Только нет рук того, кто мог бы по-хозяйски взяться за этот ошейник, закрепить веревку в этом кольце и открыть двери дома, который любила охранять Собака. Ее хозяина «скорая» забрала в июне. Собака сорвалась с веревки и прибежала вслед за машиной. Старого человека поместили в реанимацию, но, несмотря на усилия врачей, спасти его не удалось. Собака сидела у крыльца. В первые дни она пыталась исхитриться и прошмыгнуть в глубь остро пахнущего лекарствами и смертью отделения. Не удалось. Она осталась у крыльца, и ей будто залепили пасть. Ни звука не произнесла она, ни один кусок долгое время не принимала из чужих рук. Только встречала и провожала глазами посетителей – привыкала к зеленоватой робе медиков, к траурным повязкам и заплаканным красноватым глазам, радостным улыбкам облегчения.

Люди не так черствы, как нам иногда кажется. Пронзительная боль верного пса не оказалась незамеченной. Молодой врач, выходящий покурить на крыльцо, когда удавалось «вытащить» очередного смертника, распорядился поставить Собаке миску в стороне, ближе к клумбе. Медсестры настойчиво звали пса поесть, и терпеливо убирала уборщица оставшуюся так и нетронутой пищу. Тихонько шелестели шаги больных, оправившихся после приступа или операции, – они выходили на крыльцо, радовались солнцу, небу и уважительно глядели на Собаку, застывшую, будто памятник верности, у крыльца.

В конце концов пес еду принял. В разгаре было лето. Млели от жары воробьи. Плавился асфальт. Потом листва стала блекнуть. На клумбах петунью сменил душистый табак. Небо становилось как будто выше – в «ущельях» меж деревьев, роняющих листья. Наступала осень. Пора свадеб. Их играют не только люди. Одна из таких собачьих свадеб докатилась-домчалась до широкого подворья областной больницы. И пес вдруг понесся вслед, подхваченный этой чужой радостью.

Там и произошел страшный бой с московской сторожевой – широкогрудой и крепкозубой. Рыжему псу досталось. Он вернулся к крыльцу избитым, часть правого уха была просто оторвана. Так и лежал, ткнув нос в еще не остывший от летней жары асфальт. Надеялся умереть? Врачи и медсестры пытались помазать лечебным снадобьем – не давался. Говорят, вышел даже самый главный врач, которому рассказали о луганском «Белом Биме», правда, с рыжим ухом. Посоветовались врачи и исхитрились антибиотики вколоть в ароматную котлету. Ее сунули под самый нос псу, пока еще шел пар – забытый собакой дух домашнего тепла. Съел пес. И хотя еще долго страдал – пошел на поправку.

Ночами пес честно охраняет покой больных и врачей, встретил у крыльца областной больницы сотый рассвет. Иногда на это крыльцо выходит главный врач. Он смотрит на луганского «Бима». О чем он думает? И можно ли его мысли пересказать, цитируя «Трактат о достоинстве человека» средневекового философа Пикко делла Миранделла: «Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, чтобы ты – чуждый сомнений, сам себе сделался Творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле».

Правда, у философа речь идет о человеке. Но как же много людей, которым стоило бы задуматься, глядя в глаза луганскому «Биму» с рваным рыжим ухом…

Вместо послесловия

Позже ситуацию разъяснили медсестры. В одну из недавних ночей приехали живодеры и собаку убили. Объяснили, что их вызвал кто-то из руководителей больницы…

Вот такая история о собаке и человеке. Какое же слово написать в данном случае с большой буквы?