Take 6 дал вечер христианского пения в Национальной опере

Во второй день фестиваля "ДоДж 2006" в Киеве на сцене Национальной оперы выступил вокальный секстет из Лос-Анджелеса Take 6.

В США у чернокожих парней с музыкальным слухом есть, пожалуй, лишь два пути к известности - хип-хоп или джаз. Понимая, что из чего (хоть и косвенно) происходит, самые грамотные выбирают нечто среднее. Take 6 выбрали ритм-энд-блюз и госпел и за неполные 18 лет существования стали едва ли не лучшим вокальным ансамблем в мире. При этом на сцене музыканты остаются предельно демократичными, по-американски сочетая строгие рубашки с широкими джинсами. Впрочем, для проповедования, а именно этим Take 6 и занимаются в своей музыке, нужно быть близкими к народу.

Одним только вокальным искусством Take 6 не ограничиваются. Исполнение каждой их песни похоже на цирковой или театральный номер, отчего смотреть все это, даже если кому джаз и госпел не по душе, вовсе не скучно. Да и как можно скучать, когда бойкий чернокожий парень заставляет хором орать далеко не академичное "yeah!" в барочном зале Национальной оперы. Но ценителям классики не стоит беспокоиться: подобные трюки довелось пережить многим академическим залам Европы. Спевшись, по словам музыкантов, в душевой колледжа, ни о каких комплексах на сцене речи быть уже не может. Путь от пения в душе к восьми премиям Grammy и признанию миллионов людей, сметающих с полок магазинов каждый их новый альбом, у Take 6 был предельно насыщен сотрудничеством со знаменитостями. В результате музыканты интересны не только как хорошо поставленные Сендриком Карлом Дентом голоса, но и как живой коллектив, начинающий выступление еще за кулисами и затем на протяжении часа неустанно демонстрирующий необычную технику исполнения.

Госпелы Take 6 - не просто набор ритмических схем и гармоний. Вокалисты на самом деле стараются рассказать людям о Боге, причем в духе американских проповедников делают это в предельно современной манере. Больше других в этом преуспел бас Эвин Чи. В своих соло он не только имитировал игру на контрабасе и бас-гитаре, но и очень точно передавал звуки дискотечных грув-машин, отчего вместе с ритмикой трип-хопа, задаваемой Клодом Макнайтом III, госпел превращался в почти танцевальный трек - некоторые зрители не стесняясь пританцовывали, сидя на своих местах. Впрочем, традиционное пение музыкантам также не чуждо - спетые в унисон партии тенора и баса, дополненные акустикой зала, звучали особенно красиво. А умение совмещать вокал с инструментальным исполнением Take 6 отлично продемонстрировали в "Grandma Hands". Если что-то и могло не понравиться в звуке, так это неизбежные искажения от микрофонов и иногда дающая о себе знать усталость самих музыкантов. Впрочем, все эти мелочи скрадывала царящая в зале эйфория. Сестра Розетта Тарп - одна из тех, кто популяризовал госпел,- была бы, несомненно, рада.

Каждую композицию музыканты сопровождали соответствующей контексту хореографической постановкой. Например, они поочередно танцевали архаические па верхнего брейка и передавали танец друг другу, что, вероятно, должно было означать христианскую поруку или взаимовыручку.

Словосочетание "feel good" звучало настолько часто, что в своем хорошем самочувствии уже никто не сомневался. Музыканты постоянно повторяли, что все прекрасно, пока Роджер Брайан не признался, что в Киеве все-таки очень холодно. Зрителей тут же пригласили в страну манго, персиков и вечного плюса на термометре. Отказываться никто не стал.

Как настоящие джазмены, Take 6, конечно же, поджемовали друг с другом. Джем был похож на игру в баскетбол, где вместо мяча выступал микрофон: простой эффект реверберации Take 6 научились делать, перебрасывая его из-под ноги через спину. После такого финального восхваления высших сил осталось чувство, что вечер прошел не зря, а еще непроизвольно появилась идея игры - подсчитать, сколько убежденных христиан покидало в тот вечер зал Национальной оперы.