливо спросил он по телефону. – А представляешь, каково мне вариться в этом изо дня в день?
- Не представляю! – честно ответила Оля. – Я бы так не смогла, мне всё здесь чужое. Самое лучшее для меня – это читать на террасе Библию или гулять в саду со своими мыслями и молиться Богу. Тогда я нахожусь в гармонии с природой, Господом и сама с собой! А суета меня утомляет.
- Мне не очень нравится твой ответ, но предоставь суету мне, я прекрасно с ней справляюсь, чтобы ты могла наслаждаться своим миром… Я хочу, чтобы ты поберегла себя ради ребёнка, поэтому я приказал доставлять тебе всё, чего ты ни пожелаешь, и любая, ты слышишь, - любая, твоя просьба будет выполнена!
- Кирилл, - сказала Оля и замялась. – Если я попрошу старые записи служений в моей церкви, ты дашь их мне?
- Боюсь, это тебя расстроит, - после некоторого молчания сказал Кирилл. – Но я не против. Я хочу, чтобы оставшиеся семь месяцев ты пожила в своё удовольствие.
- Кирилл! – от подступивших слёз у неё задрожал голос. – Ты сам не знаешь, какую мне доставил радость!
- Перестань расстраиваться, а то не разрешу, - обеспокоено сказал он. – Я иду против своего желания, ты знаешь почему. Я прочёл эти письма в твоей Библии и знаю, что он всё ещё жив для тебя, и ты мечтаешь с ним встретиться. Но у тебя другая жизнь, Оля, и у тебя есть я. Не забывай об этом, когда будешь смотреть на своего Ромку. Наш ребёнок это тоже часть тебя… Я распоряжусь, чтобы тебе доставили диски.
Он отключил телефон. Оля была готова прыгать от радости. Впервые за всё время Кирилл показался ей прекрасным, замечательным, самым лучшим в мире человеком! И всё оттого, что он разрешил ей встретиться с Ромкой. Пусть на экране, но она снова увидит его, окунётся в прежнюю жизнь, увидит знакомые лица, церковь, Элеонору, детей, Ромку-первого! Чего большего можно желать в теперешнем её положении?.. Она приказала готовить самолёт.
На пятом месяце Олиной беременности разразилась война. Кирилл к этому времени сильно изменился, стал гораздо строже. Теперь он всегда одевался в чёрное, что очень его стройнило. С началом войны у Кирилла появилось украшение: на грубой золотой цепи хрустальное полое яйцо, обвитое золотыми нитями, внутри которого горел настоящий огонь!
Оля спросила Кирилла, почему огонь не гаснет без воздуха?
- Не твоё дело, - грубо ответил он, но сразу смягчился, заметив её обиду. – Прости меня, Оля! Но есть вещи, которые ты не можешь понять, тебе нужно просто больше доверять мне. Твоё дело заботится о себе и ребёнке, а мне предоставь остальное, договорились?
Он обнял её, и она, скрепя сердце, кивнула. Кирилл был полностью занят своими делами, Оля оказалась предоставлена сама себе. Всю информацию о событиях в мире она черпала из телевизора, который не выключался в холле день и ночь. Оттуда сыпались лозунги о праведной войне, которая вот-вот должна привести человечество к идеальному миру. Показывали бесконечные демонстрации в поддержку Кирилла, Оля не понимала, кто с кем и за что воюет, но люди были одержимы духом войны, на земле не осталось места, где бы она ни разразилась. Достигла она даже их маленькой страны, и орудия, виденные Олей у резиденции Кирилла, оказались задействованы, теперь она могла наблюдать с террасы, словно всполохи молний за горизонтом, и слышала глухие раскаты взрывов.
«Зачем это?» - недоумевала она и не понимала, почему все эти люди воюют, какие у них друг к другу претензии, но война охватила весь мир, и бесконечные призывы к ней то и дело доносились из телевизора, словно люди забыли, что существуют ещё мирные способы урегулирования конфликтов. Все жаждали крови, были этим опьянены, а Кирилл, словно чёрный дирижёр, управлял кровавой симфонией, раздававшейся по планете. Кругом было полно энтузиазма, все говорили, что скоро война закончится, что ещё немного, и люди придут к всеобщему миру, но что-то вызывало в Оле необъяснимое беспокойство, не смотря на бодрые речи телеведущих.
Особенно удручающе на неё действовали белые с чёрными откидывающимися крышками печи, настроенные Кириллом по всему миру. Точно такую печь она видела возле его резиденции. Это были крематории для сжигания трупов, нигде они не пустовали, но с каждым днём трупов становилось больше, и огонь в печах гудел веселее. Ей становилось жутко, когда она смотрела по телевизору на эти печи. Даже война не вызывала такого ужаса и отвращения. В этих печах было что-то сверхъестественное, не подвластное разуму, отвратительное, но, что удивительно, люди воспринимали их с радостью, считая их наличие разумным и весьма полезным, потому что они якобы предотвращают распространение заразы от гниющих трупов, захоронить которые в землю отчего-то представлялось невозможным.
- Земля – живым, а трупы - в печи! – этот лозунг слышался теперь отовсюду.
«Истребив христиан, они не успокоились, как собирались, а стали истреблять друг друга! – рассуждала Оля. – У сатаны поистине неудовлетворяемая жажда крови, он – человекоубийца и реализует свою природу. Преисподняя и ангел бездны также никогда не насытятся трупами, и после того, как не стало истины для спасения, смерть царствует повсюду!»
Оля чувствовала себя виноватой за происходящее и просила у Бога прощения за то, что она знает истину - она ей открыта, и не пытается донести её до людей, но возросший живот с шевелящимся младенцем, угашал в ней смелость открыто выступить против Кирилла и во всеуслышанье объявить его служителем сатаны. К тому же она была уверена, что её заявление сочтут абсурдным, потому что дух ослепления нашёл на людей, и они полностью доверяют Кириллу, идут следом за ним в пропасть.
Она постаралась сосредоточиться на ребёнке, на скором его рождении, и отрешилась от мира, хотя чем больше времени проходило, тем хуже себя она чувствовала, осознавая, что своим молчанием предаёт не только всех христиан, отдавших свои жизни за Иисуса, но и Самого Господа.
- Прости меня, Иисус, я молчу только ради ребёнка, а не ради моей безопасности, - говорила она и сама становилась себе противной. Разве не лучше ей умереть, хотя бы с ребёнком в животе, но возвысить свой голос за Иисуса и раскрыть миру истинное лицо Кирилла? Иисус ведь умер за неё. Он возвысил Свой голос перед Отцом и осудил сатану. Он выпил Свою чашу, а она свою не может! Когда появилось в ней это малодушие? Она не знала. День ото дня ей становилось всё хуже и хуже, но она упорно продолжала молчать.
Врачи тщательно наблюдали за её беременностью, и скоро должен был наступить срок родов. Больше всего Оля опасалась, что у неё сразу заберут ребенка и посвятят его сатане. Она решила сделать всё возможное, чтобы этого не случилось. У неё не было друга, который бы ей помог, а Даша с каждым днём всё больше исполнялась к ней ненавистью. Оля не раз пожалела о том, что в своё время не приняла предложение Кирилла о том, чтобы её заменить. Сейчас просить об этом было бесполезно: он стопроцентно доверял Даше, и она, Оля была уверена, доносила о каждом её шаге!
Тайком от всех Оля приготовила чистые простыни, полотенца, нитки, ножницы и каждый день умоляла Господа сохранить тайну её родов. Ей представлялось очень важным родить ребёнка без участия сатанистов, которые повсюду её окружали. Она сделалась мнительной, хитрой и невероятно покладистой, выполняя все предписания врачей, и очень любезной с Дашей, так что та даже начала превозноситься над ней, считая себя незаменимой. Оля вела себя в точности как кошка, которой скоро предстоит окотиться, и она тайком от хозяев ищет в доме место, в шкафу или за диваном, где она может это сделать. Оля нисколько не доверяла Кириллу, и, ведомая материнским инстинктом, тщательно спланировала предстоящие роды. Благо Кирилл её почти не навещал, а Даше было скучно всё время сидеть возле Оли, и с кем-то из красивых охранников у Даши завязался роман, Оля частенько отпускала её на ночь.
Первые схватки начались на закате солнца. Оля велела принести фрукты, а сама якобы собралась принимать ванну, и беспечно сказала Даше, что чувствует себя прекрасно и собирается пораньше укладываться в постель и на сегодня в её услугах не нуждается.
- Вы позовёте меня, если вам что-нибудь понадобится?
- Конечно, моя девочка! Обязательно позову.
Даша ушла, и Оля заперла дверь, оставшись на последних двух этажах совершенно одна.
- Только бы не пришёл Кирилл!.. Господи, огради меня ангелами Твоими в сегодняшнюю ночь и закрой глаза всем колдунам и демонам, чтобы они пропустили рождение ребёнка!
Она взяла приготовленные для родов вещи и поднялась этажом выше, пройдя в мраморный неглубокий бассейн с тёплой морской водой. Там она разделась и, сложив вещи на краю бассейна, спустилась в воду.
Пока она плавала в бассейне, схватки усилились, и боль стала нестерпимой, но она не могла даже стонать из-за страха, что её услышат. Промежутки между схватками становились всё короче, а сами схватки сильнее, наконец, наступило время родов, и Оля, схватившись за поручни бассейна и согнув ноги в коленях, стала тужиться, собрав при этом все силы и самообладание. Головка младенца вышла на удивление легко и, чуть передохнув, она выдавила из себя всё тельце. Ребёнок, точно рыбка, выскользнул из неё прямо в воду, за пуповину она подтянула его к себе и взяла на руки. Вода в бассейне окрасилась вылившейся из неё кровью. Одной рукой Оля держала ребёнка, а другой взяла с полотенец нитки и, перевязав пуповину с двух сторон, посредине перерезала её ножницами. Потом она за ножки перевернула ребёнка и слегка его шлёпнула, отчего он сразу издал крик, и довольная Оля уложила его на полотенце. Вся эта процедура заняла несколько минут. Затем она в последний раз потужилась, избавившись от детского места, выползла из бассейна и улеглась прямо на пол, на огромную пушистую простыню.
Лёжа, она завернулась в неё и прижала к себе ребёнка, который тут же задёргался и стал искать грудь. Она испытала неизъяснимое блаженство, выдавив ему в рот из соска каплю молозива. Он был ещё слишком слабым, чтобы активно сосать, но, довольный, прижался к ней и, вздохнув, моментально заснул. Она смотрела на него и улыбалась. Это был мальчик. Он показался ей очень похожим на Кирилла, причём не на маленького Кирилла, которого она видела по детским снимкам, а на взрослого, каким он стал сейчас. Но это был и её сын, и Оля чувствовала себя счастливой.
После родов её била дрожь, она сильно замёрзла, лёжа на холодном мраморном полу, но ей надо было пролежать здесь не менее двух часов, чтобы восстановиться.
Одной рукой Оля подперла голову, а другую положила на ребёнка.
- Отец, я благодарю Тебя за этого человека, которого я приобрела от Тебя, и отдаю его прямо сейчас в Твои милостивые руки. Как мать и как христианка, я посвящаю его Тебе и никогда не буду претендовать на него. Я целиком доверяюсь Тебе, Господи, чтобы Ты Сам защитил его от сатаны, демонов и колдунов. Именем Иисуса Христа я разрушаю все наследственные проклятия и провозглашаю это дитя в моё наследство, которое дал мне Господь. Убирайтесь прочь, демоны из моего сына, вы не имеете в нём части, потому что я посвятила его Иисусу Христу!
Оля уронила голову на согнутую руку в локте руку и забылась во сне.
- Оля, что ты здесь делаешь? – прозвучал голос Кирилла. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться. Он стоял перед ней на коленях, бледный, как сама смерть, а за ним – перепуганная Даша.
- Я родила тебе сына.
- Что ты наделала?!
Он поднял её, завёрнутую в простыню вместе с ребёнком, и сразу выпачкался вылившейся из неё кровью.
- Ты могла умереть!
Он снёс её ниже этажом в спальную комнату, куда уже прибыли врачи и уложил на кровать.
- Позвольте, княгиня, я возьму вашего ребёнка! – сказала ей врач в белом халате и защитной маске.
- Нет! – Оля перегнулась над сыном. – Скажи им, Кирилл, чтобы убирались!
Она горящими глазами посмотрела ему в лицо.
- Кирилл! Я не шучу! Я сама родила его и не допущу, чтобы у меня его забрали!
- Но ей нужна помощь! – воскликнула врач, разводя руками в перчатках. – Мне просто необходимо её осмотреть!
- Скажи им, чтоб убирались! – продолжала настаивать Оля.
Кирилл сильно колебался и, наконец, сказал:
- Все уходите!
Оставшись наедине с Олей, он присел на кровать.
- Покажи, кто у нас родился.
Она отогнула край простыни и показала ему малыша со сложенными на груди ручками и поджатыми ножками. Он спал, и было видно, как двигаются у него под веками глазные яблоки.
- Он что-то видит.
- Тебе нравится? – спросила Оля. – Он очень похож на тебя!
- Кому это не понравится, - усмехнулся Кирилл. – Тебе нужно показаться врачу.
- Я не сдвинусь с этого места! Скажи, чтобы принесли всё необходимое для меня и ребёнка, а сами пусть уходят. Я не маленькая, справлюсь!
- К чему эти страдания, Оля? – с нежным упрёком спросил её Кирилл.
- Я хочу чувствовать себя в безопасности, а твоим людям я не доверяю!
- А мне?
Оля опустила взгляд и промолчала. Его-то как раз она боялась больше всего, потому что он один имел власть забрать у неё ребёнка!
- Тебе не нужно меня бояться: я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Больше, чем этого малыша!
А про Кирилла Оля не могла сказать того же и чувствовала себя, как кошка, вытащенная вместе с выводком на средину комнаты из своего укрытия.
- Я побуду с тобой и сделаю для тебя всё, что нужно, - ласково сказал Кирилл. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла.
Он распорядился принести чистое бельё и одежду для Оли и детские вещи для малыша. От кроватки Оля сразу же отказалась, сказав, что ребёнок будет спать только с ней.
- Я сама буду за ним ухаживать, купать его и менять памперсы. Помощников мне не надо. Пусть останется одна Даша, но скажи ей, чтобы не подходила к ребёнку!
Кирилл беспрекословно подчинился её указаниям, и когда всё было сделано, он прилёг рядом на край кровати и наблюдал, как она пытается научить ребёнка принимать грудь. После нескольких безуспешных попыток малыш приспособился и забавно задвигал ротиком. Кирилл засмеялся, наблюдая его мимику.
- Как ты его назовёшь? – спросила Оля.
- Арнольд.
- Почему?
- Просто нравится.
- Это значит Арни… А ты его не заберёшь у меня?
- Я уже сказал, что нет, почему ты мне не веришь?
- Не знаю… Я посвятила ребёнка Богу.
- Это мне стало известно сразу же.
Оля удивлённо на него посмотрела.
- К сатане пришли демоны и возмутились, что ты их выгнала, - объяснил ей Кирилл. – А другие ругались, что ты лишила их права войти в ребёнка, чтобы формировать его жизнь. Они ждали его, а ты их не впустила.
- Как жалко! – усмехнулась Оля. – Пускай поищут себе другой дом!
- Ты сильная, - с уважением сказал Кирилл. – Очень сильная. Прав был твой Ромка, когда написал, что в тебе есть силы, о которых ты сама не подозреваешь. И всё-таки ты сейчас со мной, а не с ним, и в твоих руках – мой ребёнок!.. Утром я объявлю о рождении наследника, и, я верю, он принесет мне победу. Иначе не может быть!.. Но ладно, отдыхай пока, ты устала. Вот тебе телефон, звони мне, когда захочешь… Спасибо за сына!
Он поцеловал её и вышел из спальни. Оля облегчённо вздохнула. Это была её первая битва и первая победа, одержанная за маленького Арни, а сколько их ещё будет?
Засыпая, она положила на сына руку и подумала, что не пожалеет ради него жизни. Никогда ещё ни один ребёнок не был ей так дорог, как этот окружённый врагами комочек. Она спала чутко, как воин, ожидая нападения, в любой момент готовая вскочить на ноги.
Глава четырнадцатая
СУД
Вопреки ожиданиям Кирилла рождение наследника не принесло ему желаемой победы. Войну невозможно было остановить. Кровавой рекой она растекалась по всему миру, уничтожая людей во всех его уголках. Печей не хватало, они работали день и ночь, сжигая всё больше и больше трупов и, казалось, не придумали на земле орудия, которое не вступило бы в действие. Война вышла из-под контроля Кирилла, он потерял управление событиями, но люди продолжали верить ему и превозносить его гений. Хвалебные оды в честь Кирилла не умолкали, так что Оле противно было включать телевизор.
«Какой мерзкий пир во время чумы!» - с отвращением думала она и с головой погружалась в заботу о ребёнке.
Арни был удивительно красив и спокоен. Смуглая вначале кожа затем посветлела, глаза из мутно-синих при рождении стали ясными тёмно-коричневыми, а светлые волосы завивались и локонами спускались на плечи и спину. Он был пухленький, милый и весь в ямочках. Оля не разрешала его показывать миру и фотографировать. Она постоянно находилась начеку, опасаясь козней сатанистов. Даже Даше, которую Оля после рождения сына сразу поставила на место, не разрешала она дотрагиваться до ребёнка, отчего тот всё больше привязывался к матери, не зная других рук.
Кирилл был единственным, кого она допускала к сыну, и напряжённо следила за их общением. Она не доверяла никому, на ребёнке сейчас сконцентрировалась вся её жизнь. Оля понимала, что поступает неправильно, но ничего не могла с собой поделать: Арни стал для неё всем. Единственной радостью, оплотом в море вражды и ненависти. Внешне как будто ничего не изменилось, она по-прежнему оставалась для всех госпожой и княгиней, но по мере разраставшейся войны в людях усиливались гнев и раздражение, которые вдруг направились против неё, потому что она одна во всём окружении Кирилла его не поддерживала. Также Оля ясно чувствовала недоброжелательное отношение, даже какое-то отчуждение, появившееся в последнее время со стороны Кирилла.
Он редко приезжал во дворец, и то лишь затем, чтобы проведать сына, и хотя он оказывал ей знаки внимания, как супруге и матери его ребёнка, особенно на людях, Оля больше не замечала в нём былой любви. Он держался с ней вежливо, корректно и только. С одной стороны её это радовало, потому что он предоставил её самой себе и ребёнку, а с другой – беспокоило, потому что она не могла найти логичного объяснения внезапной холодности Кирилла. Она отгоняла прочь эти мысли, концентрируясь целиком на ребёнке, и с каждым днём пропасть между ней и Кириллом увеличивалась.
Изнуряющая война длилась уже более трёх лет, когда Оле приснился странный сон. Как будто она находится одна дома в старой их с папой квартире, и в её комнату вдруг залетел воробей, прямо в руки! Она подошла к окну и увидела за приоткрытой створкой чёрного ворона, нападавшего на воробьиху, которая испуганно жалась к карнизу. Оля высунула руку наружу и, схватив ворона за шею, втащила его в комнату. Ворон злобно шипел из приоткрытого клюва и смотрел на неё немигающим взглядом с такой ненавистью, что ей стало страшно. Она стиснула его горло сильнее и вышла на лестничную площадку к мусоропроводу, в точности такому же, как крематории, построенные Кириллом. Откинув чёрную крышку, она бросила туда ворона и тотчас крышку захлопнула. За ней вдруг послышалось гудение пламени, как будто в трубе мусоропровода вспыхнул огонь.
Вернувшись к воробьям, она выглянула в окно, чтобы убедиться, что им больше никто не угрожает и, к великому своему удивлению, увидела на карнизе обезглавленное тело ещё одного ворона: голова его, ровно отрезанная, лежала рядом. Оля была несказанно этому рада, но недоумевала: кто бы мог это сделать?..
На этом она проснулась. Арни мирно спал рядом с ней на подушке. Ему только исполнилось три года, и выглядел он прекрасно. У него был живой, любознательный ум и приветливый характер. Он рано начал ходить и разговаривать, а в полтора года мог назвать уже все буквы русского алфавита и двадцать четыре оттенка цветных карандашей.
Они не разлучались, Оля чувствовала с Арни такое единение, как ни с кем из её прежних детей. Даже Яков не был ей так близок. Арни чутко реагировал на каждый её взгляд и жест, и по выражению лица его Оля понимала, что, несмотря на малолетство, он тонко разбирается в состоянии её души.
Она понимала, что является для Арни любовью, защитой, наставницей, словом, – матерью, и что она дорога ему так же, как самой ей дорог Христос. Она научила Арни молиться и благодарить Бога за всё, что он получает, и просить у Него прощения за свои нехорошие поступки. Оля сознавала, что Кирилл не допустит ей долго воспитывать сына, несмотря на своё обещание, и старалась дать Арни как можно больше знания Бога. Она прочитала ему весь Новый Завет, а главное постаралась убедить его назвать своим Господом Иисуса и принять в своё маленькое сердце Дух Божий.
Накануне своего трёхлетия Арни сам попросил мать о водном крещении. Оля сильно обрадовалась и ночью, тайком от Даши, крестила его в бассейне во имя Отца, Сына и Святого Духа. Это была их тайна, Оля запретила Арни рассказывать об этом кому бы то ни было. Он всё понимал и даже то, что они находятся во вражеском окружении, Оля поражалась его познаниям.
«Да, Господи, Ты утаил Твою истину от взрослых людей, и открыл её младенцам! Им принадлежит Твоё Царство, слава Тебе за это!»
Оля со страхом ожидала того дня, когда Кирилл заберёт у неё сына для своего «мужского» воспитания. Так обычно поступают восточные мужчины, к каковым он себя причислял. И вот этот день настал. Оля сразу всё поняла, как только увидела его высокую тёмную фигуру. Он возник на террасе, когда они с Арни, сидя на ковре, составляли мозаику. Жаркое солнце садилось с другой стороны дома, а на востоке было прохладно.
- Ты пришёл забрать его у меня? – как можно спокойнее спросила Оля.
Кирилл кивнул.
- Ты умна! Пойми, это неизбежно и смирись с этим!
- Но ты обещал оставить его мне!
- И так он с тобой уже три года! Моему терпению настал конец. Это мой сын, Оля! Он родился, чтобы выполнить своё предназначение, так же как я в своё время. Ты не сможешь этому помешать!
- Умоляю тебя, оставь мне его, - попросила она и стала на ковре на колени. – Пожалуйста, не забирай его сейчас! Дай нам время, чтобы проститься!
Кирилл окинул её колючим взглядом.
- А помнишь, я говорил тебе раньше, что ты ещё склонишься передо мной?
Оля опустила голову и впилась ногтями в ладони. Конечно, она помнила! Она никогда не склонялась ни перед кем, кроме своего Создателя. Кирилл подчеркнул её унижение. Неужели любовь к Арни затмила в ней почитание Бога?
- Но ты не убедила меня, - холодно произнёс Кирилл. – Давай не будем устраивать сцен и травмировать психику ребёнка. Я просто заберу его и всё. Договорились?
Глотая слёзы, Оля кивнула. Она не могла помешать ему.
Арни вдруг внимательно посмотрел на неё и чисто сказал:
- Мама, я не хочу с ним идти, я хочу оставаться с тобой!
Она молчала, сердце её разрывалось на части.
- Арни, тебе у папы будет хорошо, - ласково сказал Кирилл. – А к маме ты ещё вернёшься!
- Ты говоришь неправду! – посмотрев ему в лицо, сказал Арни. – Я тебя боюсь, ты не мой папа!
Олю словно ударило током. В словах ребёнка она уловила истину. Она вмиг прозрела и сразу поняла, отчего изменилось к ней отношение Кирилла. Она и раньше видела этот хитрый, колючий, пронизывающий взгляд у людей одержимых демонами!
- Что догадалась? – повернувшись к ней, сказал из Кирилла демон. – Только ты здесь бессильна, и ничего уже не сделаешь!
- Оставь в покое моего сына! – твёрдо сказала Оля. – Разве тебе мало моего мужа, что ты пришел ещё за ним?
- Молчи, женщина! – ухмыляясь, сказал демон. – Твоя власть закончилась, теперь наступило наше время! Кирилл не сумел справиться со своей задачей и передал правление нам!
- Именем Иисуса говори, как твоё имя! – потребовала Оля.
- Хочешь изгнать меня? Не выйдет! Кирилл добровольно отдал нам своё тело и у него есть власть побеждать святых Божьих!.. А это, - он указал на Арни, – его потомок, и я заберу его, что бы ты мне ни говорила!
Он подхватил Арни на руки, и Оля изо всех сил вцепилась в сына. Она могла б ещё поспорить с Кириллом, но разговаривать с демоном было бесполезно. Так как она стояла на коленях, то демон в Кирилле сильно толкнул ногой её в грудь и, откинувшись назад, она ударилась головой о периллу и потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то рядом никого не было, а на разбитой голове склеились волосы. Кровь впиталась в ковёр, и невольно она вспомнила ту страшную ночь в доме у Кирилла, когда она его чуть не убила. Сегодня его демоны на ней отыгрались. Красивая жизнь у Кирилла закончилась, и снова она оказалась в стране смертной тени. Совсем как в мире духов, когда она раз за разом оказывалась отброшенной назад к началу своего пути. Вся жизнь её – этот путь, и каждый раз приходится начинать всё сначала. И почему с ней всё время так? Почему она не живёт стабильно, как другие люди? Опять она потеряла всё, что имела. Теперь у неё нет ни мужа, ни сына. И снова это противостояние: она и сатана, который невидимо управляет всеми событиями, который опять привёл её к полному краху, крушению всех надежд, забрал у неё единственную радость.
Ромка дал ей понять, что ни к чему на земле нельзя привязываться, потому что однажды придёт сатана и заберёт это, чтобы проверить подлинное ли у неё посвящение Богу или есть нечто, что она может предпочесть Ему?
Оля тяжело перевернулась на ковре лицом вниз.
- Ты – Бог! – с трудом выговорила она. – Делай со мной, что хочешь. Ты – Бог! И я никогда не назову Богом другого. Ты – Бог! Имя Твое благословенно. А я – ничто, я у Тебя меньше пустоты. Ты – Бог, и Ты всегда побеждаешь. Я сдаюсь, Господи! Я смиряюсь перед Тобой. У меня нет ничего, что я могла бы назвать своим. Если хочешь, можешь меня использовать, если нет, то вот раба Твоя, делай со мной, что пожелаешь!
Оля долго лежала на ковре без слёз и без движения, не зная, сколько протекло над ней времени, и совершенная пустота объяла её. Она словно погрузилась в смерть, и ощущение смерти было для неё так реально!
Стало совсем темно, когда внутри её что-то шевельнулось, она увидела Иисуса, Который подошёл к ней и взял за руку.
- Тебе не нужно здесь быть, - сказал Он. – Идём. Я уже умер за тебя. Тебе нельзя больше оставаться в смерти!
Она почувствовала вдруг такую лёгкость, как будто вся тяжесть её разом провалилась, всё исчезло, она осталась наедине с Богом, и ей захотелось, чтобы так было всегда! Она посмотрела Ему в глаза и заплакала. Как Он любил её, как понимал! Никто в целом мире, даже Ромка, не любил и не понимал её так, как Он.
- Ещё немного, очень немного, - сказал Иисус, - и это прекратится. Тебе нужно вытерпеть всё до конца и тогда Я заберу тебя.
- Но я не хочу, Господи! Я не могу! У меня нет сил!
- У Меня есть сила, - внушительно произнёс Иисус. – У Меня много сил для тебя. Ты ещё не до конца сражалась, потому что есть люди у Меня, которых тебе надлежит привести ко Мне. Я выпил Свою чашу до дна, а ты нет. Возвращайся!
Он оставил её. Она осознала вдруг своё совершеннейшее одиночество. Без Него всё так тоскливо, что не хотелось жить, и она подумала, что нет в этом мире ничего, от чего б она ни отказалась, чтобы только находиться с Ним рядом и чувствовать Его любовь.
Почему Он не хочет забрать её? Она даже сердилась на Него за это. Сколько ей пить свою чашу, а главное – зачем? Что ещё необходимо ей понять, прежде чем Он заберёт её? Ромке понадобился год, чтобы отречься от своей любви к ней, а что нужно сделать ей?
- Доколе, Господи, доколе? – пробормотала она, приходя в себя и по-прежнему лёжа на ковре. – Как трудно жить и как хорошо умереть. Чему Ты хочешь научить меня, Господи, что есть такого, чего я ещё не знаю?
Она с трудом оторвалась от пола и побрела в ванную. Стояла глубокая ночь, и все во дворце спали. Вымывшись, она коротко обрезала ножницами волосы и ужаснулась своему отражению в зеркале. Оттуда на неё смотрела осунувшаяся бледная женщина с коричневыми вокруг глаз кругами и заострившимися чертами лица. Это не она! Оля с трудом себя узнавала. Рана на затылке больно ныла, но в груди рана была куда хуже, и, разглядывая себя, Оля вдруг поняла, что немедленно должна уйти из этого дома и что больше сюда уже не вернётся. Она надела самое простое платье и обула сандалии, а голову повязала тёмным платком, чтобы не виднелась кровь и, помолившись, спустилась на первый этаж.
Все охранники спали, как мёртвые. Она беспрепятственно прошла между ними и вышла в незапертую дверь на свободу. Впервые после встречи с Кириллом она оказалась предоставлена сама себе и после недолгого раздумья пошла вдоль дороги, которая вела в ближайший город.
Разыскивали Олю тайно. Нигде не сообщалось о её побеге, но военная полиция прочёсывала город очень тщательно, чему, впрочем, никто не удивлялся в это военное время. Оля нашла пристанище в детском приюте, и легко затерялась среди персонала – сестёр милосердия из Красного Креста.
Старшая сестра окинула Олю проницательным взглядом.
- Документы есть? – по-английски спросила она.
- Нет.
- А родственники?
- Я потеряла недавно мужа и сына.
- Понятно. Война.
Оля кивнула.
- Будешь ухаживать за детьми в младшей группе. Родители у них погибли, у многих – на глазах, так что психика детей подорвана.
- Я сделаю всё, что ни скажете.
Старшая сестра ещё раз внимательно её оглядела.
- Больших денег я тебе не обещаю.
Оля про себя усмехнулась, что могла эта сестра предложить ей взамен того, что она оставила?
Каким блаженством явилась для Оли эта работа! Десятки маленьких Арни разных национальностей окружали её со всех сторон. Они так же тосковали по своим потерянным матерям, как она об оставленном сыне. Если б ей можно было отдать своё сердце этим ребятишкам, чтобы их жизнь стала счастливей, она бы с радостью это сделала! Они моментально полюбили её, как родную. Дни и ночи напролёт она проводила с детьми, заботясь о них, ухаживая, рассказывая им разные истории и непременно их гладя, жалея, по очереди беря на руки и целуя.
- Я вижу, что ты совсем недавно потеряла ребёнка, - наблюдая Олину возню с малышами, сказала Старшая сестра. – Но ты зря приучаешь их к себе, потому что когда ты уйдешь, они будут по тебе тосковать.
- Я не уйду, - твёрдо сказала Оля. – Мне просто некуда идти: я совсем одна.
- Жизнь длинная и всякое может случиться.
У Оли дрогнуло сердце. Действительно, Кирилл или демон в нём не успокоится, пока не отыщет её, это всего лишь дело времени, и наверняка жизнь её так просто не закончится. Но зачем-то Бог поместил её сюда, и скоро Оле стало ясно зачем.
Сирот в приюте прибавлялось, многие из них оказывались ослабленными, больными и ранеными. Сестёр не хватало, и Оле уже некогда было рассказывать детям сказки. Ей пришлось переквалифицироваться в сиделку и медсестру, перевязывать детям раны, ставить градусники и давать лекарства.
Самым страшным было для неё видеть детей-калек, привезённых откуда-то с линии фронта. Она так и не смогла привыкнуть к этому зрелищу детских тел с оторванными конечностями и часто, закрывшись одна в сестринской комнате, плакала и молилась.
- Тебе трудно здесь работать, - сказала как-то Старшая сестра, застав её плачущей. – У тебя слишком мягкое сердце, ты его сорвёшь. Тебе нужно ожесточиться или уходи.
- Но здесь не хватает персонала! – воскликнула поражённая Оля. - Зачем вы хотите, чтобы я ушла?
- Потому что иначе ты погибнешь.
- Я нужна этим детям, - тихо сказала Оля. – А они – мне.
Дети стали слабеть и чаще умирали. Не хватало еды и медикаментов. Оля боялась по утрам заходить в палаты, зная, что может обнаружить в кроватях мёртвые тела. А один мальчик умер прямо у неё на руках. У него была гангрена и сильная лихорадка. Он называл её мамой и не хотел отпускать. Она даже не знала, сколько ему лет, и какой он национальности, так как он не понимал те языки, которыми она владела, зато слово «мама» выговаривал очень чисто. Она не могла оставить мальчика и прижимала к себе до тех пор, пока дух его не вышел из тела.
Трупы детей собирали в морге в общую кучу, а потом отвозили в крематорий – сжигали.
Все её личные страдания по сравнению с этим общечеловеческим горем были просто ничтожны, и она наконец-то поняла, для чего Бог поместил её в это место. Самое лучшее средство для лечения душевных ран – принимать участие в ещё больших душевных ранах. Бог в ответ на её страдания открыл Свои страдания и показал ей всего лишь маленький кусочек горя и боли, охватившей сейчас всю землю. Да, люди отвергли Бога, но разве от этого Его сердце меньше скорбит о них? И об их детях, которые ещё не могут отличить хорошее от плохого, левое от правого, а уже являются жертвами сатаны и идут прямиком в ад, в зияющие чёрные печи!
- Кто встанет за них? Кто встанет передо Мной за эту землю? – словно спрашивал у неё Господь, и она сдалась.
- Я встану. Я. Поставь меня перед Собой, Господи, - вот я! Возьми меня и сделай со мной, что Тебе угодно!
Сразу стало необыкновенно легко и тихо внутри, как будто закончилась великая буря, и она мирно покачивается в маленькой уютной лодочке. Оля удивилась такой перемене и подумала, что, вероятно, скоро жизнь её изменится.
Она не ошиблась, на следующий же день в палату к ней вошла перепуганная Старшая сестра и несколько военных полицейских.
- Простите меня Бога ради, княгиня Ольга, что сразу вас не признала! Это за вами.
Лицо Старшей сестры белело под цвет её халата. На Олю сразу надели наручники, и она вспомнила монастырь – история повторялась, только на этот раз она была в воле Бога.
- Не забирайте!.. Она наша мама!.. Оставьте её нам! – кричали в след Оле дети, и Старшая сестра их успокаивала.
Олю повезли не во дворец, а почему-то в резиденцию Кирилла и заперли на половину дня и всю ночь в пустой комнате, даже не сняв наручников. Со страхом ожидала она появления Кирилла, но он не пришёл. А наутро её вывели на открытую площадку, располагавшуюся перед резиденцией Кирилла. Обнесённую решёткой площадку окружало множество людей, пресса и телевидение. Щурясь от яркого солнечного света, Оля огляделась. По центру площадки разместился судейский стол, а напротив него заполненные людьми ряды кресел. С правой стороны к площадке примыкала чудовищная печь, так напоминавшая Оле мусоропровод. От печи доносился ровный гул бушевавшего внутри пламени, Оля сразу вспомнила свой сон.
Её провели между рядами кресел и усадили на деревянный стул между судейским столом и крематорием. Руки в наручниках Оля сложила на коленях.
«Меня будут судить? – изумилась она. – Интересно за что?»
Но тут солдаты ввели Олиных детей, всех, кроме Якова и Арни, и Элеонору. Солдаты разместили их за железной ширмой-решёткой, отделяющей их от зала и судей. Оля похолодела. Что ещё придумал Кирилл, чтобы отомстить за её бегство? Или демон в нём? Она со страхом ожидала его появления.
Он вошёл следом за судьями. Высокий, весь в чёрном, он решительной походкой прошёл по залу и уселся в первом ряду рядом, Оля не поверила своим глазам, - с Яковом!
Она совершенно растерялась. Яков – с Кириллом! Демон с демонами. Какой ужас! Разве не об этом предупреждал её Ромка, когда она самонадеянно вызволила Гюбара из ада! Но ей казалось, что Яков уверовал. Как же она заблуждалась! Она посмотрела на него, но Яков сидел с опущенной головой и не поднимал глаз. Неужели он её стыдится? Кирилл отобрал у неё не только Анри, но и Якова!
Суд начался, и телекамеры заработали. Кирилл предъявил Оле обвинение в государственной измене, в том, что она сообщалась с его врагами, распространяла о нём клевету и предала его как, правителя и как мужа. Свидетелями выступили игуменья и Дарья, которые заявили, что неоднократно слышали, как Оля называла Кирилла зверем и служителем сатаны. Вспомнили Хелен, Айгуль и Колена, которые якобы сотрудничали с ней и участвовали в заговоре против Кирилла, но вовремя были разоблачены, и только смерть спасла Колена от казни, справедливо постигшей Айгуль и Хелен.
Оля с удивлением слушала весь этот бред. Затем суду предъявили письма от Ромки и Ромки-первого, известных врагов народов, с которыми она вела тайную переписку, и вследствие этого разоблачения обоих Ромок казнили.
Оля, не выдержав, засмеялась. Потом её обвинили в побеге из дома, в тайном сговоре с охраной, которую расстреляли, оставив в живых одного охранника, чтобы он поведал суду о том, как Оля их совратила, склонила к прелюбодеянию, и подсыпала в воду снотворное, чтобы ночью тайком убежать из дома. Но куда?.. Подошла очередь её личного психиатра, у которого она давно наблюдалась.
Оля громко рассмеялась. Это был фарс ещё чище, чем их свадьба!
- Вот видите, - поправив очки, сказал врач и указал на Олю. – Налицо все признаки параноических изменений, когда индивидуум неадекватно реагирует на окружающее…
Все присутствующие в открытом зале согласно закивали головами. Оля окинула взглядом зал и к своему ужасу увидела среди людей множество демонов, которые легко определялись по матово-чёрным глазам, поглощавшим свет солнца. Она перевела взгляд на судей, видят ли они? И вздрогнула, увидав рядом с собой сатану. Он стоял, сложив руки на груди, и, склонив голову набок, издевательски смотрел на неё.
- Разве я не предупреждал, что развод для тебя только один – смерть? – спросил он.
- Я не боюсь смерти. Для меня это лишь переход к моему Господу, а вот ты, сатана, вместе с адом и смертью будешь вечно мучиться в озере огненном и серном!
- С кем она разговаривает? – раздались возгласы из зала. – Там никого нет! Она и вправду сумасшедшая!
- С кем вы разговариваете, обвиняемая? – строго спросил судья.
- Здесь сатана, - ответила Оля.
- Дура! – выкрикнули из зала.
- Возле вас никого нет! – сказал судья.
- Поняла? Меня – нет! – разводя руками, воскликнул сатана и расхохотался ей прямо в ухо.
- Замолчи! – крикнула Оля и зажала уши ладонями.
- Какое неуважение к суду!.. Что она себе позволяет?.. Запретите ей! – снова послышались возгласы.
Оля встала со стула и обратилась к залу:
- Вы что, ничего не видите? Отчего вы так слепы? Дух ослепления нашёл на вас! Среди вас полно демонов, и сатана давно уже водит вас за нос!.. Это не мой муж! – она указала на Кирилла. – Он позволил демонам управлять собой и уже не имеет власти над собственным телом! Кого вы слушаете? Опомнитесь! Вы отказались от Иисуса в пользу Кирилла, а он ничего больше, как марионетка сатаны!
- Какое кощунство!.. Скажите ей, пусть заткнётся!.. Она наговаривает на нашего вождя!.. Вырвать ей язык!
Зал переполнился негодующими криками.
- Что, получила? – язвительно спросил сатана. – Не строй из себя последнюю праведницу: всё равно этого никто не оценит!
Оля не смогла больше находиться с ним рядом и подбежала к судьям.
- Неужели вы ничего не видите? Почему вы затыкаете рот мне, а не ему? Ведь это он желает вашей гибели, а не я! Делайте справедливый суд, а не зрелище!
Судья стукнул молотком по столу и рявкнул:
- Обвиняемая, немедленно сядьте на место!
Оля обернулась: на стуле сидел сатана и руками приглашал её к себе на колени. Тогда она подбежала к Элеоноре и, припав к решётке, спросила:
- Элеонора, ты видишь?
Бывшая русалка посмотрела на Олю полными слёз ярко-синими глазами и кивнула.
- Элеонора, - Оля прижалась лицом к решётке. – Я не надеялась увидеть тебя, Элеонора. Спасибо тебе, что ты не осталась тогда с Иисусом, а вернулась, чтобы позаботится о наших детях. Я так люблю тебя, Элеонора!
Двое солдат грубо схватили Олю под руки и вернули на место, насильно усадив на стул, за спинку которого, ухмыляясь, придерживался сатана.
- Видишь, мы с тобой неразлучны!
Оля молча смотрела в пол перед собой.
Неожиданно вышел вперёд Кирилл, и голоса в зале сразу стихли.
- Мне жаль мою безумную жену, - трагическим голосом заговорил он. – Сначала я хотел приговорить её к смерти за измену мне, как правителю и мужу, но затем сердце моё смягчилось, и ради нашей былой любви и ребёнка, я прошу суд приговорить её к пожизненному пребыванию в психиатрической лечебнице.
Зал взорвался аплодисментами, раздались восторженные голоса:
- Как это великодушно!.. Как гуманно!.. Она недостойна нашего князя!.. Аллилуйя!
Внезапно голоса смолкли. Во всеобщей суматохе никто не заметил, как из резиденции Кирилла на судейскую площадку вышел маленький Арни. Вид его потряс Олю. На нём была белая ночная сорочка с кружевами, и светлые отросшие волосы кольцами вились вокруг похудевшего личика. Он был бос и держал в руках огромную чёрную свечу, какая обычно присутствует на сатанинских ритуалах. Свеча горела, он светил ею в лица всем попадавшимся на пути людям, словно отыскивал кого-то. Зрелище ужасало, потому что на небе ярко светило солнце, а он шёл, спотыкаясь, как будто в полной темноте. У Оли волосы стали дыбом, сорвавшимся голосом она окликнула его по имени. Он узнал её голос и заметался. Всем сразу стало ясно, что он искал её. Он снова подходил к людям, тыча в них свечой. Оля со стула опустилась на колени и позвала его. Он слышал голос, но не понимал, куда идти. Наконец он поравнялся с ней и посветил свечой в лицо. Содрогаясь, она увидела его прекрасные глаза, совершенно бессмысленные, и не нашлась, что сказать, глотая слёзы. Не узнав её, Арни прошёл дальше и приблизился к Кириллу. Тот подхватил сына на руки.
- Как жаль, что мой дорогой сын, моё единственное дитя, оказался таким же безумцем, как его мать! Во всём виновата проклятая наследственность!
- Нет! Это Бог лишил его разума, чтобы предотвратить зло, которое ты собирался через него сделать! – с болью воскликнула Оля.
В это время Арни, пристально вглядываясь Кириллу в лицо, вдруг закричал и ткнул ему в глаз горящей свечой. Руки Кирилла разжались, он схватился за лицо. Арни опрокинулся навзничь и ударился головой о бетонный пол. Раздался звук, как от лопнувшего арбуза, пол окрасился кровью. Оля вскочила на ноги, подбежала к сыну и склонилась над ним. Он посмотрел на неё, глаза его просияли: он узнал её!
- Ты нашлась!.. Мне больно, мама, - тихо произнёс он, и, закрыв глаза, умер.
- Ты убил его! – горько сказала Оля. Кирилл нагнулся к ней и сильно схватил за плечи.
- Нет, это ты во всём виновата! Ты виновата тем, что ещё живешь! Это из-за тебя мы терпим поражение за поражением, и не можем осуществить наши планы!.. Знаешь что? Ты сегодня сдохнешь! Нашему терпению пришёл конец!.. Бросьте её в печь! Пусть отправляется к своему Богу, которого так любит!
Оля посмотрела снизу ему в лицо и с неожиданной силой сказала:
- Отец! Во имя Иисуса пусть ад на минуту оставит моего мужа, чтобы люди увидели истину!
Кирилл с ненавистью уставился на неё, но внезапно взгляд его переменился, и она сразу узнала прежнего Кирилла.
- Оля? Что с тобой случилось?.. Почему ты здесь и в наручниках?
Он помог ей встать на ноги и недоумённо огляделся. Но так же внезапно лицо его перекосилось от ярости, он отшвырнул её прочь.
- Немедленно бросьте в печь эту суку!.. Я сказал: НЕМЕДЛЕННО!
Двое солдат подхватили Олю под руки и потащили к печи, а третий привычно повернул рычаг. Дверца печи откинулась, обдав всех присутствующих на площадке сильным жаром. Последнее, что успела заметить Оля, это лицо солдата, отворившего печь. Выражение его – полностью отсутствующее, точно замороженное. Он совершенно не понимал, что происходит, а просто выполнял приказание Кирилла.
- Прости его, Господи! Ты же видишь, он ничего не понимает! Ради детей прости им…
Дверца печи за ней захлопнулась, и наступила абсолютная тишина. Не слышалось даже гудение пламени
- Нет! – закричал вдруг Кирилл и бросился к печи. Он повернул рычаг, дверца отворилась, но огня в печи не было! Только зияла огромная чёрная дыра. В недоумении люди стали переглядываться. Сатана и демоны тоже исчезли. Кирилл упал на колени перед печью и зарыдал, как ребёнок.
- Этот дядя умрёт? – спросила у Элеоноры шестилетняя Оленька.
- Нет. Он должен видеть зло, которое сделал. Это его наказание!
- Смотрите! Смотрите! – послышались с края площадки крики. – Смотрите - она живая!
Люди, толкаясь, бросились к периллам и стали смотреть вниз, куда уходила труба крематория. Под ней высились горы пепла от массы сгоревших трупов, из самой их средины все увидели, как вышла Оля, только без наручников и вместо формы сестры Красного Креста на ней было светлое платье, перевязанное под грудью красным шнуром. Казалось, она вышла не из пепла, а из сауны, такой выглядела умытой, чистой и волосы были гладко зачёсаны назад. Вдруг с неба к ногам её спустилась широкая белая лестница, и по ней к Оле сбежал маленький Арни. Приблизившись, он взял мать за руку и повёл наверх – туда, откуда изливался чудесный свет, и глазам открывалась картина, забыть которую невозможно, пересказать тоже. Это место, откуда приходит и куда стремится дух каждого человека, которое Маленький Леший называл Миром Вечной Жизни. Там Бог.
По мере того, как они поднимались, лестница за ними таяла, а когда достигли самого верха, то растаяла совсем. В конце пути их уже никто не видел, потому что на открывшееся сияние невозможно было смотреть.
Люди на площадке стали обниматься и целоваться, они поздравляли друг друга с прозрением и освобождением и с тем, что наконец-то нечистый дух был убран с земли.
- Что теперь будет? – снова спросила Элеонору Оленька.
- Это ещё не конец, - ответила та. – Будет гораздо хуже! Но нам не нужно бояться, потому что с нами Господь.
- Святая! Святая! – кричали люди и возбуждённо обсуждали увиденное. Журналисты спешно связывались с редакциями и расспрашивали всех очевидцев чуда. Огонь во всех крематориях мира разом погас, и репортёры пытались связать это с происшедшими у резиденции Кирилла событиями.
- Только бы из неё не сделали идола! – хмурясь, сказала Элеонора и велела детям спешно оставить площадку.
Варя подошла к Якову, всё ещё стоявшему у перилл и смотревшему в небо.
- Идём с нами! – предложила она.
Яков перевёл на Варю печальные глаза.
- Я любил её, - тихо сказал он.
- Знаю. Она тоже любила тебя. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Ты был вторым её ребёнком, это она вытащила тебя из бездны. Без неё ты никогда не смог бы попасть туда! – она указала в закрывшиеся небеса.
- Откуда такие сведенья? Элеонора?
Варя кивнула.
- Я всегда это чувствовал… Как мне теперь без неё быть?
- С тобой Иисус, а это больше, чем она, и твой небесный Отец больше, чем Ромка!
Яков грустно усмехнулся.
- Наконец-то они встретились! Она всегда этого хотела. И там за вечностью они забудут всё, что происходило с ними здесь на земле.
- Откуда ты знаешь? – удивилась Варя.
- Это не знание, а откровение, - улыбнулся Яков. – Идём! Где там твоя Элеонора?.. История ещё не закончилась.
Взявшись за руки, они оставили резиденцию Кирилла.
Комментарий автора: Художница, выполнившая рисунок к СТС - Ирина Баянова из Тольятти.
За что ей огромная благодарность!
Об авторе
все произведения автора >>>
Светлана Капинос,
Владивосток, Россия
Живу во Владивостоке, учусь на религиоведа. Пришла к Богу в 1990 году, в Церковь Бога Живого - в 1993-м. В декабре 2004 года вышла в свет моя первая книжка "Маленький Леший" (электронная версия есть в ИнтерЛите), а вторая - "Колдун пятого поколения" - в ноябре 2005 года. Хочу быть открытой для общения, поэтому прошу всех свободно высказываться по моему творчеству, буду рада любым, даже самым критическим замечаниям! e-mail автора: svetlana_kapinos@mail.ru
Прочитано 1216 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Отзывы
читателей об этой статье
Написать отзыв
Форум
Отзывов пока не было. Мы будем вам признательны, если вы оставите свой отзыв об этом произведении.
читайте в разделе Проза
читайте в других разделах
Серия "Познавательные рассказы" - Вера Новая
Горе - Эльвира Ризаева
КРУГ ЖИЗНИ - Олег Хуснутдинов Внешне - у каждого свой круг жизни, а на самом деле - как мы одинаковы - человеки...
>>> Все произведения раздела Проза >>>
Статья в газету : О любви - Анатолий Бляшук
Поэзия : В безмолвии - Щеглова Наталья
Поэзия : Весна по имени Любовь - Дмитрий Ляляев
Назад | Христианское
творчество: все разделы
| Раздел Проза
www.ForU.ru
- (c) Христианская газета Для ТЕБЯ 1998-2006 -
editor@ForU.ru
Рамочка.ру - лучшее средство
опубликовать фотки в сети!
Надежный хостинг: CPanel + php5 + MySQL5 от $0.95
Hosting
Free Software
ООО Упаковочные решения:
упаковочное оборудование:
ополаскиватель,
укупорка бутылок,
заклейщик гофрокоробов.
