Звонят в дверь – набираем 02

Смешно: кому это, интересно, высокая зарплата помогла исправить дурные склонности. Деньги нынче даже нервы не успокаивают, лишь тревожат душу. Скажем, думцы неуклонно повышают себе самим собственное содержание, но заметно приличнее не становятся, дергаются, мутузят друг друга, случись им прийти на работу, и принимают законы против курения, путая последнее скорее всего с запоем.

Я говорю о повышенной симпатичности стражей общественного порядка не из лести, а в результате многих наблюдений, произведенных на натуре и в полевых условиях. Просто нужно уметь их понимать. Быть может, их в милицейских учебных учреждениях и не учат танцевать падеграс и принимать довременные роды, как коллег за океаном, но души у них мягкие, пусть и тронутые неприятным воздействием клиентуры. Потому что постоянно и трудолюбиво выявляемый ими среди благонамеренной публики подозрительный контингент относится к ним без участия, не видя под формой личность, и даже до предъявления обвинения норовит сразу дать. Из природной деликатности не взять нельзя…

Был у меня когда-то на севере Тверской губернии домик в деревне. В селении этом жили четыре вдовые старухи, еще одна – с чудом выжившим мужем, припадочным и запойным, и одна хорошая крепкая семья с коровой и единственным оставшимся под отчим кровом младшим сыном-олигофреном, служившим сельским почтальоном, тогда как старшие его братья подались в большие города. И, представьте себе, оба были милиционерами, один в Москве, другой в Питере. Они приезжали всякий год к родителям в мае копать под картошку, а в августе на покос. Хорошие ребята, у одного в столице я даже был в гостях в общежитии на Алтуфьевском шоссе. Грустную жизнь, склоняющую и сильных личностей к созерцательности и возлияниям, вел этот совсем еще молодой, в расцвете сил, человек. Городские девушки сторонились простоватого кавалера в мятой форме, печально заворачиваясь в плащ. И вот придет он домой в холостое общежитие после трудовой вахты, вроде и деньги есть, но сосед уж собирается на смену, воняя начищенными сапогами, тоскливое «Лебединое озеро» танцуют по телевизору, а по другому каналу кино про любовь «Весна на Заречной улице» производства Одесской студии, и становится одиноко от песни композитора Мокроусова, и вспоминается родная деревня. И хочется опять на службу, потому что там тесное общение с людьми и прочими жителями большого города.

Или взять другой случай. Как-то летом у меня вставляли окна работники, официально вызванные по объявлению в газете. Чтобы встретить мастеров евроокна, я прибыл с дачи, и вот минут через десять после начала их труда – звонок в дверь. Открываю и встречаю на своем пороге трех милиционеров, причем одного в чине полковника. Никак арест, думаю, с предварительным обыском, а мой знакомый адвокат как раз на острове Кипр купается в Средиземном море. Ну, здравствуйте, говорю. А они говорят, мол, отчего в квартире посторонние лица. Это, отвечаю, представители физического труда по договору евроокна, а сам я здесь живу и, что важно, зарегистрирован ровно по этому адресу, о чем имею запись в паспорте. Они, конечно, несколько разочаровались, но, проверив паспорт и договор, сказали, мол, ничего-ничего, хорошо, что у вас соседи такие бдительные, а мы поехали назад на Петровку. И переполнилась душа благодарностью к этим людям в погонах, потому что – все верно, на прошлой неделе только в одном соседнем подъезде ограбили три квартиры, и на этой в нашем еще одну…

Правда, как со свойственной ему прямотой сказал как-то с экрана телеведущий академик Познер, не все у нас в стране однозначно. Это можно отнести и к милиции. Про оборотней в погонах все слышали. А поскольку все смотрели как раз в тот год на видео фильм с Николсоном, игравшим то обаятельного американского джентльмена, а то волка со страшным оскалом, в которого этот господин, чуть что не по нем, обращался, то населению стали сниться нехорошие сны. Родители перестали водить детей в зоопарк: а ну как в клетке с надписью lupus сидит какой-нибудь полковник МУРа, собиравший мешки денег с податной части населения, состоящей из спекулянтов итальянской мебелью, реализовывавшейся через магазин «Три кита» на Можайском шоссе, и автомобилями иностранного производства, угнанными от остатков Берлинской стены.

Конечно, не все еще люди в погонах у нас дяди Степы, но бояться не надо. Потому что на улицах небезопасно, под окнами постреливают, ходят группами молодые любители игры ногой в мяч с отсутствующим выражением лиц и все в черном, а по телевизору транслируют страшные сказки с продолжением; обыватели забираются под одеяло, крепко прижавшись друг к другу и обнявшись, и при первом же звонке в дверь готовы набирать 02. И куда еще податься, когда очень страшно. А кого еще любить, как не тех, кто только и может помочь и сохранить остатки сбережений. Только друг друга и милицию, и еще неизвестно, кого в скором времени придется любить сильнее и крепче.